31 июля, 2013

Служба в Бакинском округе ПВО

Служба началась фактически сразу после прилета и прибытия в штаб округа. Командующий был в отпуске, и я представился его первому заместителю генерал-лейтенанту артиллерии Тофику Якубовичу Ага-Гусейнову. Пока находился у него, позвонил начальник Главного штаба генерал-полковник В. Д. Созинов, поинтересовался о моем прибытии. В штабе округа напряженность. Беспокоят события в Иране (переворот). Здесь чувствуется близость границы. Введено усиление дежурных сил. Долго раскачиваться нельзя, нужно поскорее вступать в должность. Главное при этом – надежность управления. Вместе с бывшим начальником штаба генерал-лейтенантом Митрофаном Степановичем Ситниковым и его заместителем генерал-майором авиации Героем Советского Союза А. Селютиным направились на командный пункт, затем осмотрел квартиру. Благо, все рядом.

16 августа вместе с членом Военного совета генерал-майором И. Ф. Свиридовым побывали в ЦК Азербайджана у второго секретаря Ю. И. Пугачева. И в тот же день доложил в Главный штаб о вступлении в должность. Дальше все пошло по привычной схеме: одновременно с изучением боевой задачи знакомство с людьми в штабе, выезды в части, знакомство с командирами соединений, штабами, командными пунктами или системой управления и группировкой войск, всеми особенностями.

Мой адъютант прапорщик Игорь Михайлович Юрак занялся обустройством квартиры, подготовкой к приезду жены с сыном. Климат здесь не украинский, гораздо жарче, прожигает насквозь. Жару воспринимаю легко.

22 августа встретились с командующим генерал-полковником авиации Анатолием Устиновичем Константиновым. Он возвратился из Карловых Вар в 01.20, а во второй половине дня из Киева приехала моя семья. Квартира была уже подготовлена.

Началось привыкание к новому месту жизни в Азербайджане. Во главе республики т. Гейдар Алиевич Алиев (первый секретарь ЦК КПАз), Курбан Алиевич Халилов (Председатель Президиума Верховного Совета республики) и Али Измаилович Ибрагимов (Председатель Совета Министров республики).

Войска округа прикрывали большую территорию. В границы ответственности входили полностью три республики (Азербайджанская ССР, Армянская ССР, Грузинская ССР) и части Туркменской ССР и РСФСР, семь автономных республик, четыре автономные области (Нагорно-Карабахская, Юго-Осетинская, Адыгейская, Карачаево-Черкесская), два края (Краснодарский и Ставропольский) и пять областей (Красноводская, Ростовская, Волгоградская, Астраханская и Гурьевская). Регион отличался большим многообразием по национальному составу и административному делению. Наш округ ПВО непосредственно взаимодействовал с войсками Закавказского, Сев. Кавказского, Туркестанского военных округов, Черноморским флотом и Каспийской флотилией.

Прежде всего предстояло ознакомиться с делами в округе, разобраться в людях, с которыми предстояло работать. Я понимал, что в БО ПВО другая обстановка, здесь многое отличалось от киевской армии. Пожалуй, самой важной особенностью было географическое положение: большая протяженность границы с капстранами, ее близость, сложность рельефа, горы, пустыни, Черное и Каспийское моря, ущелья, долины. Все эти особенности в совокупности облегчали действия нарушителей воздушных границ и затрудняли решение задач по пресечению нарушений.

Силам и средствам ПВО трудно бороться с нарушителями границы, когда подлетное время со стороны территории противоположной стороны минимальное на малых высотах и составляет 2-3 минуты. К тому же аэродромы базирования истребительной авиации удалены от границы на 150 и более километров, что не позволяет своевременно подойти истребителю, чтобы предотвратить нарушение. Отсюда на первое место для дежурных сил ПВО округа выдвигались вопросы бдительности. В округе было немало неприятностей из-за неудачных действий дежурных сил. Многие командиры и офицеры органов управления имели взыскания. Дислокация сил и средств округа представляла сложную схему, особенно для радиотехнических войск, много подразделений РТВ занимали позиции в горах и высокогорье. Связь с некоторыми по земле и воздуху прерывалась на пять-шесть месяцев.

