27 июля, 2013

Одесса, Николаев, Херсон, Каховка

Поездка состоялась по поручению Военного совета для проверки готовности нашего батальона к работе по уборке урожая. Ездили с комдивом В. И. Дикушиным. Познакомился со многими партийными и советскими руководителями. Много увидел хороших мест, надышался степным воздухом. Наши подразделения устраивались, готовились к большой работе. Мы осматривали лагеря, полевые автомобильные парки, беседовали с личным составом, настраивали их на примерный труд. Начальником нашей оперативной группы, по моему предложению, был назначен зам. комдива из Севастополя подполковник В. П. Синицын. Побывали на Славянском маяке в устье Днепра, угощались ухой. С маяка пошли катером до Каховки, любуясь необыкновенно красивыми местами. В тот же день возвратились в Херсон.

Запомнилось радушие работников маяка Владимира Степановича Стрельченко, его помощников Михаила, Николая и др. Украина богата не только замечательной природой, но и прекрасными людьми.

В СВЕРДЛОВСКЕ

В армии начал распространяться слух об уходе от нас командующего в штаб ГО Украины. По некоторым признакам это подтверждалось. Мне об этом командующий ничего не говорил.

3 июля предстояла командировка в Свердловск на сборы начальников штабов под руководством начальника Главного штаба. На Урале до этого мне бывать не приходилось, поэтому ехал туда охотно, тем более что там командовал армией генерал Л. М. Гончаров, мой комдив в Одессе. Мне было известно, что Леонид Михайлович рвется в Киев вместо Владимира Дмитриевича. А это означало возобновление нашей совместной работы, естественно, уже в другом качестве. Моей поездке мешала сильная боль в левом ухе. Почти месяц лечился, а становилось все хуже и хуже. Набрал лекарств, наглотался пилюль и таблеток и тронулся в путь. Уже в Свердловске, когда стало невмоготу, и меня осмотрели в госпитале, выяснилось, что дело не в ухе, а болел зуб под пломбой, о которой я забыл. Там оказали помощь, боли прекратились. Про себя я поругивал нашего "знаменитого" врача майора Мантурова, это он поил меня больше месяца лекарствами и смазывал внутри уха, каждый раз успокаивая, что "опухоль и покраснение уменьшились".

Свердловск - крупный промышленный центр, в чем-то напоминающий город Горький. Население преимущественно рабочий класс, простой, сдержанный и озабоченный. Архитектура строений носит отпечаток сурового климата. Много исторических памятников культуры. В музее геологии познакомились с бесценными богатствами Урала.

Сборы были поучительными, полезными, позволили пообщаться с начальниками штабов других армий, поделиться опытом. Л. М. Гончаров и начальник штаба армии В. Д. Данилин были ко мне особенно внимательны. Там подтвердилось желание Л. М. Гончарова стать командующим 8 ОА ПВО в г. Киеве. 8 июля я возвратился из командировки.

Для памяти оставляю имена своих коллег - начальников штабов отдельных армий ПВО. Это - генерал-лейтенант артиллерии Н. П. Мильченко (Московский округ ПВО), генерал-лейтенант артиллерии М. С. Ситников (Бакинский округ ПВО), генерал-лейтенант артиллерии П. С. Лейчинский (2-ая ОА ПВО г. Минск), генерал-майор артиллерии В. Д. Данилин (4-ая ОА ПВО г. Свердловск.), генерал-майор артиллерии Ю. А. Горьков (14-ая ОА ПВО г. Новосибирск), генерал-майор авиации Г. В. Данилов (11-ая ОА ПВО г. Хабаровск), генерал-майор артиллерии Ю. А. Зеленков (10-ая ОА ПВО г. Архангельск), генерал-майор артиллерии Новокщенов (6-ая ОА ПВО г. Ленинград), полковник С. М. Столбченко (12-ая ОА ПВО г. Ташкент). С каждым из них у меня своя история взаимоотношений.

В Киевском военном округе происходила смена начальников штабов. Вместо генерал-лейтенанта И. Д. Ершова был назначен генерал-лейтенант Станислав Иванович Постников. Я был приглашен на проводы Ивана Дмитриевича к новому месту службы в штаб ГО СССР. Новый начальник штаба долго не задерживался в округе. Через 1,5 года он был назначен командующим СкВО, затем войсками ПрибВО, пользовался большим авторитетом у маршала Н. В. Огаркова, активно проводил эксперименты в войсках по рекомендациям Генштаба, особенно усердствовал в области ПВО и ВВС. Мне неоднократно доводилось встречаться со Станиславом Ивановичем в Прибалтике, доверительно беседовать и тактично опровергать его суждения по некоторым вопросам оргструктуры Войск ПВО и системе управления, которые настойчиво навязывались войскам Начальником Генерального штаба маршалом Советского Союза Н. В. Огарковым.

