12 мая, 2013

ГЛАВА 6, ЧАСТЬ 6

Президент России В. Путин по вопросам обороны страны сказал так:

«Мы перестали уделять должное внимание вопросам обороны и безопасности, позволили коррупции поразить судебную и правоохранительную систему сферы.

Кроме того, наша страна – с некогда самой мощной системой защиты своих внешних рубежей – в одночасье оказалась не защищенной ни с Запада, ни с Востока.

На создание новых, современных и реально защищенных границ уйдут многие годы и потребуются миллиарды рублей.

Но и здесь мы могли бы быть более эффективными, если бы действовали своевременно и профессионально.

В общем, нужно признать, что мы не проявили понимания сложности и опасности процессов, происходящих в своей собственной стране и в мире в целом.

Во всяком случае, не смогли на них адекватно отреагировать. Проявили слабость. А слабых бьют.

Одни хотят оторвать от нас кусок «пожирнее», другие им помогают. Помогают, пологая, что Россия, как одна из крупнейших ядерных держав мира, еще представляет для кого-то угрозу. Поэтому эту угрозу надо устранить».

Выводы специалистов, касающиеся ситуаций на различных направлениях.

Северо-западное направление. С территории Норвегии, Дании, Эстонии, Латвии, Литвы средствами электронного и авиационного контроля, а также силами ВМС ведется непрерывное наблюдение за территорией России. Страны Балтии превращаются в «передовой плацдарм» НАТО.

Активно проводятся разведоперации в районах дислокации российских сухопутных и военно-морских сил (Калининградский особый район, учения ВМФ РФ в Северном и Балтийском морях). Созданы (и создаются) узлы радиоэлектронного слежения за территорией РФ, пункты управления войсками. Оборудованы (или оборудуются) новые военные базы и объекты, силы и средства которых в соответствии с разработанными планами нацелены на северо-западные районы России.

Западное направление. После приема Польши в НАТО ей в стратегических планах альянса отводится роль первого эшелона, нацеленного прежде всего на Белоруссию (пока нашего самого надежного военного союзника) и на западные границы России. На польскую территорию из США, Германии, Италии, Бельгии и других стран блока перебрасываются личный состав и боевая техника (в том числе ракетная). С территории Польши ведется непрерывная разведка белорусско-российской группировки войск. Польша, Венгрия и Чехия – это возможные пункты развертывания элементов американской системы ПРО в Европейской зоне.

Юго-западное направление. Греция, Румыния, Болгария, Венгрия все больше превращаются в опорные пункты НАТО, призванные обеспечить полное господство сил блока в регионе. Государствам альянса, имеющим выход к морю, поставлена задача максимально ограничить свободу маневров боевых кораблей ВМФ РФ в Черном и Средиземном морях. В этом своим союзникам активную поддержку оказывают корабли ВМС США, Англии, Турции, Италии.

Южное направление. Здесь при активной поддержке США доминирующую роль играет Турция. США делают на Турцию главную ставку в решении вопроса о вытеснении России с Кавказа и установлении контроля над районом, обладающим стратегическими запасами нефти. Турция стремится активно влиять на ход военного строительства в соседних государствах (прежде всего в Грузии и Азербайджане), оказывает им серьезную помощь на безвозмездной основе.

Чеченская проблема (наиболее опасная угроза для территориальной целостности России) используется Турцией как составная часть ее военно-политической стратегии на Кавказе.

Центрально-азиатское направление. Отсюда исходят важнейшие угрозы для нашей национальной безопасности – воинствующий исламизм, ведущий к сепаратизму и терроризму, и наркотрафик. Россия стремится закрепить свое влияние в Центральной Азии, чтобы предотвратить беду. Но и отсюда США и НАТО нас пытаются вытеснить. Цель та же – помешать закреплению военных позиций России в регионе.

Дальневосточное направление. Здесь продолжает «тлеть» еще одна военная опасность для России – Япония по-прежнему претендует на Курильские острова. И опирается при этом на своего союзника США (американские базы и объекты давно дислоцируются в Японии, а недавно Пентагон принял решение разместить в этой стране командование своими региональными силами). В секретных планах Управления национальной обороны Японии рассматриваются различные варианты военного давления на Россию с помощью США.

ВОЙНЫ XXI ВЕКА И РОЛЬ СИСТЕМЫ ПВО

С.Б. Иванов – министр обороны России – роль системы ПВО сформулировал так:

1. «Сейчас уровень прямой военной опасности для России не высокий. Ни одна из конфликтных ситуаций за пределами России не создает прямой военной угрозы ее безопасности. Однако безответственно оценивать уровень военной угрозы только с позиции сегодняшнего дня. Мы должны просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед».

2. «Военное планирование должно вестись не в расчете на имеющийся сегодня военный потенциал, а с учетом реальных потребностей страны в области безопасности. Оно должно учитывать и опыт, полученный в ходе вооруженных конфликтов… Правильное осознание этого опыта потребует отказа от привычных стереотипов. Кто не сделает этого оперировать старыми категориями, – обречен на поражение. Прямо скажу: мы должны в корне изменить наши представления о том, что такое современный вооруженный конфликт и как в нем достигается победа».

3. «Надо отчетливо понимать, что войны ведущих государств мира в XXI веке будут преимущественно воздушными, а основной ударной силой… выступает воздушный, а не наземный компонент. И тот, кто до сих пор считает, что в современной войне, как и во Второй мировой, решающими будут удары танковых клиньев, – живет устарелыми представлениями. Враг не приедет к нам на танке. Враг прилетит к нам на самолете или доставит оружие по воздуху».

4. «Особое значение приобретает способность… обеспечить быстрое выведение из строя инфраструктуры политического и экономического управления противника, а также систем связи и радиоэлектронной борьбы».

5. «Одной из характерных особенностей борьбы будет срыв и отражение воздушных ударов противника… В этих условиях главный удар агрессии, особенно в ее начале, примет на себя воздушно-космический эшелон Вооруженных Сил».

6. «Обращу ваше внимание на то, что первыми жертвами воздушных ударов в недавних конфликтах становились именно мирные жители. Поэтому наделения противовоздушная оборона – это, прежде всего, защита нашего народа».

7. «Решающую роль в войне будущего будет играть хорошо защищенная помехоустойчивая система ПВО, способная вести эффективную борьбу со всеми летательными аппаратами противника».