Мне предстояло освоить новый, более широкий круг обязанностей в масштабе округа ПВО, поскорее разобраться в отличиях структуры управления округа от армии, а, главное, узнать, на кого и в какой мере можно будет впоследствии положиться, кто и как выполняет свои обязанности. Поэтому я начал с заслушиваний командующих родами войск и начальников управлений и некоторых отделов и служб. Этот метод был уже мною испытан. Он позволяет сократить время на вхождение в должность. Еще до назначения в округ я знал о некоторых особенностях командующего, прямо противоположных В. Д. Лавриненкову. С этим не считаться нельзя. Вскоре, 25 августа 1978 года, Военный совет провожал к новому месту службы начальника штаба генерал-лейтенанта М. С. Ситникова. Тогда проводы состояли из официальной и неофициальной частей. На последней собирались за столом с женами, круг несколько расширялся, и могли присутствовать не только члены Военного совета. Торжество проходило в Мардакянах в профилактории для летного состава.

В армии при подобных событиях мы испытывали определенные трудности с выбором места. Здесь же чувствовались более широкие возможности.

Вечер прошел слишком официально. Анатолий Устинович представил меня как вновь назначенного начальника штаба, затем дал высокую оценку труду генерала М. С. Ситникова. Получилось так, что были подняты тосты за каждого присутствующего, при этом давалась оценка служебной деятельности, что было совершенно лишним в присутствии дам. Уже тогда я уловил элементы чрезмерного низкопоклонства старшему, что насторожило меня. Здесь господствовал дух иной тому, в котором я воспитывался, к которому привык. Это вызывало во мне внутренний протест. Я еще долго буду терзаться в борьбе с самим собою, противиться тому, с чем столкнулся в новом кругу. Будет масса горьких минут, часов, дней, ибо, чем больше буду видеть, тем невыносимее будет работать в этой атмосфере. Теперь, по истечении почти 15 лет, мои убеждения и оценки подтвердились. Большинство из близкого окружения Анатолия Устиновича закончили службу в ВС не так, как свойственно всем. Но об этом позже. Знакомство в штабе шло вперемешку с выездами в войска. Командующий продолжал находиться в отпуске, и мне рекомендовали поездить, пока его нет, потом будет труднее. До 1 сентября удалось побывать в частях и соединениях, дислоцировавшихся в Красноводске, Небит-Даге, Кюрдамире, Тбилиси, Батуми, Гудауте, Пицунде, в Алятах, в Баку и его окрестностях. Познакомился со многими командирами, штабами, командными пунктами, аэродромами.

В очередной поездке 4-7 сентября состоялось знакомство с войсковыми частями Крымского, Новороссийского, Ростовского, Волгодонского, Волгоградского, Астраханского гарнизонов. Теперь я был знаком, в каких местах и условиях живут войска, мог сравнить их обустроенность с армией. В голове формировался план дальнейших действий, работы.

12 сентября вышел на службу командующий, состоялась первая встреча с ним на службе. Я коротко доложил, что успел сделать по знакомству с войсками, что планирую на ближайшее время.

О "входах" в кабинет к командующему ходили анекдоты. Командующий неохотно принимал даже начальника штаба. "Зеленый свет" был только для генерала Ага-Гуссейнова и начальника тыла генерала М. Ф. Бобкова. Остальные попадали к нему с трудом и очень редко. Я решил не прибегать к унизительным процедурам. Если что, объяснимся, вплоть до ухода из округа.

13 сентября состоялась полуторачасовая беседа с командующим. Теперь разговор был более обстоятельным. Командующий произвел впечатление смелого, прямого человека, уважающего людей, имеющего свое мнение. Он - Герой Советского Союза, генерал-полковник авиации. Условились о порядке моих докладов. К сожалению, не все было выдержано, как договаривались, не все мои оценки подтвердились. Уже на второй день после двух попыток не смог попасть к командующему, а звонки по прямому телефону к нему остались без ответа.

В работе здесь не чувствовалось того напряжения, что в армии, где с конца 1976 года практически без замены двум начальникам рода войск из четырех пришлось брать на себя часть обязанностей отсутствующих.

