Библиотека

Роковой день. Посадка М. Руста в центре Москвы

Четверг. 28 мая 1987 г. был обычным рабочим днем. На ЦКП проводилась штабная тренировка по плану Генерального штаба. Главком находился в своем рабочем кабинете, начальник Главного штаба на сессии ВС в Таллине.

Большинство офицеров нашего управления вместе с заместителем начальника штаба А.А. Игнатовым были на тренировке на ЦКП (Центральный командный пункт Войск ПВО). Я занимался текущими вопросами у себя в Управлении. Во второй половине дня около 17 часов закончилась штабная тренировка, и полковник Игнатов доложил мне о ее результатах в части касающейся. Докладывая мне, он сказал о нервозности дежурного расчета ЦКП, вызванной какой-то воздушной целью со стороны Прибалтики. Якобы на ЦКП уже несколько часов большой шум и неразбериха. Дежурный генерал С.И. Мельников не может добиться от оперативных дежурных КП Ленинградской армии и Московского округа ПВО характеристик нарушителя режима полетов, по которому осуществляются подъемы истребителей из дежурных сил. Игнатов подчеркивал на редкость неорганизованные действия расчета ЦКП. Я спросил его: "А где же генерал-лейтенант Е.Л. Тимохин, руководитель тренировки?" Он ответил, что генерал Тимохин ушел с ЦКП в 14 часов и находится в своем кабинете, что ему дежурный генерал Мельников несколько раз докладывал об обстановке. После такой информации я не сомневался, что обстановка контролируется Главкомом, ибо о такой ситуации ОД ЦКП обязан докладывать Главкому. Показалось только странным то, что генерал Тимохин до окончания тренировки покинул ЦКП. Это уже была вольность с его стороны. Присматриваясь к своему сменщику на посту первого заместителя начальника Главного штаба, мне казалось, что он переоценивает свои возможности, пренебрегает моими советами, которые давал ему перед назначением.

В 18 час 20 мин мне доложили о выезде Главкома. Через несколько минут стали разъезжаться по домам его заместители и командующие родами войск. В 21 час 15 мин, когда я был дома, мне позвонили с ЦКП и сообщили о посадке иностранного легкомоторного самолета на Москворецком мосту в 19 час 10 минут. После недолгих раздумий я выехал на ЦКП, где уже были Главком и генерал Тимохин. Операторы составляли донесение министру обороны. Мой приезд был кстати. Е. Л. Тимохин, понимая всю серьезность случившегося, нервничал, нуждался в поддержке. Пришлось взять составление донесения в свои руки. С этой целью я быстро познакомился со схемой полета нарушителя, с донесениями, которые уже поступили от большинства частей, участвовавших в действиях по нарушителю. К 23 часам донесение на 1,5 листах было составлено и подписано Главкомом без поправок. Александр Иванович сидел в Главном зале, когда ему подали текст донесения. Я наблюдал за ним через стекло комнаты, которая размещалась позади главного зала, и понимал, что Главком ставит свою последнюю подпись.

К тому времени я уже представлял развитие событий и то, что виновниками плохих действий дежурных сил и недоклада Главкому в течение нескольких часов о чужом самолете в небе Родины были люди, руководившие дежурными силами, начиная от приграничных районов до самой Москвы. Большая вина ложилась на дежурного генерала С.И. Мельникова и генерала Е.Л. Тимохина, прервавшего свое участие в тренировке на ЦКП и халатно отреагировавшего на доклады генерала Мельникова о действиях по самолету-нарушителю. Все это привело к тому, что Главком с его могучей головой, находясь на своем рабочем месте, был искусственно изолирован от развития событий и так и не узнал до отъезда домой, что чужой самолет уже несколько часов пробирался к Москве на малой высоте. Это я считал главной ошибкой командующего "Ленинградской" 6-ой армией ПВО генерала Г.А. Кромина и оперативного дежурного ЦКП генерала С.И. Мельникова.