8. «Система ПВО должна быть эшелонирована и структурирована на трех уровнях:

стратегическая ПВО с элементами защиты от крылатых и баллистических ракет;

объектовая ПВО, прикрывающая наиболее значимые в военном, политическом и гуманитарном отношениях объекты инфраструктуры;

ПВО сухопутных войск, нейтрализующая попытки противника добиться господства в воздухе над полем боя».

9. «В оперативном построении системы ПВО… должны присутствовать: разведывательно-информационный центр, действующий в рамках реального масштаба времени, автоматизированная, высокозащищенная система управления войсками и оружием, а главное – цельный воздушно-космический эшелон, выполняющий и разведывательные, и ударные функции».

ПРОТИВОРАКЕТНАЯ ОБОРОНА: ОФИЦИАЛЬНАЯ ПОЗИЦИЯ РОССИИ

Ю.Н. Балуевский – начальник Генштаба – официальную позицию России сформулировал следующим образом:

«– Как затрагивают национальную безопасность России выход США из Договора по ПРО от 1972 года и обсуждаемые в ряде СМИ намерения США разместить в Европе компоненты системы национальной ПРО?

– Решение США об одностороннем выходе из Договора по ПРО политическое и военное руководство нашей страны считает ошибочным. В то же время это решение не расценивается нами как критический фактор, влияющий на обеспечение национальной безопасности Российской Федерации. Об этом было прямо заявлено президентом Российской Федерации Владимиром Путиным еще в 2000 году. В его выступлении, в частности, отмечалось, что в настоящее время и в ближайшей перспективе планы США в области ПРО не создают угрозы российскому потенциалу сдерживания.

В то же время мы внимательно следим за ходом работ, осуществляемых в США по созданию системы глобальной ПРО. По нашей оценке, то, что сделано сегодня на национальной территории США, имеет скорее демонстрационный характер, направленный на подтверждение намерений политического руководства создать систему, способную защитить американцев от ударов баллистических ракет. Как будет развиваться ситуация в дальнейшем, зависит в первую очередь от решения проблем технологического характера. Мы готовимся к любому варианту развития событий.

Другое дело – европейские страны, расположенные вблизи от наших границ. В этом случае у нас не может не вызывать определенного беспокойства появившаяся информация о намерениях американской стороны развернуть на территории ряда государств Европы, в первую очередь Центральной и Восточной, компоненты системы национальной ПРО США. Речь идет о развертывании РЛС и ракет-перехватчиков.

Несмотря на заявления об отсутствии антироссийской направленности этих планов, возможное появление вблизи границ России стратегических систем ПРО вызывает у нас озабоченность. Это вполне естественно для любого военного специалиста, оценивающего потенциальные возможности и целевую направленность подобных систем. В то же время мы понимаем, что ряд европейских государств сами предлагают свою территорию для размещения элементов ПРО США, полагая, что таким образом они наилучшим образом выполнят свой союзнический долг. Однако, по нашему мнению, если такое решение будет принято, то оно не будет соответствовать новому уровню отношений между Россией и США.

Аналогичная ситуация складывается и вокруг американских планов по модернизации в интересах ПРО радиолокационных станций, расположенных в Великобритании и Гренландии.

В условиях значительных сокращений стратегических наступательных потенциалов, США, в случае реализации планов развертывания стратегической ПРО нельзя исключать появления угрозы силам стратегического сдерживания России. Тем более, что это во многом определяется поведением стороны, обладающей не только ПРО, но и стратегическими ударными системами.

Поэтому мы внимательно отслеживаем и анализируем ситуацию, складывающуюся с реализации США планов в области ПРО. В зависимости от ее развития будем предпринимать меры по обеспечению национальной безопасности Российской Федерации.

– В каком состоянии сегодня находится российско-натовское сотрудничество в области нестратегической ПРО, которое активно обсуждалось в ряде СМИ в 2003 году?

– Вопрос российско-натовского сотрудничества в области нестратегической ПРО (в натовской терминологии – ПРО ТВД) далеко не новый.

Еще в июне 2000 uода в ходе визита президента Российской Федерации в западноевропейские страны им была выдвинута инициатива о сотрудничестве со всеми заинтересованными государствами в области создания нестратегической систем ПРО.

После принятия 28 мая 2002 года Римской декларации о новых отношениях между Россией и НАТО этот вопрос был включен в повестку дня нашего двустороннего сотрудничества. Для координации сотрудничества была создана Специальная рабочая группа Совета Россия–НАТО по ПРО ТВД.

Сотрудничество в этой области имеет конечной целью создание в перспективе мобильных формирований ПВО/ПРО России и НАТО, которые могли бы использоваться в ходе миротворческих или антитеррористических операций, других операций кризисного реагирования. В настоящее время приоритетами являются исследование совместимости средств ПВО, обладающих потенциалом ПРО, а также подготовка и проведение совместных командно-штабных учений и тренировок.

В целом мы положительно оцениваем ход и результаты сотрудничества России и НАТО в области ПРО ТВД. В частности, разработаны правила организации взаимодействия между группировками ПРО ТВД России и НАТО при проведении операции кризисного реагирования. Экспертами обсуждаются порядок и цели совместных командно-штабных учений, оценивается возможность совместимости конкретных типов вооружений.

Что касается ближайших перспектив, то в 2005 году намечено провести командно-штабное учение, в ходе которого планируется на практике проверить ряд теоретических недоработок».

НПРО США

Н. Михайлов, первый заместитель министра обороны РФ (1990-е гг.), о НПРО США сказал следующее:

«во-первых, принятое Вашингтоном решение о создании национальной ПРО с большими потенциальными возможностями по ее дальнейшему наращиванию не соответствует масштабу якобы существующей угрозы Америке со стороны «стран-изгоев»;

во-вторых; создание эффективных средств борьбы с атакующими ракетами резко снижает потенциал сдерживания, что особенно чувствительно для стран, имеющих сравнительно небольшие ядерные арсеналы – Великобритании, Франции, Китая, Индии, Пакистана;

в-третьих, создание эффективной системы перехвата современных ракет возможно только в случае выхода США из Договора по ПРО и развертывания широкомасштабной, глубоко эшелонированной обороны;

в-четвертых, эффективность национальной ПРО будет в решающей степени зависеть от оружия первого эшелона, размещаемого в космическом пространстве. Это означает, что развертывание территориальной ПРО в конце концов неминуемо приведет к милитаризации космоса;

в-пятых, создание системы ПРО приведет к замедлению и даже разрушению всего процесса дальнейшего сокращения стратегических наступательных вооружений.