В округе все должностные лица были на своих местах, чувствовался размеренный ритм в работе. Я продолжал вникать в дела, осваивал систему боевого управления, взялся за дежурную группу штаба – сокращенный боевой расчет КП, надо было поднять ее авторитет. Познакомился с прокурором генералом Борисом Владимировичем Цаллаговым, оперуполномоченным генералом Юрием Васильевичем Фоминым, понял, что наиболее влиятельным человеком в управлении является первый зам. командующего генерал-лейтенант артиллерии Ага-Гуссейнов, бывший командир ростовского корпуса ПВО.

Несколько лет нам придется общаться друг с другом. Ему, Аге, так его мы называли между собой, покровительствовал новый Главком. Он добьется присвоения ему звания генерал-полковника. Около двух лет Тофик Якубович будет служить в ЗакВО, затем пять лет он будет в должности представителя при командующем ПВО в ЧCСР (1982-1987 гг.).

Первый же Военный совет 18 сентября показал, что в округе единственным влиятельным советником командующего является генерал Ага-Гуссейнов, других лиц как будто и не существовало. Мне стало ясно, что придется работать в сложной обстановке. Ага-Гуссейнов не станет делиться своим влиянием на командующего, а наоборот, будет препятствовать моему сближению с ним, поэтому рассчитывать нужно на собственные силы и проявлять большую осмотрительность при принятии самостоятельных решений. Время подтвердило правильность такого вывода.

ВСТРЕЧА С ГЕНЕРАЛЬНЫМ СЕКРЕТАРЕМ ЦК КПСС Л. И. БРЕЖНЕВЫМ

19 сентября пригласили в Горком партии и дали пропуск на перрон для встречи Л. И. Брежнева. Он приезжал, чтобы вручить г. Баку орден Ленина. Власти республики и города в хлопотах. Генсек приезжал на поезде из Москвы. Командующему поручено было выступить, но не более трех минут. Текст проверяется доктором филологии, прибывшим из Москвы. Город на глазах хорошеет, портреты Леонида Ильича на каждом шагу.

20 сентября на перроне железнодорожного вокзала все готово к встрече. Здесь собрался цвет республики: герои, нефтяники, деятели культуры и т.д., много генералов, корреспондентов. Военные стоят в две шеренги. Поезд прибыл в 16.30. Генсек шел в окружении представителей власти, я мог его хорошо видеть. Шествовал он, поддерживаемый с обеих сторон. Справа, постоянно сопровождающим его адъютантом - генерал-майором А. Я. Ревенко, слева - Г. А. Алиевым. Церемония встречи длилась 9 минут.

Вечером выдали пригласительный билет на прием в ресторане "Москва", построенном напротив штаба округа. Мое место было за столом № 6, четвертое. Я впервые удостаивался такой высокой чести.

Вернемся к встрече на перроне, к "портрету" А. У. Константинова. Когда на перроне появился командующий войсками ЗакВО генерал-полковник О. Ф. Кулишев, Константинов даже не поздоровался с ним, и, сколько я ни наблюдал, они не обмолвились ни одним словом. Этот факт говорил мне о многом. Впоследствии я увижу, как генерал Кулишев войдет в кабинет к Анатолию Устиновичу, и тот даже не удосужится подняться и сидя протянет ему руку.

22 сентября 1978 года, пятница, прием. Впервые вижу так близко Леонида Ильича Брежнева. За столом самые известные люди Азербайджана. Зал выглядел очень красиво. Вступительное слово произносит первый секретарь ЦК КП Азербайджана Г. А. Алиев, затем звучат речи Председателя Президиума Верховного Совета Курбана Алиевича Халилова, токаря завода (фамилии не помню). В ходе приема произносились тосты в честь высокого гостя. В заключение Леонид Ильич растрогался, сказал, что здесь ему вернули молодость. Он даже прочитал на память два стихотворения, которые ему в поезде продекламировала одна девушка, попутчица в 1926 году. Оба революционного содержания. В одном - о том, как обладающий силой расправляется с беззащитным, в другом - об убийстве нашего пролетарского посла в Лозанне. Паузы между тостами заполнялись выступлениями артистов, в том числе Муслима Магомаева. Он дважды исполнил песню "Малая Земля", спел "День Победы". Прием длился немногим более двух часов и стал в моей жизни особенно памятным событием.