Первоначально неизвестный самолет был обнаружен радиотехническими средствами в районе города Кохтла-Ярве. Попытки определить его государственную принадлежность не увенчались успехом. Задача осложнялась еще и тем, что даже отечественные самолеты, так называемые "малая авиация", не были оборудованы системой опознавания "свой-чужой".

Доклад на вышестоящий КП оперативным дежурным войсковой части ПВО, чье воздушное пространство пересек Руст, был задержан на 20 минут. Это время ушло на уточнение данных о самолете-нарушителе, вместо того, чтобы дать команду дежурным силам на пресечение полета. Хотя пресечение полета тихоходной цели можно считать непосильной задачей для сверхзвуковых истребителей-перехватчиков ПВО. Когда же самолет-нарушитель входил в зоны поражения зенитных ракетных дивизионов, командирам не давали разрешения на открытие огня на поражение гражданского самолета.

Генерал-майор Кромин, получив донесение о нарушителе, растерялся. Сказалось отсутствие опыта командования объединением ПВО в приграничном районе. Поднятый на перехват сверхзвуковой истребитель-перехватчик с аэродрома "Тапа" обнаружил самолет-нарушитель, и летчик доложил, что самолет не наш, спортивный, европейской марки. Но четкой команды по воздействию по самолету-нарушителю летчик не получил. Тем временем легкомоторный самолет был потерян из-за большой разницы в скоростях полета. Генерал Кромин сообщил в Московский округ ПВО и оперативному дежурному ЦКП о самолете, как о простом нарушителе режима полетов, чем ввел в заблуждение расчеты КП МО ПВО и ЦКП Войск ПВО. Генерал Мельников, не имея достаточно полных данных о нарушителе, не доложил о нем Главкому, понадеялся, что КП Московского округа разберется с нарушителем сам, и приказал снять цель с оповещения на ЦКП.

На КП МО ПВО в это время шла напряженная боевая работа по контрольным целям, которой руководил первый зам. командующего войсками округа генерал-лейтенант Ю.Г. Бражников. Он не придал особого значения информации о "простом нарушителе режима полетов". В итоге, из шести подъемов дежурных истребителей с аэродромов Тала (2), Хотилово (1), Лодейное поле (2), Андреаполь (1) в двух случаях цель обнаруживалась ими, но преследование ее носило прерывистый характер, без четких распоряжений экипажам на атаку и поражение цели. Надо представить положение всех, кто руководил действиями перехватчиков. Ведь по самолетам-нарушителям гражданской авиации огонь на поражение был запрещен, а принудить к посадке тихоходный самолет реактивными сверхзвуковыми истребителями практически невозможно. Метеоусловия для маскировки полета на малой высоте для нарушителя были самыми благоприятными, в то время как облачность почти по всему его маршруту в 7-9 баллов на высоте 300-600 м затрудняла обнаружение нарушителя подобного типа нашими скоростными истребителями.

Наконец в 18 час 04 мин на КП армии в Тайцах самолет был квалифицирован как птицы. Вслед за Тайцами, то же было сделано и на КП МО ПВО. А самолет-нарушитель, между тем, продолжал полет на высоте 300-600 м. Маскируясь периодически в облаках, нарушитель достиг центра столицы, сделал вираж над Кремлем, и в 19 час 10 мин произвел посадку на Москворецкий мост, срулил с него на автостоянку, где и остановился вблизи Красной площади. Это был легкомоторный самолет типа "Цессна-117", моноплан фирмы США с тактико-техническими характеристиками по скорости, не превышающей 230 км/час, и дальностью полета до 1200 км. Пилотировал самолет 19-летний гражданин ФРГ Матиас Руст.

