24 сентября, 2013

ПЕРВАЯ ДИВИЗИЯ И АРМИЯ ПРН

Владимир СТРЕЛЬНИКОВ

Владимир Константинович Стрельников родился 2 июля 1925 г. в Тамбовской области. В Красной Армии с 1943 г. Закончил 3-е Ленинградское артиллерийское училище (г. Кострома). Участник Великой Отечественной войны в должности командира артвзвода. После войны продолжил службу в армии на различных должностях в полевой артиллерии. В 1955 г. окончил Военную академию им. М.В.Фрунзе. Служил в 1-й Армии ПВО ОН в должностях: командира зрдн 556-го зрп 10 корпуса ПВО (1956-1957 гг.), офицера боевой подготовки, старшего офицера оперативного отдела управления армии, командира 708-го зрп (1960-1963 гг.), начальника оперативного отдела 17-го корпуса ПВО (1963-1965 гг.). В 1967 г. окончил Академию ГШ и был назначен первым командиром дивизии ПРН, а с 1971 г. - отдельной дивизией ПРН. В 1976-77 гг. командовал одновременно двумя дивизиями: ПРН и РКП. С 1977г. - первый командующий 3 ОА ПРН ОН. С 1981 по 1990г. - начальник инженерной радиотехнической академии им. Л.А. Говорова. Генерал-полковник в отставке, профессор, кандидат военных наук. Награжден орденами Октябрьской революции, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды (2), "Знак Почета" и 27 советскими и иностранными медалями.

ПЕРВАЯ ДИВИЗИЯ И АРМИЯ ПРН

В марте 1967 года директивой Генерального штаба создается дивизия РПН (раннего предупреждения о ракетном нападении) в составе вновь вводимых в строй частей. Я в это время завершал учебу в академии ГШ. Наш набор был последний, состоящий только из участников Великой Отечественной войны. Учебная группа была укомплектована представителями разных видов Вооруженных Сил и родов войск. Старшиной группы был генерал-майор С.Ф. Ахромеев, парторгом группы я. В отдельной группе по иностранному языку учился вместе с Д.Т. Язовым.

По окончании я был аттестован на должность начальника штаба корпуса ПВО и был уверен, что так и будет. Работа была мне знакома, так как я много раз замещал эту должность. В мае начальник ГУК генерал армии И.И. Гусаковский объявил мне, что по представлению Главнокомандующего Войсками ПВО я назначаюсь командиром дивизии РПН. При этом он сразу предупредил, что не знает о такой дивизии и сказал, что ее надо еще сформировать.

На беседе в ЦК КПСС оказалось, что и там про эту дивизию ничего не знают. После представления Главкому и получения от него напутствий я прибыл к генералу М.М. Коломийцу, на управление которого было возложено формирование управления дивизии. Михаил Маркович в общих чертах рассказал, чем будет заниматься дивизия. Представил меня начальнику ГУ МО генерал-полковнику Г.Ф. Байдукову. Тот в свою очередь, чтобы расширить мой кругозор в новом для меня деле, предложил мне позаниматься в Радиотехническом институте АН СССР и в НИИ ПВО. Вскоре я познакомился с Генеральным конструктором надгоризонтных РЛС и всей системы академиком А.Л. Минцем и Главным конструктором РЛС - Ю.В.Поляком.

Прибыл к месту службы, где ничего не было, кроме казармы. Что принимать, у кого принимать - неизвестно. Отгородили мне пол-этажа фанерой в казарме, и я занял этот "кабинет". Вызвал к себе начальника строящегося КП СПРН полковника В.П. Главацкого. Объявил ему, что я теперь его командир. Встречено это известие было без особого энтузиазма.

В августе начали прибывать подчиненные. Моим заместителем был назначен подполковник Г.А. Вылегжанин, который до этого командовал ртп. Начальник штаба полковник П.Е.Мелешко прибыл с должности командира зрп. Главным инженером - начальником узла стал подполковник А. К. Романов, начальником тыла - заместитель начальника тыла полигона полковник С.К. Стражиц. Политотдел дивизии возглавил подполковник В.А. Потоцкий.

Все они оказались опытными офицерами, но никто не знал, куда они назначены. Формирование шло быстро, но, как бывает в таких случаях, не качественно. Служба вооружения была укомплектована узкими специалистами, знающими отдельные элементы вооружения или определенную аппаратуру, но не имеющих опыта организации эксплуатации техники даже в других родах войск. Большинство из них в академию поступило после окончания средней школы.