23 сентября Л.И. Брежнев выехал в Москву. На вооружение в Азербайджане после его визита взят лозунг: "Широко шагает Азербайджан!". Однако, куда он шагает, узнаем только после смерти Л. И. Брежнева.

ДАЛЬНЕЙШИЕ СОБЫТИЯ

Шло время. Все больше поговаривали о реорганизации управления войсками ПВО, расформировании управлений, объединений ПВО в приграничных районах и переподчинении соединений ПВО военным округам. На октябрьском совещании у МО СССР должны были обо всем объявить. Мы с операторами подготовили доклады Г. А. Алиеву и в Генеральный штаб, в которых была выражена нецелесообразность ломки проверенной оргструктуры войск ПВО. Считали, что, кроме вреда, это ничего не принесет системе ПВО. Доклад Г. А. Алиеву подписал командующий, а доклад в Генштаб - я. Он был затем размножен в ГШ ВПВО и вручен нашему руководству объединениями ПВО на одном из совещаний, как образец мышления по этому злободневному вопросу. Нам, бакинцам, оставалось только гордиться, но, к сожалению, нашу инициативу в то время не поддержали другие объединения ПВО, что отрицательно сказалось впоследствии на судьбе Войск ПВО страны. Им все-таки будет нанесен ощутимый урон. На несколько лет будет задержано развитие системы ПВО. Большие потери понесут кадры оперативного звена.

Моим ближайшим помощником по службе являлся начальник оперативного управления полковник Евгений Артемович Щекотихин, крупного телосложения, с могучей головой, всесторонне подготовленный и опытный. Недостатком его было отсутствие контроля своих действий, не ладилось у него и во взаимоотношениях с политработниками. Один раз в ходе учений, будучи еще начальником штаба корпуса, Евгений Артемович возмутился спокойствием офицера политотдела, который, невзирая на общую напряженность, безучастно ко всему читал газету. Об этом Щекотихин имел неосторожность сказать с трибуны партсобрания. Ему припомнили. Не позволили поступить в Академию ГШ ВС и при каждом удобном случае старались попрекнуть давним "грехом", присоединяя его к новым промахам, от которых он, естественно, не был застрахован. В целом полковник Щекотихин был честным, прямым и смелым в суждениях человеком. Он осуждал атмосферу подхалимства, которая имела место в управлении округа. Его язык был его врагом.

Мои отношения с командующим складывались не так, как хотелось. Подозреваю, что между нами встал Ага-Гуссейнов. Работали, фактически, без тесного общения друг с другом, что для нашего служебного положения было крайне нежелательным.

9 октября 1978 года присутствовал на разборе учения пограничников "Каспий-78". Проводил его начальник погранвойск КГБ генерал-полковник Вадим Александрович Матросов. Здесь я познакомился с командующими Закавказским пограничным округом генерал-майором Николаем Ивановичем Макаровым, Среднеазиатским пограничным округом генерал-майором Карповым и другими товарищами, руководителями погранотрядов соседних республик, а также с командующим ККФ вице-адмиралом Г. Г. Касумбековым. Это было мое первое общение с руководителями-пограничниками. Совещание обогатило меня. Я узнал историю возникновения разделительной линии по Каспию Астара-Гасан-Кули, о претензиях Ирана, и понял проблему усиления охраны Каспия.

10 октября из ГШ Войск ПВО сообщили о получении нашего доклада в защиту существующей структуры Войск ПВО. Он одобрен Начальником Главного штаба и пересылается в Генеральный штаб.

Много внимания уделяю боевой службе. Установил тесный контакт с сокращенным боевым расчетом КП, начальником КП полковником А. В. Федотовым, вполне положительным человеком. Я рад был возникшему взаимопониманию с начальником политотдела штаба и управления округа полковником Иваном Андреевичем Ляшенко. Этот честный трудолюбивый политработник почему-то не пользовался должным вниманием у своего руководителя генерала И. Ф. Свиридова.

Продолжал изучать войска, втягиваться в работу. Среди офицеров разговоры о предстоящих изменениях. Мне не верится. Живу надеждой, что те, кто задумал это, откажутся от своей идеи, ибо недоразумение настолько очевидно, что не требует особых доказательств. Тут я, как покажет время и события, жестоко ошибался.