На основании вышесказанного делается вывод о том, что планы создания национальной системы ПРО отнюдь не являются адекватным ответом на реально существующие и возможные в обозримом будущем угрозы для США, не решают поставленных задач по обеспечению их безопасности, но закономерно (в случае их реализации) приведут к раскручиванию нового витка гонки стратегических и космических вооружений со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе также не способствующими укреплению безопасности США.

Это понимают и в Соединенных Штатах, где, кстати, далеко не все испытывают энтузиазм в отношении планов создания национальной ПРО. Немало противников этих замыслов находится среди видных политических и общественных деятелей, военных специалистов. В основе их позиции – понимание того, что такая оборонительная система не прибавит безопасности США, а наоборот, вызовет лишь нарушение военно-стратегической стабильности, что в свою очередь приведет к раскручиванию очередного витка гонки вооружений».

ЗАЧЕМ НЕОБХОДИМО РОССИИ РАЗВИВАТЬ И СОВЕРШЕНСТВОВАТЬ СИСТЕМУ ПРО ОТ СТРАТЕГИЧЕСКИХ БАЛЛИСТИЧЕСКИХ РАКЕТ

Точка зрения О.В. Голубева – ветерана стратегической ПРО, зам. главного конструктора ГосНИИРП:

«В Советском Союзе стали уделять внимание проблеме противоракетной обороны. В 1946–1951 гг. в НИИ-4 Минобороны и в НИИ-655, занимающихся разработкой и применением баллистических ракет, были проведены первые, в основном теоретические, исследования возможности создание средств ПРО от нападения ракет. Сейчас трудно сказать, какие именно соображения и события (может быть война в Корее и угроза применения там атомной бомба) привели к тому, что через полгода после смерти Сталина семь Маршалов Советского Союза обратились в ЦК КПСС с предложением рассмотреть вопрос о создании средств ПРО. Вопрос был довольно быстро рассмотрен, и в результате эти работы были поручены КБ-1.

Авторы настоящей работы были в то время сотрудниками КБ-1 и входили в группу инженеров и ученых, которые в конце 1953 – начале 1954 гг. приступили к работам по созданию средств ПРО. Работая над этой проблемой, мы всегда понимали особую важность ее решения в ряду коренных задач укрепления обороноспособности страны и ощущали влияние ряда существенных обстоятельств:

во-первых, противоракетная оборона была призвана решить сложнейшую задачу по поражению боевых блоков баллистических ракет, оснащенных, как правило, оружием массового уничтожения (ядерными зарядами, химическими, бактериологическими боеприпасами). Это определяет высокую требуемую эффективность решения этой задачи, достижимую лишь на основе использования самых современных технологий;

во-вторых, проблематика ПРО неразрывно связана с развитием двух видов современного наступательного оружия: баллистических ракет и ядерных боезарядов, а также способов их боевого применения;

в-третьих, на разработку и судьбу систем ПРО оказывали глубокое влияние политические факторы как внутренние, так и внешние, международные, что, к сожалению, имеет место и в наше время.

В настоящее время проблема ПРО приобретает новую актуальность, поскольку, несмотря на бурный характер процесса разоружения, который отмечается в последние годы, этот процесс не коснулся систем ПРО, на которые действуют ограничения, наложенные Договором по ПРО 1972 г. Более того, именно ПРО рассматривается сейчас как обязательный элемент, обеспечивающий стабильность в новом «разоруженном» мире в силу того, что оружие массового уничтожения стало все быстрее распространяться в странах «третьего мира».

Наконец, рассмотрение российскими разработчиками ПРО этой проблемы является весьма актуальным в настоящее время, когда в соответствии с достигнутым в июне 1992 г. соглашением между президентами России и США ведутся переговоры с целью разработать совместно с союзниками и другими заинтересованными государствами концепцию глобальной защиты от ограниченного нападения баллистическим ракетами».

Как известно, появление и развитие в СССР и США ударных ядерных сил – межконтинентальных (стратегических) баллистических ракет породило в период «холодной войны» концепцию взаимного сдерживания (перед угрозой ответного удара) на основе паритета этих сил, которая стала основой взаимной безопасности СССР (а затем России) и США. Тем не менее, баллистическая угроза естественным образом вызвала стремление у нас и на Западе к созданию средств обороны от нее, т.е. систем ПРО.

В результате в 50–60-е годы у нас была создана экспериментальная полигонная система ПРО (система «А») и создавалась боевая система ПРО г. Москвы (система А-35), а в США разрабатывались и испытывались средства систем ПРО «Найк», «Сентенел» и «Сейфгард».

Развитие систем ПРО стало создавать угрозу концепции взаимного сдерживания в связи с возможным нарушением паритета ударных сил действиями ПРО. В этих условиях и родилась и соответствующим образом в 1972 году оформилась (Договором о ПРО) идея об ограничении систем ПРО СССР и США параметрами, гарантирующими сохранение паритета ударных сил этих стран.

Дальнейшее развитие ПРО России и, в частности, создание систем ПРО г. Москвы А-35М и ныне действующей системы А-135 полностью отвечало условиям Договора о ПРО.

Какими же, на наш взгляд, должны быть действия России в области ПРО в связи с выходом США из Договора о ПРО и их намерением создать национальную систему ПРО страны? Должна ли и может ли Россия перейти к адекватным широкомасштабным действиям по развитию отечественной системы ПРО (увеличению числа перехватываемых целей, расширению обороняемой территории и т.д.)? Или, имея в виду состояние экономики страны, следует отказаться от каких-либо попыток развития системы ПРО, лишь сохраняя и поддерживая «на плаву» то, что сегодня у нас имеется?

Отвечая на этот вопрос, руководство нашей страны снова, как и во времена провозглашения концепции СОИ (американских «звездных войн»), заявляет, что ответ будет асимметричным. То есть мы не будем развивать и совершенствовать нашу систему ПРО, а будем наращивать возможности наших ракетно-ядерных средств нападения как фактора сдерживания возможного агрессора посредством его устрашения ответным ударом.