Остальные подразделения, особенно штаб, состояли из слабо подготовленных офицеров разных родов войск или учреждений, без высшего военного образования, с кругозором командира роты, дивизиона. Были и вообще случайные люди. В последующем пришлось их заменить и подобрать на их место молодых офицеров, в первую очередь имеющих инженерное образование.

Кроме меня, никто не имел опыта службы в управлении соединения, а большинство - и части. Офицеры штаба, особенно оперативного отделения, впервые увидели Наставление по полевой службе штабов, не умели работать с картой, исполнять элементарные документы. Поэтому весь коллектив управления включился в напряженную и всестороннюю учебу - не только техническую, но, особенно, оперативно-тактическую. Досконально был изучен противник, данными о котором, по согласованию с ГШ ГРУ обеспечивало дивизию напрямую. Разрабатывались первые варианты организации боевого применения частей, уточнявшиеся на оперативно-тактических летучках.

В конце июля 1968 г. Заполярный узел обнаружил три отечественные БР, стартовавшие с подводной лодки из акватории Норвежского моря, а с конца 1968 г. начались государственные испытаний СПРН. Председателем комиссии был назначен заместитель начальника ГШ генерал В.В.Дружинин. Испытания проходили до 1970 г., когда СПРН была принята на вооружение.

Уже в этот период командование дивизии начало всестороннюю подготовку частей к боевому дежурству. Не имея аналогов и опыта, пришлось все начинать с нуля. После долгих поисков и многочисленных вариантов боевые задачи дивизии, а затем частей, центров и боевых расчетов были сформулированы. Определены способы боевого применения вооружения, а также мероприятия общевойскового характера.

Особую трудность вызывало определение порядка поддержания техники в непрерывном режиме работы. Решили, что боевые расчеты осуществляют это путем содержания аппаратуры, имеющей резерв, в режимах: одного комплекта - "боевая работа", другого - "предбоевая работа", третьего - "регламентные работы или профилактика". При неисправности расчет переходил на резерв, неисправный блок заменялся на исправный, находящийся здесь же на боевом посту, а на неисправном - производился ремонт. При сложных неисправностях вызывалась группа регламентных работ, состоящая из наиболее опытных инженеров. Офицеры боевых расчетов к этому не привлекались.

Был определен оптимальный состав боевых расчетов, личный состав одели в удобную дежурную форму. Необходимые документы по дежурству были сложены в папку начальника боевого расчета.

Сложной оказалась разработка графика дежурства, чтобы люди не адаптировались к одному времени суток. В конце концов пришли к оптимальному временному режиму - 12 часов, что обеспечило нормальную жизнедеятельность личного состава. При этом был разработан порядок приема пищи днем и ночью и многое другое.

Заметным событием в развитии системы стало совещание, которое провел непосредственно на КП СПРН заместитель Председателя Совета Министров СССР Л.В.Смирнов в январе 1969 года. На нем присутствовали: Министр обороны Маршал Советского Союза А.А. Гречко, Министр радиопромышленности В.Д. Калмыков, Главком ПВО Маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий, Главком РВСН Маршал Советского Союза Н.И. Крылов, генеральные и главные конструкторы систем РКО.

Обсуждался главный вопрос: "Что развивать и что создавать?". В ходе совещания участники ознакомились с оборудованием КП. Докладывали только офицеры, среди которых выше звания "майор" не было. Маршал А.А. Гречко спросил у меня:

- Где учились офицеры?

- Все выпускники академии имени Л. Говорова, товарищ Маршал Советского Союза.

А. Гречко и другие участники отметили их высокую военно-техническую выучку.

В заключение была показана работа КП в условиях ракетного нападения. Здесь докладывал и показывал я. В присутствии высокого начальства я сдавал свой первый экзамен на знание оперативно-стратегической сущности СПРН. Через полтора месяца мне было присвоено звание "генерал-майора".

В конце 1969 г. моим приказом части были поставлены на опытное дежурство с режимом и жизнедеятельностью, соответствующими боевому дежурству. Нашлись, правда, большие "сердобольные" технические начальники, которые стали упрекать нас в негуманном отношении к людям: "мучаем", дескать, их до заступления на боевое дежурство. Запретили использовать ЗИП при неисправностях. Но личный состав воспринял наше решение положительно, особенно офицеры боевых расчетов. В их служебной деятельности наступил плановый порядок, их перестали дергать по мелочам, привлекать к несвойственным им работам. В то же время запрет на использование ЗИПа дал возможность получить хорошую практику по устранению неисправностей.