В дальнейшем генерал-полковник С. И. Постников будет командовать ЗабВО, затем станет Главкомом войск Западного направления. Ему будет присвоено звание генерала армии. Мы до конца службы в Советской Армии сохраняли с ним товарищеские отношения.

ОТДЫХ В ЕССЕНТУКАХ И НА БЕРЕГУ ЧЕРНОГО МОРЯ

Были там вместе с Тамарой с 10 июля по 5 августа. Хорошо провели время. Побывали на Домбае, в Пятигорске, Кисловодске, Железноводске, в местах Пушкина, Лермонтова, Грибоедова. Одновременно с нами отдыхали Александр Иванович и Нина Ивановна Колдуновы. Теперь мы познакомились семьями и вместе проводили время отдыха.

Александр Иванович был интересным собеседником, обладал чувством юмора, часто шутил, с ним было приятно проводить отдых. Наши столы в столовой были рядом, ходили вместе в кино, играли в преферанс. Александр Иванович подтвердил информацию об уходе из войск Владимира Дмитриевича Лавриненкова. По возвращении в Киев, от встречающего нас полковника В. Н. Пилипко, узнал о том, что командарм вызывался к Главкому, был на Военном Совете Войск и Л. М. Гончаров, комдив В. И. Дикушин назначался в Ростов комкором. Теперь понятно, почему ими так подробно интересовался А. И. Колдунов во время нашего совместного отдыха.

У нас еще было отпускное время, и мы, воспользовавшись приглашением, поехали на десять дней в Железный порт отдохнуть "по-дикому" на Черном море. Взяли с собой Андрюшу. Жили в "лагере" на побережье. Побывали в заповеднике Аскания-Нова, у легендарной Тачанки, ходили на катере на подводных крыльях по Днепру от Голой Пристани до Каховки. Познакомился с секретарями Голопристаньского РК КПУ Николаем Андреевичем Зленко, Андреем Егоровичем Кравцом и др.

Покидая Херсон, мы поблагодарили комбрига подполковника Виктора Владимировича Ярощука и командира зрдн подполковника Федора Ивановича Алексеева за их заботу. Много новых впечатлений увозили мы от этого непродолжительного пребывания на Херсонщине. Был и тревожный день, когда Андрюша чуть не свалился в глубокую стремнину канала, его, сползающего по бетонной стенке в воду, едва успели подхватить. Главное, он молчал, не звал на помощь. Повезло, что кто-то из нас оглянулся. Опасность подстерегает детей повсюду!

ПАВЕЛ ДЕМЬЯНОВИЧ ЛЫСЮК

Пишу о Павле Демьяновиче потому, что он принадлежит к числу лучших моих друзей-сослуживцев, его хорошо знает вся наша семья.

1977 год. Лысюк подполковник медицинской службы, дивизионный врач. Впервые свела нас судьба в Умани, где Паша был доктором авиаполка, старшим лейтенантом. Отличался от других спокойствием, уравновешенностью, хорошими познаниями в медицине, разносторонней подготовкой. Он и парашютист (несколько сотен прыжков), и автолюбитель, и экспериментатор, а главное, психолог и хороший искренний товарищ. Мы с ним встречаемся редко на службе и чаще в парной, где ведем интересные беседы, в основном, на исторические темы, из прочитанного. Павел знает о моем увлечении историей, достает и дарит мне редкие книги, такие как "Правила и мысли Наполеона", изд.1844 г., "Очерки военного искусства", Жомини, изд.1939 г., "Клаузевиц 1806 г.", изд.1938 г. и др. Павел сильный, трезвый, сдержанный. После моего перехода в БО ПВО туда же получил назначение и он. Служили вместе и жили в одном доме. Общение с Павлом интересно, полезно и приносило большое удовлетворение. Из Баку его перевели на Балхаш.

Службу в ВС Павел Демьянович закончил в расцвете сил. Последнее время возглавлял медицинскую службу 10-го ГНИИП на Балхаше. Работал плодотворно, но у него не сложились взаимоотношения с начальником полигона генералом В. И. Кузиковым, весьма своеобразным человеком. Полковник Лысюк, будучи хорошим психологом и принципиальным человеком, не мог равнодушно реагировать на несправедливость своего начальника. В итоге ему пришлось расстаться с воинской службой и уехать на постоянное местожительство в Киев.