Но чтобы такая концепция срабатывала на практике, необходимо, чтобы агрессор знал, что он нам известен, т.е. что мы знаем, кто он и где находится. Во времена «холодной войны» таким гипотетическим агрессором, как известно, считался так называемый Запад, включая, конечно, США. И он, Запад, «знал, что мы знаем». Сегодня, когда средствами ракетного нападения уже владеют и в будущем могут владеть многие страны, в том числе страны так называемого третьего мира, идентификация агрессора априори становится практически невозможной, и концепция сдерживания – «он знает, что мы его знаем, и поэтому не будет атаковать» – перестает работать.

Таким образом, нам представляется, что концепция обеспечения безопасности нашего государства должна обязательно включать в себя не только фактор сдерживания известного потенциального противника, но и фактор активной обороны от анонимных агрессоров с помощью системы ПРО.

Иметь возможность активной обороны необходимо и для повышения порога реагирования ответным ударом на угрозу известного противника. Это совершенно необходимо в связи с возможностью появления ложных тревог (ошибочных радиолокационных отметок о несуществующих атакующих целях) или даже в случае атаки одиночной, случайно запущенной реальной баллистической ракеты со стороны известного противника. Понятно, что наш ответный удар в этом случае означал бы мировую катастрофу.

Ясно также, что существенно развитая система ПРО снижает требования к уровню ответного удара (в пределе – идеальная система ПРО снимает вообще проблему паритета ударных сил сдерживания).

Кроме того, для развития и совершенствования наших ударных сил сдерживания надо знать потенциальные возможности ПРО противника. Ведь для того чтобы совершенствовать меч, нужно знать, каким будет щит. В противном случае можно «пропустить» какое-нибудь существенное продвижение в области ПРО вероятного противника, которое попросту лишит эффективности фактор сдерживания, лежащий в основе концепции безопасности нашей страны. Чтобы этого не случилось, нам необходимо вести работы, хотя бы и в ограниченном объеме, по развитию собственной системы ПРО.

Наконец, немаловажным фактором является также и то, что работы в области ПРО, будучи связаны с созданием высочайших технологий, стимулируют прогресс как в соответствующих областях прикладных наук, так и в области техники, тем самым способствуя повышению уровня как гражданских, так и двойного назначения разработок.

Все это говорит о том, что систему ПРО России необходимо не только поддерживать в состоянии высокой степени работоспособности, но и развивать и совершенствовать.

К сожалению, обстоятельства в нашей противоракетной отрасли сложились так, что возможностей для этого почти не осталось.

Снижение объема заказов Министерства обороны и, соответственно, финансирования институтов и предприятий, входящих в кооперацию разработчиков ПРО, привело к массовому уходу специалистов из нашей отрасли из-за очень низкой оплаты труда. При этом мы потеряли наиболее квалифицированные и находящиеся в активном возрасте кадры.

В особенно плачевном состоянии оказался наш институт ГосНИИРП – головное предприятие России по разработке системы ПРО от стратегических баллистических ракет. За последние годы его численность сократилась почти в десять раз, он остался без многих высококвалифицированных инженеров, рабочих и ученых, практически лишился опытного производства. Институт объявлен банкротом. Управляется институт внешней администрацией. По планам внешнего управления, около 90% недвижимости института, в том числе почти все корпуса опытного производства, выставляется на продажу.

В результате институт оказался за гранью возможности его сохранения в условиях действующих сегодня в стране правил рыночной экономики. Спасти его могут лишь экстраординарные меры, выходящие за рамки этих правил. При понимании роли и значения института это может сделать только воля высшего руководства нашего государства.

ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ СИСТЕМ ПЕРЕХВАТА БАЛЛИСТИЧЕСКИХ ЦЕЛЕЙ

Точка зрения В.К. Панюхина – ветерана полигона Сары-Шаган: «Военная доктрина Российской Федерации подтверждает исключительную сложность и нестабильность современной военно-политической обстановки. В комплексе с внутренними проблемами РФ такое развитие обстановки непосредственно может затронуть ее военную безопасность.

Выделяя из всего комплекса военных проблем проблему противоракетной обороны, следует иметь ответ на два основных вопроса:

нужна ли России собственная ПРО;

если нужна, то какой ей быть?

Для научных организаций и испытательных полигонов в связи с этим возникает главный вопрос – каким образом испытывать вновь разрабатываемые и модернизируемые средства ПРО в условиях реформирования ВС РФ и изменившейся политико-экономической обстановки.

В свое время США на самом авторитетном уровне признали неразрывную взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями. Такой подход был зафиксирован в 1972 году, когда между СССР и США одновременно были заключены Договор об ограничении систем ПРО и Договор СНВ-1. В этих документах стороны признали, что только взаимная сдержанность в области ПРО позволит продвигаться вперед по пути ограничения и сокращения наступательных вооружений.

Основные положения Договора по ПРО 1972 года заключаются в количественном и качественном ограничении работ по созданию боевых систем ПРО в том числе развертывании (по одной системе ПРО для каждой из сторон), недопустимости совмещения работ по ПРО и ПСО, недопустимости вывода средств ПРО в космос. При этом нет ограничений в проведении экспериментальных работ, но на строго определенных полигонах в интересах перспективных исследований и модернизации боевых систем ПРО. Таким полигоном в СССР, а теперь в России заявлен полигон Сары-Шаган.

Таким образом, идея Договора 1972 года – исключить ПРО как катализатор цепной количественной и качественной гонки стратегического ракетно-ядерного вооружения и ограничить в значительной мере прямо и косвенно работы по ПРО была реализована. В 70–80-х годах можно было говорить о паритете между СССР и США в области стратегических средств нападения и обороны.

Однако начиная с 1990 года ситуация в мире с ракетным оружием начала резко меняться. Неконтролируемое распространение ракетных технологий по всему миру стало очевидным фактором. Причем если развитие российских и американских баллистических ракет, аэробаллистических ракет, а также крылатых ракет с дальностями от 500 до 5500 км регламентируется положениями Договора между СССР и США о ликвидации их ракет средней дальности и меньшей дальности (РСМД) от декабря 1987 г., то развитие таких ракет другими странами международными обязательствами впрямую не ограничивается.

За последние годы на вооружение многих стран приняты ОТБР и ТБР собственного производства или закупленные в других странах. Сегодня около 30 стран в мире обладают нестратегическими БР различной дальности действия, в том числе с дальностью стрельбы до 3000 км.