В этих условиях совершенно по-новому была организована не имеющая аналогов в Советской армии боевая подготовка. Она проводилась не со штатными подразделениями, как принято везде, а порасчетно. Из четырех смен расчетов укомплектовывались две учебные группы, каждая - по два расчета. Продолжительность занятий составляла не более 8 часов в неделю, а техническая практическая подготовка проводилась в ходе дежурства порасчетно на боевых постах.

Постановка частей на опытное дежурство со строгим режимом их деятельности заметно повлияла на состояние дисциплины, службы войск и внутреннего порядка. Дивизия встала в ряды лучших соединений Войск ПВО. При этом количество вооружения и частей постоянно наращивалась, менялась их оргструктура.

15 февраля 1971 г. дивизия заступила на боевое дежурство. Так прошло несколько лет. Система модернизировалась и развивалась, в строй входили новые РЛС и новые части. Была создана космическая система обнаружения старта ракет с территории США. Генеральным конструктором этой системы был академик А.И.Савин.

За это время я приобрел ценный опыт руководства и боевого применения, хорошо узнал подчиненных. При решении конкретных технических задач работать пришлось в непосредственном контакте с конструкторами. В создании СПРН участвовало несколько министерств оборонных отраслей промышленности, десятки НИИ и КБ, сотни предприятий. Координировали работу от Совета Министров Л.И. Горшков, министры В.Д. Калмыков и П.С. Плешаков, бессменный начальник заказывающего управления генерал М.И. Ненашев. Управление генерала Ю.В. Вотинцева контролировало ход работ и соответствие создаваемого вооружения оперативному предназначению. Много сил и труда вложили в создание структуры системы военные строители, которыми руководил генерал К.М. Вертелов, в процессе ее испытания и эксплуатации внесли достойную лепту и офицеры вновь создаваемых частей.

Неоднократно, на командно-штабных и стратегических учениях, проводимых Министром обороны и начальником ГШ, я командовал всей СПРН.

Так, в 1974 г. по распоряжению начальника Генштаба и под руководством начальника Главного штаба Войск ПВО генерал-полковника С.Ф. Романова на командном пункте СПРН был проведен учебный сбор начальников главных штабов и управлений видов ВС, дежурных генералов всех центральных КП. Докладывать приказано было мне. Участников сборов удивило, что в ВС существует такой командный пункт. Особенно поразил их зал боевого управления.

Через много лет, когда меня приглашают посетить КП, я всякий раз с трепетом вхожу в этот зал, и, кажется, что я здесь молодею. Сколько здесь пережито радостей успехов и, что было - то было, неприятностей. Вспоминаю, как в 1973 г. КП посетил начальник Генштаба маршал В.Г. Куликов и на одном из совещаний заметил, что на КП СПРН порядок как в церкви, даже громко говорить неудобно.

За создание системы ПРН сотни участников были удостоены государственных наград, десятки стали лауреатами Государственных премий. Конструкторы А.И. Савин, В.Г. Репин, В.М. Иванцов, генералы Ю.В. Вотинцев, М.И. Ненашев, О.А. Лосев, М.М. Коломиец, К.М. Вертелов, более десятка рабочих предприятий были удостоены высокого звания Героя Социалистического Труда.

РЛС СПРН стали непрерывно выдавать на ЦККП информацию о параметрах орбит огромного количества ИСЗ, пересекающих зоны обзора станций. В июле 1975 года уверенно справился с задачей по сопровождению, стыковке и расстыковке космических кораблей "Союз-19" и "Аполлон" Крымский узел (командир - полковник И.М. Полтава). После расстыковки из-за неполадок в системе ориентации, забеспокоился экипаж "Аполлона": на своей ли орбите находится корабль? Действиями расчета узла лично руководил И.М. Полтава. Анализ параметров орбиты на ЦККП подтвердил, что она штатная. Главком П.Ф. Батицкий одобрил действия расчета.

В последующем такая же работа была проведена по пролонгации точек падения отечественного и американского космического аппаратов с атомными реакторами на бортах, вышедших из-под управления с Земли из-за технических неисправностей на них.

Но, честно говоря, к 1975 г., я засиделся на дивизии, хотя наградами обижен не был. Меня угнетали встречи с однокашниками по академии, бывшими сослуживцами и знакомыми. Давно и хорошо зная меня, одни проявляли ко мне унизительное для меня сочувствие, другие, про себя, видимо думали, что я завалил службу. Мне хотели помочь на самом высшем уровне. Я это отверг.