Нужно сказать, что мне на протяжении всей службы в армии везло на хороших друзей из медицины. Очень добрую память я сохранил о своем сослуживце докторе Генрихе Марковиче Хоровце - начальнике медицинской службы Войск ПВО, докторах Э. Н. Заяшникове и его жене Тамаре Сергеевне, Ф. Л. Власик, В. И. Иванове.

О ЗЕМЛЯКЕ АЛЕКСЕЕ ГРИГОРЬЕВИЧЕ ВЕТЕР

Познакомился с Лешей и его женой Марией Максимовной, тогда просто Машей, приезжая к родителям из спецшколы, когда они жили на ул. Садовой в Холмской. Алексей был их соседом.

Наше знакомство началось в 1949 году и постепенно переросло в крепкую дружбу.

Алексей родился в 1930 году в казацкой семье. Высокий, сильный парень с орлиным носом и зоркими глазами. Учился в школе не более шести лет, в армии не служил. Рано начал работать в колхозе, затем на нефтепромыслах трактористом. Он увлекался охотой, по выносливости и меткости стрельбы ему не было равных. От него я получил первые уроки охоты.

Алексей обзавелся своей семьей, построил дом, вырастил сад. У них с Марией Максимовной родились двое сыновей Сергей и Юрий.

Алексей мой единственный друг из штатской среды. У него своя сложная житейская судьба.

В октябре 1993 года, когда я заезжал на Кубань из Пятигорского санатория, он поделился со мной историей своей семьи, которая оставила особый след в моей душе. В 1992 году Алексею, как наследнику, возвратили усадьбу отца, раскулаченного в 30-е годы в станице Мингрельской. Алексей пригласил меня проехать с ним туда и посмотреть. Я с удовольствием согласился. Когда мы приехали на место, где жил казак Григорий Ветер (отец Алексея), я увидел покосившуюся крохотную хибару размером 3 на 6 м с двумя крошечными окошками и камышовой крышей. Мы зашли внутрь, где слева от двери была одна комната с печкой, в которой родился Алексей. С другой стороны от входа крохотный чулан. Алексей рассказывал о своем детстве, вспоминал отца и мать. Я заметил слезы у этого мужественного человека, и понял горечь его обиды. Ведь Алексею пришлось испытать на себе ярлык "сын кулака". У меня у самого застрял комок в горле. Я спросил у друга, почему такой маленький домик, Алексей объяснил, что его отец был шестым сыном у своих родителей, а нужно было каждому сыну построить жилье при выходе из семьи. Сил и средств у деда уже не было, и поэтому была построена такая скромная глинобитная избушка, крытая камышом.

На небольшом пустынном вспаханном дворе было несколько старых фруктовых деревьев, посаженных когда-то отцом Алексея.

За многолетнюю нашу дружбу я ни разу не спрашивал Алексея о той странице жизни его родителей, факте "раскулачивания", чтобы не причинить ему боль.

Теперь же он сам поведал мне об этом. Мне казалось, что Алексеи привез меня, чтобы я убедился в нелепости того, что происходило в стране в 30-е годы.

Возвратившись с поездки к моей сестре Лилии Макаровне, где я остановился, мы под впечатлением того, что перечувствовали, выпили за обедом по две-три чарки водки. Для меня Алексей стал еще ближе.

НИКОЛАЙ НИКИТОВИЧ УСЕНКО

О Николае Никитовиче уже говорилось, когда описывалась служба в Стрыю в 179 иап и в Червоноглинском в 90 иап.

В Червоноглинском он был моим командиром полка. Трудно переоценить фактор доверия, который существовал тогда между мною, начальником штаба и командиром полка. Мы старались сохранить нашу дружбу, подчинить ее общим интересам. Говорили друг другу правду, а при возникающих иногда разногласиях старались найти общее верное решение, чтобы не навредить делу. С именем Николая Никитовича связано для меня многое. Когда родился Андрюша, он стал его крестным отцом. После Червоноглинского, с 1967 года наши военные, а точнее армейские дороги разошлись, но где бы мы ни находились, мы всегда тянулись друг к другу. Никитич пошел по восходящей быстрее обычного, он намного раньше меня стал генералом, был комдивом на Новой Земле, комкором в Ярославле и заместителем командующего армии ПВО в Ленинграде. Все, казалось бы, складывалось наилучшим образом, но его так благоприятно начатой карьере помешала одна неприятная история. Он оказался замешан в скандальном и громком деле с медвежьими шкурами, что послужило причиной серьезного наказания и понижения в должности. Непосредственная вина Никитича была в том, что он, как командир, не проявил твердости и не предотвратил незаконные действия своих подчиненных по промыслу белых медведей, хотя они и выполняли указания "сверху". Никитич был снят с должности зам. командующего и назначен зам. комкора в Ригу, в НИИ, т.е. его удалили от войск, таким образом, его военная карьера была остановлена.