Рассмотрим угрозы применения ракетных средств нападения для РФ. В настоящее время и на перспективу потенциальную военную опасность для РФ представляют стратегические и нестратегические баллистические и аэробаллистические ракеты основных ядерных держав и стран НАТО, а также нестратегические баллистические ракеты сопредельных и близлежащих государств «третьего» мира в ядерном и неядерном снаряжении.

УГРОЗА СО СТОРОНЫ СТРАТЕГИЧЕСКИХ БР

Стратегическое ракетно-ядерное оружие является основой стратегических наступательных сил наиболее развитых в военном отношении государств.

Военно-политическое руководство США и НАТО рассматривает применение ракетно-ядерного оружия в качестве «крайнего средства» ликвидации военной угрозы своей безопасности. Однако, оно не декларирует неприменение ядерного оружия первыми.

Более того, основной формой боевого применения стратегического ракетно-ядерного оружия США считается упреждающий массированный ракетно-ядерный удар в рамках всеобщего ядерного наступления. Предусматривается и возможность нанесения ими ответного или ответно-встречного удара по российским объектам.

Великобритания в применении ядерного оружия придерживается концепции сдерживания в тесном взаимодействии с США и союзниками по НАТО.

Франция рассматривает ядерное оружие, в основном, как «оружие возмездия», и предусматривает самостоятельное применение своих сил. Китай поддержал принцип неприменения ядерного оружия первыми. В соответствии с доктриной «стратегии ограниченного ответного удара в целях самозащиты», силы Китая готовятся, главным образом, к нанесению ответного удара по противнику.

Угроза со стороны нестратегических и аэробаллистических БР. Специфика географического положения России, имеющей протяженную сухопутную границу, обуславливает потенциальную опасность объектам страны и Вооруженных сил, исходящую от нестратегических БР, расположенных на территориях сопредельных и близлежащих государств, а также от аэробаллистических БР, запускаемых с авиационных носителей.

Опасность применения нестратегических БР по объектам на территории РФ усиливается по мере распространения в странах «третьего» мира современных ракетно-космических технологий и технологий ОМП. Ряд государств, не имеющих в мировом сообществе статуса «ядерных», не являются участниками Договора о нераспространении ядерного оружия и могут считать себя вправе рассматривать обладание им в качестве фактора укрепления своего влияния в регионе.

Анализируя вышеперечисленные угрозы, становится совершенно ясно, что без эффективной ПРО существование РФ в нынешних условиях немыслимо. В настоящее время в нашей стране имеются комплексы и средства, которые позволяют создать эффективные системы ПРО, способные отражать удары практически всех типов БР. К ним следует отнести:

средства, которые создают информационное поле (СПРН, вооружение ПВО, средства разведки других видов ВС);

единственную в мире действующую систему стратегической ПРО г. Москвы (А-135);

современные огневые средства ПВО–ПРО, способные вести борьбу с нестратегическими ракетами (системы и комплексы типа С-300, «Бук») и, наконец, в стране имеется конструкторско-технический задел по созданию в перспективе достаточно эффективных средств разведки и неядерного поражения БР.

С учетом договорно-правовых ограничений система ПРО РФ должна включать в свой состав два компонента: систему ПРО от стратегических БР – СПРО (ограниченную Договором по ПРО 1972 г.) и группировки сил и средств ПРО от нестратегических БР – НПРО (определенных согласованными заявлениями 1997 г. в связи с договором по ПРО).

Цель ПРО от стратегических БР – участие в обеспечении ядерного сдерживания, повышение порога ядерного реагирования, отражение одиночных и ограниченных обезглавливающих ракетно-ядерных ударов.

Цель ПРО от нестратегических БР – парирование потенциальной ракетной опасности, исходящей от третьих стран, обеспечение сдерживания их от использования нестратегических БР в качестве инструмента давления на Россию, а также защита важнейших объектов государства и ВС, предотвращение крупномасштабных потерь населения, экологических катастроф в стране и в районах конфликта в условиях ударов нестратегических ракетных средств.

В пределах своих боевых возможностей силы и средства ПРО должны уничтожать низкоорбитальные космические аппараты военного назначения, атакующие крылатые ракеты наземного, воздушного и морского базирования.

Исходя из вышеизложенного, по моему мнению, возможно два варианта развития событий и соответствующие им меры, в том числе в области ПРО.

Первый вариант, если договор по ПРО останется действующим, идет процесс сокращения стратегических ядерных сил.

При этом, во-первых, в НИИ, КБ и на полигонах необходимо проводить научно-исследовательские, экспериментальные и опытно-конструкторские работы с натурными экспериментами в области стратегической ПРО с целью недопущения военно-технической внезапности и научного прорыва со стороны США.

Результаты этих работ должны быть положены в основу разработок ключевых технологий ПРО III поколения. В перспективе это заатмосферный контактный перехват ББ, безъядерный перехват ББ в верхних слоях атмосферы и безъядерный атмосферный перехват.

Не исключаются также исследовательские работы по элементам ПРО на новых физических принципах.

Во-вторых, целесообразно поддерживать боеготовность и продолжать совершенствовать действующую систему ПРО А-135 с проведением пусков на полигоне.

В-третьих, по средствам нестратегической ПРО необходимо проводить доработки существующих средств с целью приближения их характеристик к стратегической ПРО. Используя результаты работ и опыт создания комплексов стратегической ПРО, немедленно приступить к разработке, испытаниям и серийному выпуску специализированных комплексов зональной обороны для борьбы с нестратегическими БР и перспективными летательными аппаратами.

Второй вариант, если США выходят из Договора по ПРО и приступают к развертыванию национальной ПРО, то процесс сокращения СЯС приостанавливается и Россия будет вынуждена принять следующие меры.

Во-первых, после проведения испытаний, на базе действующей системы ПРО А-135 развернуть 2-х или 3-х эшелонную систему стратегической обороны центрального промышленного района, в которую должны быть интегрированы как средства стратегической, так и нестратегической ПРО.

Во-вторых, на базе средств нестратегической ПРО и элементов стратегической ПРО создать относительно недорогую систему обороны группировки средств ядерного возмездия, которая представляет собой МБР с компактным шахтным базированием. Сами МБР должны быть оснащены комплексом средств преодоления ПРО США, иметь разделяющиеся головные части и размещаться в высокопрочных шахтах.