С тяжелым сердцем я покидал ЦКП. Обидно было за случившееся. Представлял, какие тяжкие обвинения обрушатся теперь на Войска ПВО и Вооруженные Силы, какие удары предстоит принять командованию, десяткам и сотням людей. Ведь у нас это умели делать, не в пример другим! Не буду брать во внимание то, что для Войск ПВО уже десятки лет не могут построить специальный самолет для борьбы с воздушными шарами и тихоходными самолетами. По приказу, которым руководствуются командиры и дежурные боевые расчеты КП, запрещено пресекать огнем оружия на поражение нарушение режима полетов, в том числе и иностранными не боевыми самолетами. Система ПВО страны, в конце концов, создавалась для борьбы не с любыми средствами, которые могут залетать в наше воздушное пространство, а для отражения нападения воздушного противника, т.е. для борьбы с боевыми самолетами, крылатыми ракетами и другими боевыми беспилотными аппаратами, представляющими опасность для объектов страны. Никакая противовоздушная оборона любой страны в мирное время не способна противостоять воздушным хулиганам, преднамеренно нарушающим воздушное пространство, тем более на летательных аппаратах спортивного типа на малых и предельно малых высотах. Такая задача непосильна государству с экономической точки зрения, а тем более она невыполнима для СССР, имеющего протяженность границ в 67 тысяч километров. Я был убежден, что все это не будет браться во внимание властными структурами, начиная от Политбюро ЦК КПСС, а ажиотаж по проблеме пролета Руста примет государственный масштаб, собьет с толку население страны, поколеблет веру в Вооруженные Силы. Это, в свою очередь, облегчит заинтересованным кругам внутри страны и за ее пределами достижение коварных целей ослабления доверия и любви народа к своим Вооруженным Силам, подорвет их авторитет. Войска же ПВО вновь могут подвергнуться реорганизации, что нарушит начавшуюся их стабилизацию, осложнит все дальнейшие процессы укрепления системы противовоздушной обороны страны, посеет неуверенность в работе кадрового состава войск.

РАСПРАВА

Утром 29-го мая мне позвонил из Отдела административных органов ЦК КПСС Н.Г. Чукардин. Он задал несколько вопросов, касающихся пролета Руста. Днем по делам я был в Кремле у В.М. Каретникова (начальник отдела ВПК), где все интересовались подробностями полета иностранного самолета. В свою очередь товарищи рассказывали, как они наблюдали за необычным полетом над Кремлем неизвестного самолета.

В этот день в Берлине заканчивало свою работу совещание Политического Консультативного Комитета стран-участниц Варшавского Договора. В Москве ждали возвращения Генерального секретаря. Соответствующие органы готовили в срочном порядке материалы по пролету Руста.

В 21.45 по телевидению сообщили весьма кратко о происшедшем. В сообщении прозвучали слова: "Полет не был пресечен". Это был сигнал к расправе.

В это время думалось о вреде для системы ПВО экспериментов, проводимых в течение почти семи лет по инициативе начальника Генерального штаба маршала Н.В. Огаркова. В результате реформирования был нанесен ощутимый ущерб общей системе ПВО страны. На период реорганизации Войск ПВО были остановлены в своем дальнейшем развитии такие важные направления, как автоматизация органов управления, совершенствование авиационной группировки, выращивание командных кадров, особенно оперативного звена, подготовка летчиков-перехватчиков. Часть авиационных полков, вооруженных истребителями-перехватчиками, вместе с пунктами наведения (ПН) были переданы в состав ВВС и перевооружены на авиатехнику для решения боевых задач, не связанных с ПВО. Некоторые дивизии и корпуса ПВО в приграничных военных округах остались без авиации, хотя боевые задачи в районах их ответственности изменены не были. В целом была ослаблена школа подготовки личного состава, особенно расчетов командных пунктов в духе высокой выучки и бдительности. Череда опытных учений, проводимых весь этот период в приграничных округах силами и средствами ПВО, и постоянные споры о целесообразности различных вариантов тактики применения и управления ими расхолаживали личный состав. В итоге, то полезное, что имелось в войсках, терялось, а новое не успевало утверждаться.

В пропуске Руста, как в зеркале, находили отражение все эти негативные стороны, порожденные совершенно излишней и даже вредной реформацией войск. К сожалению, число любителей реформирования Войск ПВО за все время их существования не уменьшается, и берутся за это серьезное дело, как правило, люди далекие от понимания вопроса. Пролет Руста давал повод для нового "хирургического" вмешательства в Войска ПВО, что не предвещало ничего хорошего.