В конце августа 1975 г. по кремлевской "вертушке" мне позвонил Главком П.Ф. Батицкий. Он предупредил, чтобы через час я его встретил на УАЗе на въезде на дамбу вне городка. На мой вопрос, что ему доложить по его прибытии, ответил: "Ничего". При этом он строго предупредил, чтобы о его приезде никто не знал, в том числе и дежурная служба. Я был в тревожном недоумении. Подумал, что случилось что-то серьезное. Позвонил оперативному дежурному, командирам частей. Везде все было нормально.

Жду у дамбы. Подъезжает "Чайка", открывается задняя дверь. Слышу бас: "Садись!". Едем. Сидим рядом. Он расспрашивает о рыбалке на озере. При этом машина идет прямо на КП. По прибытии я вновь хотел, было, доложить о ходе модернизации, но он слушать не захотел, в помещение не пошел. Наконец, Павел Федорович повел речь о том, что я восьмой год командую дивизией. Ему предложили назначить меня начальником Минского или Киевского училищ.

- Я это предложение отверг, так как ты решаешь оперативно-стратегическую задачу, - сказал мне Батицкий, - а в училищах курсанты готовятся в тактическом звене. Делать тебе там с твоим образованием и опытом нечего. Ты этот уровень перерос. Претензий к тебе у меня нет, свое ты получишь сполна и должностью обижен не будешь. Надо потерпеть и не расслабляться.

Под конец такого неожиданного для меня разговора, он пожелал успехов и еще раз предупредил, что это разговор между нами.

Я был обескуражен и, в то же время, вдохновлен таким доброжелательным отношением ко мне грозного Главкома, каким считали его, видя со стороны.

В ноябре 1976 г. меня срочно вновь вызвал к себе Главком. Маршал приказал принять под свое командование и вторую дивизию РКП. Предстояло нести всю ответственность за полный боевой цикл, от обнаружения целей до выдачи информации предупреждения о ракетном нападении. Итак, я командир одновременно двух дивизий, хотя в другой тоже есть свой командир. Для мирного времени такое решение беспрецедентно.

Оно вызвало удивление даже у опытных военачальников. Однако это решение в то время с позиции выполнения боевой задачи было оправданным и единственным, не терпящим отсрочки, так как количество ракетоопасных направлений, ракет на них, особенно морского базирования, постоянно увеличивалось. При этом в строй водились новые части СПРН, модернизировались РЛС, состав дежурных сил и средств возрастал. Поскольку Генштаб не решал вопроса об изменениях оргструктуры Главком и был вынужден принять такое решение.

За время командования двумя дивизиями, я, как командир и штаб, получили дополнительный практический опыт боевого управления и боевого применения всей СПРН. В июле 1977 г. состоялось решение Совета обороны о создании отдельной армии ПРН Особого Назначения. По представлению Главкома ПВО П.Ф. Батицкого первым командующим армией назначили меня. Так, Павел Федорович сдержал свое обещание.

Формирование и все назначения были завершены 25 сентября того же года. Был создан Военный Совет в составе командующего В.К. Стрельникова - председатель, и членов - генералов А.Ф. Поздеева, Г.А. Вылегжанина, Н.Г. Завалия. Позже в него был введен В.П. Панченко. Гражданского члена Военного Совета (как правило, партийного работника) в его составе не было, так как соединения и части армии дислоцировались на территории пяти союзных республик.

7 октября 1977 г. состоялось его первое заседание. С чего начать? Никто из нас никогда не был членом совета, но каждый из нас не один раз присутствовал на разных Советах: армии, округа, главкомата. Так что, виртуальный опыт был. Сложность была в том, чтобы заседания Совета не превращались в совещания, а носили оперативно-стратегический характер, исходя из боевой задачи армии. Решили не мелочиться, а на заседания выносить только важные вопросы. Все это было твердо понято.

На Совете обсуждались вопросы о слаженности аппарата управления нашей армии в решении боевой готовности, интенсивности оперативной подготовки офицеров, технической грамотности. В дальнейшем, мне как командующему все члены Военного Совета оказали большую помощь в выработке правильных решений по организации боевой и политической подготовки, воспитании личного состава и тылового обеспечения. План работы Совета и повестки заседаний разрабатывал обычно А.Ф. Поздеев. Конфликтов не помню, чтобы были, хотя разные мнения имелись, спорили, но все это тактично, без крика. Обязали выступать всех членов и с письменным текстом.