Эта группировка МБР должна быть защищена четырьмя эшелонами перехвата: верхние слои атмосферы, ближний перехват, сверхближний перехват и поражающие маловысотные средства. Кроме того, группировка должна иметь два пояса ПСО: дальний и ближний. Эффективность такой системы ПРО–ПСО должна обеспечить способность группировки нанести ответный удар в любых условиях по заранее выбранной и объявленной в период дестабилизации военно-политической обстановки цели после ее атаки средствами обычного вооружения или ракетно-ядерным оружием.

В-третьих, средствам СПРН – необходимо придать способность выдавать целеуказания огневым средствам ПРО.

В-четвертых, в части нестратегической ПРО – действовать по ранее изложенной схеме.

Таким образом, в ситуациях сохранения или разрушения Договора 1972 года, работы по проблемам ПРО на нашем полигоне необходимы и актуальны. Новый импульс работам по ПРО может дать и предложение Президента России о создании Европейской ПРО.

На полигон Сары-Шаган должны выноситься работы, требующие летных испытаний перехватчиков и испытаний других средств, которые не могут быть проведены в другом месте, при минимальном количестве пусков.

Состав наземных средств комплексов должен быть минимизирован, исходя из решаемых задач. Средства могут быть выполнены в виде действующих макетов или в виде системы отдельных их элементов в требуемой конфигурации. Развертывание средств должно максимально использовать существующую технологическую базу и по возможности не требовать капитального строительства. При этом безусловным является поставка на полигон максимально отработанных средств (прежде всего ПР) после натурных испытаний на других полигонах (или по месту дислокации), а также проведение математического и полунатурного моделирования.

Целями испытаний должны стать: на этапе НИЭР – демонстрация (проверка) правильности принятых технических решений и получения исходных данных для уточнения математических моделей; на этапе ОКР – дополнительно точечная проверка ЛТХ, подтверждение проверок отдельных эксплуатационных и конструкторских характеристик и получение исходных данных уже для калибровки математических моделей.

Основными требованиями к испытаниям на полигоне должны стать: высокая эффективность испытаний, то есть получение максимума информации при каждом пуске (эксперименте); требуемая достоверность получения информации; минимальные затраты сил, средств и времени.

Технический аспект. Безусловным является модернизация МКСК «Амур-П» как базового средства для текущих и перспективных работ в области ПРО. Поддержание в работоспособном состоянии базового радиолокационного комплекса «Неман-П». По остальным технологическим средствам требуется решение о консервации или демонтаже. Обязательными являются работы по автоматизации испытательного процесса, обработки и анализа результатов испытаний на базе современных ПЭВМ.

ИВК должен обладать достаточным количеством современных измерительных средств для получения достоверной и как можно более полной информации и вычислительным комплексом со средствами автоматизированного сбора информации, позволяющими обеспечить на полигоне ее экспресс-обработку и анализ, что предполагает высокую степень автоматизации организации измерений, сбора (передачи) их результатов и обработки.

Таким образом, совершенствование системы полигонных испытаний должно быть направлено на повышение их качества в оптимизированной технологической базе и инфраструктуре за счет автоматизации основных ее слагаемых: организации испытаний, получении, обработке и анализе информации, – а также повышении профессионального мастерства.

ВОЗМОЖНЫЕ МЕРЫ РОССИЙСКОГО ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ АМЕРИКАНСКОЙ ПРО

ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Предпринимаемые в США усилия по развертыванию национальной ПРО заставляют Россию внимательно отслеживать и анализировать развитие событий в области ПРО, быть в готовности своевременно и адекватно реагировать с целью нейтрализовать возникающий военно-силовой дисбаланс, предотвратить разрушение стратегической стабильности. Для достижения этой цели необходимо уже в настоящее время обеспечить четкое определение приоритетов в отработке адекватных ответных мер, способных компенсировать возникающую угрозу. Эта работа должна вестись в рамках НИОКР, результаты которых должны позволить в случае необходимости немедленно приступить к их реализации.

Главной задачей возможных ответных контрмер со стороны России является сохранение при любом варианте развития военного конфликта способности к нанесению неприемлемого для агрессора ущерба в ответных действиях российских стратегических ядерных сил.

Как и в период действия программы СОИ, в принципиальном плане ответные меры со стороны России будут иметь асимметричный характер. На практике это означает, что в ответ на создание в США системы противоракетной обороны основные усилия России будут направлены на укрепление и совершенствование наступательных ракетно-ядерных вооружений. Такой подход определяется прежде всего двумя основными факторами.

Во-первых, в обозримом будущем сохранится военно-техническое превосходство наступательных видов оружия над оборонительными, «меч сильнее щита». Современный уровень военных технологий не обеспечивает достижения требуемой эффективности ПРО по перехвату боеголовок баллистических ракет большой дальности, к тому же летящих в сопровождении разнообразного комплекса средств преодоления противоракетной обороны (КСП ПРО).

Во-вторых, развитие и совершенствование наступательных вооружений в направлении повышения вероятности преодоления ПРО в обозримом будущем будет сохранять значительное преимущество над оборонительным оружием по универсальному критерию «стоимость–эффективность–реализуемость».

Все это означает, что необходимо непрерывно исследовать и находить такие военно-технические решения, которые будут способны при сравнительно скромных финансовых и материальных затратах успешно противостоять усилиям другой стороны по созданию системы противоракетной обороны.

Условно меры противодействия можно классифицировать по трем основным направлениям:

совершенствование стратегических наступательных вооружений (СНВ);

изыскание новых методов боевого применения СНВ;

принятие активных мер противодействия по нейтрализации системы ПРО, в том числе и перспективной.

Рассматривая первое направление возможных контрмер, следует подчеркнуть, что совершенствование СНВ имеет основной целью сохранить боевой потенциал при нанесении противником первого удара (потенциал сдерживания) и обеспечить надежность преодоления противоракетной обороны противника.

КОМПЛЕКС СРЕДСТВ ПРЕОДОЛЕНИЯ ПРО

Следует напомнить, что в самом начале проведения работ по стратегической ПРО выдающиеся ученые и конструкторы М.В. Келдыш, С.П. Королев, А.Л. Минц говорили о ее чрезвычайной сложности, а С.П. Королев отметил важнейший в настоящее время факт, содержание которого формируется так: «Создатели ракетной техники найдут эффективные пути преодоления ПРО».