27 октября узнали, что итоговое совещание у министра обороны состоится 31 октября. Нас в этот период больше всего беспокоила судьба Войск противовоздушной обороны страны.

Незадолго до совещания Генеральный штаб все же потребовал от большинства штабов оперативных объединений Вооруженных Сил высказать свое отношение по вопросу переподчинения сил и средств ПВО страны приграничных объединений военным округам. Намерения Начальника Генерального штаба по реформированию пятидесяти процентов Войск ПВО страны, естественно, находили активную поддержку, прежде всего у командования приграничных военных округов.

Кому же не хотелось приобрести полнокровные корпуса и дивизии Войск ПВО с защищенными командными пунктами, отлаженной системой управления и разведки, высококвалифицированным личным составом.

При недальновидном подходе к такому реформированию Войск ПВО можно было бы считать это нормальным явлением. Однако и командованию войсками ПВО всех уровней были очевидны тяжелые последствия для всей системы ПВО страны, с которыми она столкнется после практического осуществления замыслов Начальника Генерального штаба.

Запрашиваемые штабы объединений Войск ПВО, включая Главный штаб, за исключением штаба Московского округа ПВО, высказались против идеи реформирования войск.

31 октября и 1 ноября состоялись совещания в Министерстве обороны. По два доклада сделали министр обороны Д. Ф. Устинов и начальник Генштаба Н. В. Огарков. Было ясно, что реорганизации не избежать. 1 ноября в докладе НГШ маршала Н. В. Огаркова было сказано, что подавляющее большинство командующих прислало отзывы, одобряющие реорганизацию ПВО и ВВС, но есть и другие мнения, в том числе у командующего БО ПВО (имелся в виду наш доклад) и Главкома Войск ПВО маршала авиации А. И. Колдунова.

Мы покинули Генеральный штаб разочарованными и подавленными. На этом совещании выступали маршалы Советского Союза К. С. Москаленко и В. И. Чуйков. Памятным было выступление маршала Чуйкова. Он "завещал" держать на высоком уровне разведку, командирам повышать уровень боевой подготовки, что обеспечит высокий уровень боевой готовности частей, сделал серьезное замечание тем, кто стремится замарать имя прославленного полководца маршала Г. К. Жукова, выразил неудовольствие, что маршал Москаленко вспомнил имя Власова: "Власов был один такой подлец, а все наши командующие и командиры выполняли свой долг до физической смерти". (Аплодисменты).

Я впервые принимал участие в совещании такой высокой инстанции. На подведении итогов у Главкома Бакинский округ был отмечен в числе лучших. Руководителям округа были вручены подарки. На моей памяти впервые БО ПВО удостаивался похвалы.

7 ноября 1978 года состоялись парад войск и демонстрация. Народ ликует. Свежо посещение Баку Генеральным Секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым.

В середине ноября усилили бдительность в связи с событиями в Иране, где шло дело к перевороту.

Постепенно возрастала нагрузка. Не могу никак разобраться с командующим: то он кажется справедливым, то невыносимо тяжелым человеком. Многие не могут попасть к нему неделями и месяцами. 24 ноября я не выдержал и заявил ему, что меня такой порядок общения с ним не устраивает. Начальник штаба не может нормально работать, если его не принимает командующий. Сказал, что подам рапорт Главкому об освобождении меня от должности . Объяснились. Как будто договорились.

28 ноября 1978 года в Миргороде родился первый внук Андрюша.

25 декабря состоялась 14-я партконференция округа. Днем раньше для участия в ней прибыл Главком маршал авиации А. И. Колдунов. 24 ноября Главком, выйдя от Константинова, зашел в мой кабинет. У меня был Ага-Гуссейнов. Главком был в хорошем настроении, шутил. На конференции присутствовали Г. А. Алиев, представители ЦК Грузии, Армении, Краснодарского края и другие.

28 декабря я ушел в отпуск за 1978 год. Решил провести его безвыездно. Рыбалка, охота. От дел не отстраняюсь, ведь живем в 15-20 м от штаба округа. За это время, что прослужил в округе, многое прояснилось. Теперь я начал тяготиться царившей в управлении атмосферой преклонения перед одной личностью, особенно со стороны Ага-Гуссейнова, Бобкова, Ленгарова (командующего авиацией). Они называли командующего "хозяином". От этого "хозяина" несло чем-то не нашим, не советским. Я протестовал против такого обращения, пытался убедить, насколько красивее слово "командующий", что от "хозяина" несет чем-то чуждым, что такого слова в военном лексиконе не должно быть, но тщетно. Мне кажется, кое-кто сыграл на этом, и наши отношения с командующим не улучшились. Я старался меньше обращать внимания на личные отношения, занимался своим делом.