В 1976 году по его просьбе и с нашей с Л. М. Гончаровым помощью он был переведен на службу в Киев и долгое время работал там на должности начальника командного пункта армии.

Отсутствие общих интересов и тесных контактов в работе за последние годы ослабило нашу взаимосвязь. Мы реже встречались, изредка переписывались. Осенью 1992 года Никитича не стало. О кончине своего друга я узнал через несколько месяцев. Похоронен Николай Никитич в Киеве.

СЛУЖБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Но вернемся к событиям октября 1977 года. В армию прибыл работать начальник одного из отделов Главного управления кадров ГУК МО СССР генерал-лейтенант Г.Н. Ковтунов, пришлось сопровождать его несколько дней в поездке по соединениям и частям. Побывали с ним во Львове, Одессе и других местах.

7 октября произошло большое событие в жизни советского народа - принята и введена в действие новая Конституция СССР.

8 октября была нарушена граница воздушного пространства СССР со стороны Ирана легкомоторным самолетом с посадкой и взлетом с аэродрома ПВО Небит-Даг.

Нарушителя не перехватили. Случай позорный. Немного о нем.

НАРУШЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГРАНИЦЫ ВОЗДУШНОГО ПРОСТРАНСТВА СССР

За долгую службу в Войсках ПВО в приграничных районах не один раз узнаешь, какая это неприятная вещь для всего личного состава и особенно для командиров. Нарушения бывают разные, как со стороны других государств, так и с нашей.

Дорого обходятся ошибки в действиях дежурных сил ПВО, связанных с пропуском нарушителей воздушного пространства.

Случай, о котором расскажу, очень редкий, даже уникальный, он тяжело отразился на престиже всех Войск ПВО.

8 октября в границах ответственности Ташкентской ОА ПВО и БО ПВО легкомоторный самолет со стороны Ирана пересек границу западнее Ашхабада, пролетел над нашей территорией около 700 км, углубившись на 240 км, т.е. пробыл в общей сложности в наших границах 2 часа 25 минут (с 9.19 до 11.44). Мало того, он произвел посадку на аэродроме Небит-Даг, где базировался боевой истребительный полк БО ПВО, и на котором осуществлялось боевое дежурство. Поняв свою ошибку, экипаж нарушителя тут же на полосе развернулся, взлетел, дошел до берегов Каспия и на малой высоте удрал в Иран. Наши же поняли, что это нарушитель, только после взлета его из Небит-Дага, да и то не сразу. Началась погоня истребителей, поднятых из Красноводска, но было поздно.

Пошли расследования и разборки. 19 октября нас вызвали на Военный совет войск. Вел совет первый зам. Главкома А. И. Колдунов. Заслушивали руководство и основных виновников обоих объединений. Это были очень тяжелые минуты. Мое внимание привлекло то, как вели себя, с одной стороны, "непосредственные" виновники и их начальники, а с другой - те, кто обвинял. Последнее ясно, а вот первое наблюдать было неприятно. Командующий БО ПВО генерал-полковник авиации А. У. Константинов всю вину за безнаказанность действий нарушителя возлагал на начальника РТВ округа генерала Болдырева и начальника штаба округа генерал-лейтенанта М. С. Ситникова. Несмотря на то, что это его подчиненные, он полностью отмежевался от них. Говорил неоднократно, что просил Военный совет освободить от должности генерала Болдырева и назначить полковника В. Войтенко, но его не слушались, отсюда и результат. Горько было нам из других армий слушать такое. Беда произошла большая, но нельзя так легко отходить от своих подчиненных, попавших в беду, занимать сторону судей.

Ведь командующий несет ответственность в первую очередь. Кстати, генерал Болдырев в данном случае не был основным виновником. Он не смог перенести тяжелых обвинений и оскорбительных выпадов, заболел и вскоре умер.

Что же явилось причиной безнаказанного полета чужого самолета? Прежде всего, недостаточная бдительность дежурных расчетов радиотехнических постов 12-ой ОА ПВО и БО ПВО, которые не смогли своевременно обнаружить чужой самолет-нарушитель и предупредить дежурные силы иа, плохая, неслаженная работа расчетов командных пунктов, безответственность отдельных лиц, нарушение требований приказов по задержанию несанкционированных взлетов с военных аэродромов и многое другое.

Мы разъезжались с Военного совета, чтобы немедленно начать большую работу по наведению порядка. Из Москвы я сразу вылетел в Симферополь, чтобы с Крыма начать проверку радиотехнических подразделений приграничной линии армии до Липкан (Молд. ССР). Группа офицеров уже ждала меня в Севастополе.