В настоящее время высказанное С.П. Королевым предложение является ключевым при решении соответствующих задач.

Напомним, что несмотря на решение в СССР сложнейшей военно-технической задачи XX столетия:

создание системы «А» – первого в мире экспериментального комплекса ПРО;

создание системы противоракетной обороны Москвы А-35 – первой в мире боевой системы ПРО;

выдающиеся специалисты в области ПРО разработали заключение, рассмотренное и одобренное в руководящих инстанциях и послужившее основанием для последующих мероприятий и директивных решений в СССР: «признать, что при имеющемся и прогнозируемом состояниях научно-технических знаний, создание эффективной системы территориальной обороны от массированного удара невозможно.

Основной причиной является возможность количественного насыщения любой системы ПРО боевыми и ложными целями и, как следствие, деградация боевых возможностей ПРО с ростом масштаба ракетного удара и совершенствованием мер его маскировки.

В дальнейшей практической деятельности руководствоваться этим непреложным фактом; признать, что в условиях распространения, наращивания и качественного совершенствования ракетного оружия, все большего разнообразия возможных способов его боевого применения, а также в условиях бурного освоения космического пространства, в том числе в военных целях, качественно новую значимость приобретает возможность получения оперативной и достоверной информации о текущем состоянии ракетной и космической обстановки. В связи с этим решающее значение приобретают проблемы разработки и создания информационных компонент ракетно-космической обороны, которые в дальнейшем должны рассматриваться как первоочередные…».

Или кратко: новая концепция, в частности, констатировала невозможность создания (при имеющихся и прогнозных состояниях научно технических знаний) территориальной обороны от массированного удара БР, а создание информационных средств РКО рассматривала как первоочередной, которые должны были создаваться для обеспечения эффективной стратегии ядерного сдерживания.

Сказанное касается ПРО, разрабатываемой в СССР, но вместе с тем проблемы фундаментального, конструкторского и технологического сдерживания нельзя не отнести и к НПРО.

Большая роль в борьбе с ПРО потенциального противника отводится комплексу средств преодоления, размещаемому на современных МБР и БРПЛ. По универсальному критерию «стоимость–эффективность–реализуемость» этот способ девальвации боевых возможностей противоракетной обороны не имеет себе равных.

Работы по разработке эффективных КСП в СССР начались еще с 1960-х годов. В ходе экспериментальных работ под условным наименованием «Верба», «Кактус» и «Крот» было предложено использоваться маскировки ядерных боеголовок надувные шары, покрытые металлизированной пленкой, и дипольные отражатели. Количество надувных шаров, размещенных в ракете превышало сотню, а число дипольных отражателей измерялось сотнями тысяч. Несколько позднее было предложено использовать для маскировки боеголовок радиопоглощающие покрытия, аналогичные американской технологии «стелс». Был также разработан проект малогабаритной станции активных помех. Одновременно разрабатывались тяжелые ложные цели.

Уже в 1963 году были начаты летные испытания ракет, оснащенных КСП. Специалисты утверждают, что результаты работ в области КСП, полученные как в СССР, так и в США, показали достаточно высокую эффективность в обеспечении преодоления боеголовками противоракетной обороны противника и послужили одним из побудительных мотивов заключения в 1972 году Договора по ПРО.

Даже простое сопоставление КСП советских и американских ракет показывает, что работы по их созданию в обеих странах шли в основном аналогичными путями. Однако полный набор КСП и особенно технические характеристики этих средств хранятся каждой стороной в глубокой тайне, чтобы в случае их боевого применения поставить противостоящую систему ПРО в тупик.

Для России приоритетное значение приобретает возможность опережающей адаптации КСП к изменениям в системах будущей ПРО. Оснащение ракет разнообразными средствами борьбы с ПРО позволяет существенно сократить состав группировки СНВ в условиях наращивания потенциальным противником оборонительных возможностей, повышая вероятность преодоления ими противоракетной обороны противника.

Специалисты России полагают, что на первых порах развертывания национальной ПРО США сохранят актуальность и действенность уже разработанные комплексы средств преодоления. Для последующих этапов необходимо разрабатывать более сложные для распознавания противником средства. Главное требование состоит в том, что они должны быть неожиданными для противника.

Это означает, что в условиях существующей неопределенности «облика» будущей ПРО разработку методов и КСП необходимо вести широким фронтом, по всем возможным направлениям, приоритетность которых должна устанавливаться в соответствии с существующими и предполагаемыми техническими угрозами, в свою очередь вытекающими из основного содержания исследований США в области перспективной ПРО.

С учетом ограниченности финансовых средств, которые могут быть выделены в военном бюджете на разработку КСП, требуется периодическая ревизия приоритетов и соответствующее перераспределение ресурсов между НИОКР, исследовательскими и поисковыми работами. Осуществление обширной программы исследований в рамках опытно-конструкторских работ должно обеспечить конкретную привязку КСП к особенностям каждого типа МБР и БРПЛ, тесное взаимодействие разработчиков ракет и комплексов средств преодоления уже на ранних стадиях.

Основной задачей исследований в области специализированных научно-исследовательских работ по разработке КСП должен оставаться постоянный анализ состояния работ в области ПРО США как объекта применения КСП, поиск новых путей, методов и средств, их взаимная увязка между собой.

Одним из уже давно рассматриваемых способов повышения вероятности преодоления ядерными боеголовками системы ПРО противника является придание им возможности совершать маневрирование на заключительном участке полета, в плотных слоях атмосферы.

По заявлению Генерального конструктора ракетного комплекса «Тополь-М» Юрия Соломонова, эта ракета «способна эффективно преодолевать перспективную ПРО любого государства» Это объясняется не только наличием на ней разнообразного КСП, но и возможностью совершать маневр на активном участке траектории, что значительно осложняет процесс перехвата.

18.02.04 г. на пресс-конференции в Плесецке В. Путин сообщил, что на вооружение ракетных войск стратегического назначения будут поставлены «новейшие технические комплексы, которые в состоянии поражать цели на межконтинентальной глубине с гиперзвуковой скоростью, высокой точностью и возможностью глубокого маневра по высоте и курсу».

По этому поводу Ю. Балуевский сказал, что «… аппарат может обходить региональные системы ПРО, обходить определенные средства, которые могут его контролировать, и, по большому счету, аппарат может решать задачи по преодолению систем ПРО, в том числе и перспективных».