Вскоре, под руководством Первого заместителя Главкома ПВО маршала авиации А.И. Колдунова, при участии представителей Генштаба с управлением было проведено трехсуточное командно-штабное учение. Оценку за учение мы получили положительную. Вместе с тем были сделаны существенные замечания и поставлены задачи по их устранению. Все это в целом способствовало повышению уровня оперативной подготовки командования и штаба.

Таким образом, в 1977 г. Вооруженные силы СССР получили в свой состав совершенно уникальную и единственную по своему оперативно-стратегическому предназначению ОА ПРН ОН, выполняющую боевую задачу особой государственной важности. Все ракетоопасные направления ударов вероятного противника были прикрыты. Был достигнут полный незыблемый паритет в силах и средствах сдерживания ракетно-ядерной войны и обеспечения неотвратимости возмездия агрессору.

О важности СПРН, особенно после заступления на боевое дежурство, свидетельствуют многочисленные посещения армии большими начальниками. Мне, за мою бытность командующим, пришлось принимать секретарей ЦК КПСС Д.Ф. Устинова, Я.П. Рябова, заместителя Председателя Совета Министров СССР Л.В.Смирнова и Н.К. Байбакова, Министра обороны А.А.Гречко, начальников Генштаба В.Г. Куликова и Н.В. Огаркова, С.Ф. Ахромеева, Министров оборонных отраслей промышленности и многих других.

Мои непосредственные начальники Маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий, Главный маршал авиации А.И. Колдунов, генерал армии А.Ф. Щеглов, генерал-полковники Е.С. Юрасов и В.Д. Созинов предъявляли к нам жесткую требовательность и одновременно оказывали внимание, поддержку, проявляли доброжелательность. Я признателен генерал-полковнику Юрию Всеволодовичу Вотинцеву, который стал для меня не только строгим начальником, но и добрым наставником, единомышленником и соратником в нашей непростой ответственной службе.

При этом всегда проявлялось уважение и доброжелательное отношение к личному составу, высоко оценивалась его профессиональная выучка, четкость и подтянутость.

Серьезным испытанием и, одновременно, приобретением неповторимого опыта являлось участие СПРН в стратегических учениях, проводимых Министром обороны и Генштабом, на правах равноправного участника, наряду с другими родами войск и даже видами ВС. Придавая особую государственную важность принятию решения на боевое применение СПРН, при заслушивании доклада об этом, присутствовали только руководители учения и генералы центрального аппарата. От войск генералы не допускались, хотя я присутствовал при их докладах.

Этап учения с применением ядерного оружия, как правило, начинался с внезапного пуска ракет с подводной лодки Северного флота из акватории по полигону на суше. РУП ракеты обнаруживал, выдавал информацию на КП СПРН, откуда она поступала как "Ракетное нападение" на ЦКП. Не было случая, чтобы по итогам учений мы получили какие-либо замечания.

Особенностями боевого дежурства в СПРН, в отличие от других родов войск, является его непрерывность. Боевая задача выполняется в любое время суток в полном объеме, самостоятельно дежурными расчетами без дополнительного включения аппаратуры и усиления боевых расчетов. И все это делается в реальном масштабе времени.

На личный состав возлагается ни с чем не сравнимая ответственность. Каждая часть отвечает за огромное по дальности и высоте ракетоопасное направление. Ответственность возложена за всю страну, перед всем многомиллионным нашим народом. Пропуск хотя бы одной ракеты противника мог обернуться необратимой катастрофой.

Трудность несения боевого дежурства - не только в физической нагрузке личного состава, постоянно находящегося за пультами контроля и управления малоподвижно и однообразно. Главная нагрузка - это психологическая. Поэтому на одном из первых заседаний Военного Совета мы рассмотрели вопрос о работе руководящего состава соединений и частей по совершенствованию морально-психологической подготовки их боевых расчетов, обратили внимание на то, что все составляющие вооружения неразрывно взаимосвязаны и взаимозависимы не только внутри части, но и в масштабе системы, оно является абсолютно коллективным.

Действия одного человека могут повлиять на конечный результат, поэтому на каждом номере боевого расчета лежит огромный груз ответственности. У каждого должна быть уверенность в своих глубоких знаниях техники, в своем умении управлять ею, достигаемых на тренировках вне дежурства и на опыте несения боевого дежурства. Такими качествами обладало большинство наших офицеров, что, впоследствии, признали даже наши противники.