В субботу 30 мая состоялось Политбюро ЦК КПСС. От Войск ПВО вызывались А.И. Колдунов, генералы В.Г. Царьков, Ю.Т. Бражников, С.И. Мельников и полковник В.П. Москалев - начальник ЦКП. Заседание вел М. Горбачев. Как мне рассказали, доклад по сути происшествия сделал первый зам. министра обороны генерал армии П.Г. Лушев. После него взял слово Председатель Совета Министров Н.И. Рыжков. Он предложил освободить от должностей министра обороны Маршала Советского Союза С.А. Соколова и Главкома Войск ПВО главного маршала авиации А. И. Колдунова, остальных виновников судить. Его поддержали все члены Политбюро. Рассказывали, что маршал Соколов достойно ответил: "Если члены Политбюро единодушны в своем мнении, я должен уйти с поста". На этом же заседании Политбюро был назначен новый министр обороны. Выбор пал на заместителя министра обороны начальника Главного управления кадров, далеко не блиставшего военными дарованиями, генерала армии Д.Т. Язова, которому впоследствии придется сыграть бездарную роль последнего руководителя Вооруженных Сил СССР.

Александр Иванович Колдунов из Кремля приехал к 15 часам в пос. Заря, но через 30 минут был вызван к новому министру обороны и Зайкову. Кара над ним свершилась. Мы понимали, что будут сняты и другие руководители, кто вместе с ним нес ответственность за войска ПВО. Начальник главного штаба генерал И. М. Мальцев находился в эти дни в командировке в Прибалтике и по вызову Главкома вернулся в Москву 30-го мая.


Главнокомандующий Войсками ПВО главный маршал авиации Колдунов А.И.
вручает награду генерал-полковнику авиации Байдукову Г.Ф.

У меня из головы не выходил Александр Иванович Колдунов. В самые трудные часы он оказался один на один с бедой. Не было рядом с ним ни члена Военного совета С.А. Бобылева, который лежал в госпитале, ни начальника Главного штаба И.М. Мальцева. Мне рассказал Е. Л. Тимохин, что, когда вечером 28 мая Главком приехал на ЦКП, он обратился к дежурному генералу С.И Мельникову со словами: "Что же Вы меня так подводите?" Днем раньше Главком разбирался с угоном Ан-2 в Прибалтике, докладывал министру. Ночью, в тот же день, потерпел катастрофу Су-27 (аэродром Крымск), а в полдень катапультировались летчики с МиГ-25 (аэродром Васильков). Все в течение одних суток, а сколько таких суток в году! И сколько нужно иметь сил человеку, чтобы все это выдержать! Нет, работу Главкома описать невозможно, ее можно только видеть, находясь рядом с ним.

Трудно было смириться с таким финалом службы Главкома. Ведь с его заменой причины слабости нашей ПВО в борьбе с маловысотными целями не будут устранены. Нет в достаточной мере РЛС для их обнаружения, нет и средств для их перехвата. Наши заявки промышленности по ним из года в год полностью не выполнялись. На Войска ПВО по-прежнему не обращается должного внимания, а затеянная в 1978-1980 годах перестройка затормозила их развитие на несколько лет. Теперь войска ожидал очередной удар.

В 21 час в программе "Время" прозвучало сообщение о Политбюро и его решении об освобождении от должности Главнокомандующего Войсками ПВО А.И. Колдунова и об "укреплении" руководства Министерства обороны СССР. При этом воинское звание Главкома не называлось. В 21 час 10 мин последовало сообщение об уходе на пенсию по возрасту министра обороны маршала Советского Союза С. Л. Соколова и назначении министром обороны генерала армии Д.Т. Язова. Характерно было и то, что смена лиц в руководстве Министерства обороны СССР совпадала с принятием 29 мая 1987 года новой оборонительной доктрины странами Варшавского Договора, новыми шагами сближения с западом. Во всем этом чувствовалась таинственность, загадочность.

Комментарии
Добавить комментарий
  • Читаемое
  • Обсуждаемое
  • Past:
  • 3 дня
  • Неделя
  • Месяц
ОПРОС
  • В чем вы видите основную проблему ВКО РФ?