В приведенных высказываниях важнейшими являются параметры, характеризующие процесс наведения на цель: скорость, точность, возможность маневрирования, а делать вывод о бесполезности разработок по ПРО было бы иллюзорным.

В СССР с начала 1980-х годов эффективным направлением повышения живучести МБР было признано придание ракетно-ядерным средствам свойства мобильности. Их повышенная живучесть достигается тем, что перемещаясь по случайному закону на значительной территории позиционного района, они лишают противника возможности обнаружения и нанесения по ним прицельного удара.

Учитывая, что позиционные районы базирования российских мобильных комплексов «Тополь» размещаются в лесистой местности, их обнаружение, как это подтверждают результаты разного рода учений, весьма затруднительно. Это обстоятельство подсказывает такой вариант структурирования СЯС России, когда значительная их часть может быть представлена мобильными грунтовыми комплексами, являющимися весьма эффективным оружием ответного удара.

Целесообразно также оснащать ракеты мобильных комплексов разделяющимися головными частями с боеголовками индивидуального наведения, что может быть осуществлено в рамках приемлемых финансовых затрат.

Одним из вариантов является также сохранение в составе РВСН боевых железнодорожных комплексов, которые по своему значению в проведении ответных действий мало чем отличаются от подводных ракетоносцев.

К числу рассматриваемых возможных действий относится, в частности, преждевременная активация космических средств ПРО путем создания группировки сравнительно дешевых ложных ракет, которые, стартуя, могут ввести противника в заблуждение и принять на себя основной удар со стороны космического компонента системы ПРО.

В целях маскировки пусков боевых ракет могут использоваться дымообразующие вещества и аэрозоли. Для маскировки шахтных пусковых установок и мобильных ракетных комплексов может применяться разнообразный состав маскирующих средств, которые будут особенно эффективны в условиях применения противником высокоточного обычного оружия.

При нанесении удара ракетами наземного и морского базирования возможно использование настильных траекторий. Это позволяет сократить полетное время, а также осложнить противнику борьбу с ракетами и боеголовками, поскольку значительная часть их полета будет проходить в плотных слоях атмосферы, что снижает возможности РЛС противника по обнаружению и сопровождению боеголовок и затрудняет функционирование инфракрасных головок самонаведения перехватчиков.

Однако для пуска ракет по настильным траекториям, особенно при стрельбе на предельную дальность, необходимо увеличить тяговооруженность ракет или снизить величину полезной нагрузки. Кроме того, потребуется предусмотреть усиление прочностных характеристик и теплозащиту корпуса ракеты.

К числу негативных моментов, связанных с применением настильных траекторий, относится ограничение возможности использования КСП. Это объясняется тем, что в плотных слоях атмосферы, где будет происходить значительная часть траектории полета ракеты, все легкие ложные цели будут отставать от ядерных боеголовок уже непосредственно с момента разделения, что значительно облегчит распознавание боеголовок.

Учитывая возможную конфигурацию будущей системы противоракетной обороны США, следует определить оптимальное географическое размещение баз МБР и РПКСН, обеспечив места их базирования преимущественно на территории европейской части России.

В целях повышения скрытности и живучести российские атомные подводные лодки уже давно освоили плавание подо льдами Северного Ледовитого океана, вплоть до всплытия в районе Северного полюса. В 1980–1981 годах были проведены эксперименты по продавливанию арктического льда при всплытии подлодки. Основные трудности были связаны с тем, что после всплытия на палубе подлодки оставались тяжелые глыбы льда, которые препятствовали пуску ракет. Однако в ходе экспериментов эту задачу удалось решить, и в июле 1981 года был проведен первый пуск БРПЛ из арктического района.

Это означает, что в условиях возникновения кризисной ситуации РПКСН могут скрытно занять боевые позиции подо льдами, где их сложно обнаружить, и при получении команды осуществить всплытие и пуск ракет.

Для защиты баз МБР и РПКСН от ударов ракет и высокоточного оружия могут быть использованы зенитные ракетные комплексы ПРО и ПВО. Применение таких комплексов региональной и объектовой защиты может значительно повысить живучесть МБР шахтного базирования и атомных ракетоносцев в пунктах дислокации. С этой целью могут быть использованы комплексы типа С-300ПМУ и их различные модификации.

К активным мерам противодействия ПРО относится использование в случае войны различных боевых средств наземного, воздушного, морского и космического базирования для нанесения ударов по различным объектам системы ПРО противника. В первую очередь ударному воздействию будут подвергнуты космические и наземные объекты информационно-разведывательной системы и системы боевого управления.

В частности, в период кризисной ситуации может быть осуществлено «космическое минирование»: космические аппараты, снаряженные взрывчатым веществом, будут выведены в космос под видом спутников мирного назначения и размещены там вблизи объектов системы ПРО. В случае начала боевых действий они по команде с Земли произведут подрыв и уничтожат космические объекты СПРН и ПРО.

Для борьбы с космическими объектами могут также использоваться противоспутниковые системы, подобные тем, которые отрабатывались еще в бытность СССР. Как известно, в 1970 году такой противоспутниковый комплекс по целеуказанию с наземного пункта наведения впервые в мире поразил в космосе аппарат-мишень, а в 1979 году он был принят на вооружение. В 1993 году этот комплекс был выведен из боевого состава в связи с изменившейся стратегической ситуацией, однако в случае необходимости он может быть модернизирован и вновь поставлен на боевое дежурство.

Американские специалисты пришли к заключению, что (для нарушения системы государственного и военного управления, в том числе и системы ПРО, с началом боевых действий противник может осуществить с помощью ракеты высотный взрыв мощного ядерного заряда над географическим центром территории – штатом Небраска.

Мощный электромагнитный импульс, образующийся при взрыве, способен вывести из строя хотя бы на некоторое время систему управления, связи и энергоснабжения на всей территории США. Это может позволить вывести из строя систему ПРО и обеспечить нанесение Соединенным Штатам неприемлемого ущерба в ходе ответных действий.

Разумеется, перечисленные выше меры по противодействию американской ПРО носят обзорный характер и далеко не исчерпывают всех возможностей для ее нейтрализации. Ответственной задачей является тщательное отслеживание действий США в области ПРО и своевременная выработка адекватных мер, которые были бы способны нейтрализовать усилия США по обретению ими военно-силового превосходства на пути гонки оборонительных вооружений.