В 1989 году в порядке взаимного обмена наша делегация посетила РЛС США в Туле (Гренландия). Ее аппаратуру представляли конструкторы, а военные при этом только присутствовали. Когда американцы, во главе с помощником Министра обороны США посетили нашу РЛС "Дарьял" (командир части полковник П.В. Стрельников), то были весьма удивлены. На всех боевых постах докладчиками были командир и его подчиненные офицеры, хотя при этом присутствовал главный конструктор.

Основным показателем непрерывной боеготовности техники, самоотверженности, технической дисциплины и выучки личного состава является гарантированное обнаружение отечественных и иностранных БР, а также сопровождение наиболее важных космических объектов и выдача о них достоверной информации на ЦКП и на ЦКПП.

Так, за 1970-1980 гг. было обнаружено и выдано на оповещение более семидесяти отечественных БР, стартовавших из акваторий Норвежского и Охотского морей. Неоднократно обнаруживались метеорологические ракеты, запускаемые в Норвегии. С 1975 года система отслеживала запуски китайских ракет со своих баз и их падение на полигоне в пустыне Такламакан. Ни одна ракета пропущена не была.

Однако каким бы уникальным не было вооружение, в конечном счете, все зависит от людей, которые его создают и совершенствуют, управляют им и применяют его. С огромным чувством признательности я вспоминаю своих ближайших помощников. Генерал-лейтенант Н.Г. Завалий долгое время был начальником штаба армии. Он имел большой командирский и штабной опыт, сколотил дружный коллектив штаба, был непререкаемым авторитетом для командиров и штабов соединений и частей. Уверенно руководили штабами дивизии полковник П.Е. Мелешко и полковник В.С. Гусаченко (в последующем последний стал первым заместителем начальника штаба армии, генерал-майором).

В свое время проходил службу начальником штаба центра Заполярной части В.И. Слипченко. Впоследствии он стал генерал-майором, академиком, доктором военных наук, профессором, выпустил несколько солидных исследований, которые пользуются большим спросом в научных и политических кругах.

Особое значение имела воспитательная работа. До сорока процентов личного состава соединений составляют офицеры, из них семьдесят процентов имеют инженерное образование. В боевых расчетах офицерский состав достигает семидесяти процентов, а отдельные расчеты - полностью офицерские.

Исходя из условий, службы центром воспитательной работы стал боевой расчет с небольшим коллективом. Ее особенности вызваны спецификой несения боевого дежурства: однообразием, малой подвижностью, нахождением в изолированном помещении, длительным контактом с одними и теми же людьми расчета. А это все может породить недоедание, равнодушие, безразличие, невнимательность, т.е. моральный спад и депрессию, что ни в коем случае недопустимо.

Опытными организаторами воспитательного процесса были такие генералы и офицеры, как В.А. Потоцкий, Н.А. Редькин, А.Г. Десятов, П.В. Каратай, А.Ф. Поздеев, В.Д. Вылегжанин, большинство которых стало генералами на больших должностях. После академии пришел к нам капитан В.С. Федоров, который, пройдя по службе много ступеней, также стал генералом, членом Военного Совета армии. Постоянную помощь оказывали нам генерал-полковник член Военного Совета ВПВО С.А. Бобылев и генерал-майор И.А. Слухай (ныне председатель Комитета ветеранов войны г. Москвы). Я благодарен сослуживцам-политработникам, с которыми долгие годы мы были единомышленниками в нелегком солдатском труде.

Не имеющие аналогов войска СПРН стали кузницей командных кадров. Офицеры войск, пройдя суровую закалку, заслуженно заняли крупные должности в войсках и центральном аппарате, проявили себя на педагогическом поприще в училищах и академиях. Так, полковники А.И. Романовский и Л.И. Гуторин уверенно командовали частями. Полковник В.Н. Хижняков стал заместителем начальника штаба армии по боевому применению. Генерал-майор Н.В. Кисляков, полковник В.С. Капитонов впоследствии стали заместителями командующего войсками РКО по вооружению, генерал-майор В.П. Панченко - заместителем командующего армией по вооружению. Начальником штаба РКО стал наш питомец генерал-лейтенант А.Н. Сколотяный, прибывший в свое время из академии в СПРН капитаном.

Я горжусь доверием, которое было оказано мне - в течение 13 лет возглавлять войска ПРН. Мы были первыми, шагая в ногу со временем и решаемыми задачами. В этом наша честь и гордость!