У генерала В. И. Дикушина, комкора в Ростове, начала работать инспекция.

В начале февраля в округ пожаловали генералы Калашников, Дружинин (генштаб), Кирилюк, Ушаков (ЗакВО), видимо для изучения того, что и как использовать после расформирования округа которое зрело в верхах.

В марте до меня стали доходить слухи о возможном назначении меня первым заместителем начальника ГШ ВПВО вместо переводимого по службе генерал-лейтенанта М. В. Сосновцева. Из округа уходить не хотелось, да и что это, не успел вступить в должность – и новая смена. Если округу и не суждено оставаться, то лучше дожить здесь до конца.

Моим ближайшим товарищем был комкор в Алятах генерал Субботин Аркадий Павлович. Когда у меня появлялась возможность порыбачить или поохотиться, я приезжал к Аркадию Павловичу. Он на три года моложе меня, летчик по профессии. К нему предвзято и даже плохо относился командующий. Аркадий Павлович сильно переживал такое отношение, хотя дела в его корпусе шли не хуже, чем у других. Так же командующий относился и к командиру 12 к ПВО В. И. Дикушину. Зато командир 19 корпуса ПВО генерал-лейтенант Е. А. Александров (Тбилиси) и комдив полковник Л. А. Доренко (Красноводск) пользовались у него особым доверием. Им многое сходило с рук. Такое неравнозначное отношение к подчиненным командирам соединений свидетельствовало не о лучшей особенности характера А. У. Константинова.

К месту сказать здесь и о том, что у меня сложились неплохие отношения со всеми командирами соединений, начальниками политорганов и начальниками штабов. С большинством из них более десяти лет продолжалась совместная служба в войсках ПВО и поныне сохраняются добрые взаимоотношения. Было установлено также полное взаимопоним0ание с Членом Военного совета округа генерал-майором, а с февраля 1979 года генерал-лейтенантом Свиридовым Иваном Федоровичем. Он с 1980 года проходил службу в Москве в Центральном аппарате. Часто встречались с ним.

Командующий вылетел в Москву на сессию ВС СССР. Последнее время он все больше игнорирует своих заместителей, а с рядом начальников управлений и служб вообще перестал считаться.

26 апреля 1979 года присутствовал на Всесоюзной научно-практической конференции по формированию активной жизненной позиции на военной секции. Руководитель зам. заведующего административных органов ЦК КПСС В. И. Другов, здесь же зам. Начальника Главного Политуправления СА и ВМФ адмирал А. И. Сорокин, присутствовали Г. А. Алиев, Е. М. Тяжельников и др.

В середине мая ушел в очередной отпуск.

С женой и сыном совершили поездку на автомобиле вдоль Каспия на юг до Астары. Затем 28 мая вылетели в Киев, побывали в Миргороде, посмотрели внука и 4 июня направились в Крым в санаторий. В Киеве встретился с В. Д. Лавриненковым, многими сослуживцами по армии. Из санатория вызывали на сборы к Главкому. К июлю возвратились в Баку. Снова пошли разговоры о моем перемещении. Оказывается, велись они не без основания.

9 июля я получил вызов в Управление кадров, а 10 июля состоялся разговор по телефону с начальником Главного штаба генерал-полковником В. Д. Созиновым. Он предложил мне должность заместителя Начальника Главного штаба. Предложение начальника ГШ, хотя и свидетельствовало о заботе прямого начальника о моем перемещении на высшую ступень, я встретил без энтузиазма, ответил, что если бы не обстановка с судьбою БО ПВО, создающая неуверенность в завтрашнем дне, я бы просил оставить меня в занимаемой должности на два-три года.

В заключение начальник ГШ сказал: "Ну, хорошо, приезжайте, поговорим". При этом чувствовалась его обида. Можно было понять Валентина Дмитриевича.