3 октября, 2013

СОЗДАНИЕ СПРН И СККП

Александр КУРИКША,

доктор технических наук, профессор, лауреат Государственной премии СССР, Заслуженный деятель науки России

СОЗДАНИЕ СПРН И СККП

Образование ЦНПО "Вымпел" определило для меня резкое изменение характера работы более чем на 25 лет. До этого я работал в теоретическом отделе, руководимом Г.П. Тартаковским, занимался помехоустойчивостью систем "воздух-воздух" и "воздух-поверхность", влиянием высотных ядерных взрывов на работу РЛС, оптоакустической обработкой радиосигналов, теорией обнаружения и измерения параметров в когерентной оптике с учетом квантовых эффектов.

В 1970 г. для координации работ в ЦНПО "Вымпел" образовали Научно-тематический центр (НТЦ), который возглавил пришедший из "Алмаза" А.Г. Басистов, а его заместителем был назначен В.Г. Репин. Они убедили меня стать "тематиком" (идеологом и организатором работ) по СПРН. В то время на основе результатов выполненной при головной роли отдела Г.П. Тартаковского НИР "Селекция" я пришел к выводу о невозможности создания эффективной системы ПРО от противника, обладающего сравнимым с обороняющейся стороной научно-техническим и экономическим потенциалом. Стратегия сдерживания угрозой ответного или ответно-встречного ударов, наносимых по информации СПРН, являлась несравненно более реалистичной. Будущее НТЦ как "мозгового центра" Объединения я представлял себе в радужном свете.

В октябре 1970 г. было создано тематическое подразделение НТЦ -Специальное бюро №6 и началось формирование его коллектива. Несколько сотрудников после настойчивых уговоров согласились перейти к нам из отдела Д.С. Конторова в РТИ, который до этого возглавлял работы по СПРН, но только В.П. Кобылковский удержался надолго. А.В. Меньшиков (ныне генеральный конструктор МАК "Вымпел"), В.Г. Морозов, И.Н. Кузнецов перешли из отдела Тартаковского. Не помню уже, вполне ли по согласию, но к нам перевели лабораторию тематиков по ПРО под руководством Л.К. Загвоздкина. Вскоре помог случай. В связи с реорганизацией в НИИДАР, проводимой под лозунгом "Лучшие силы - на загоризонтную радиолокацию!", к нам перешла группа сотрудников теоретического отдела под руководством Ю.С. Ачкасова. Среди них и такие замечательные специалисты, как А.Л. Григорьев, Л.Я. Жуховицкий, А.Л. Руденко и др. Позже удалось добиться перевода З.Н. Хуторовского, вклад которого в алгоритмы СПРН и СККП неоценим.

Вскоре НТЦ выделился в отдельное предприятие в составе "Вымпела". Его директором (и генеральным директором объединения) стал В.И. Марков, а В.Г. Репин стал начальником СКБ-1 НТЦ и главным конструктором по тематике СПРН - СККП. В составе СКБ было два комплексных отдела - системно-алгоритмический (автор был его начальником) и отдел по аппаратуре и программам командных пунктов систем под руководством Б.А. Головкина. В этот отдел перешли из РТИ В.П. Траубенберг, А.В. Волобуев, (позднее), А.Н. Карпухин, а также сотрудники отдела системного программирования НТЦ В.Г Макеев, Э.Г. Егисапетов, С.В. Петровский и др. В составе НТЦ были образованы и два других СКБ: СКБ-2 по перспективной системе ПРО г. Москвы возглавил А.Г. Басистов, а СКБ-3 по системе А-35 - Г.В. Кисунько. После этого не раз проводились реорганизации НТЦ, в том числе в связи с борьбой двух направлений (или двух группировок?) в ПРО, закончившейся уходом Г.В. Кисунько. До середины 80-х реорганизации существенно не затрагивали СКБ-1.

Первыми нашими делами стали разработка дополнения к проекту СПРН (проект "Экватор-2") и проекта создания системы ККП (фактически это был проект, хотя и назывался НИР) "Застава". В основе этих, взаимоувязанных проектов, лежала идея комплексного использование средств, способных наблюдать космические объекты (и спутники, и БР), независимо от системной принадлежности этих средств, в интересах СПРН, СККП и целеуказания системам ПРО.

В проекте "Экватор-2" предлагалось поэтапное создание системы предупреждения с применением средств, работающих на разных физических принципах и обеспечивающих контроль баллистических ракет на разных участках полета. В качестве основного средства обнаружения ракет на активном участке полета и определения страны-агрессора была предложена высокоорбитальная космическая система УС-К (головной - ЦНИИ "Комета") на первом этапе лишь для контроля территории США с постепенным наращиванием ее до системы глобального наблюдения. Кроме того, для контроля запусков ракет с территории США в качестве дублирующего средства предлагалась подсистема из двух загоризонтных радиолокаторов "Дуга" на западе и востоке страны с разнесенными трассами локации (головной - НИИДАР). Для решения основной задачи - обнаружения ракетного нападения на территорию страны и оценки опасности этого нападения, - проектом предлагалось создание замкнутого поля надгоризонтнои радиолокации (НГРЛ), формируемого системой РЛС, размещаемых на периферии страны. Конкретно, в качестве первого этапа создания подсистемы (НГРЛ), предлагалось наращивание уже существовавших к тому времени узлов РО и ОС в Мурманске, Риге, на Балхаше и в Иркутске, и создание новых узлов в Печоре, Мукачево, Севастополе и Мингечауре. Для узлов в Печоре и Мингечауре выбрали разрабатываемую РТИ РЛС "Дарьял" с активной фазированной решеткой, раздельными приемной и передающей антеннами, высоким энергетическим потенциалом. В остальных РЛУ предлагалось использовать РЛС "Днепр".

В проекте "Застава" предлагалось создать специализированные оптикоэлектронные комплексы "Окно" для обнаружения и определения координат космических объектов в широком диапазоне наклонений и высот, радиооптический комплекс "Крона" (с радио- и лазерно-оптическим локатором), РЛС "Крона-В" для работы по высокоорбитальным объектам, специализированные средства контроля радиоизлучений ИСЗ, а также осуществить информационное сопряжение ЦККП с астрономическими обсерваториями АН СССР и существующими средствами радиоразведки излучений из космоса.

Оба проекта были приняты военными, а затем состоялись соответствующие постановления ЦК и СМ, решения ВПК и приказы МРП по их реализации. Этими решениями НТЦ поручались также работы по командным пунктам систем ПРН и ККП. Передача этих работ от РТИ по КП СПРН и от 45 ЦНИИ МО по ЦККП произошла в 1973-74 гг. В результате наш коллектив получил реальные рычаги влияния на разработку и испытания средств систем.

Необходимо отметить, что передача работ не сказалась на хороших отношениях с прежними их руководителями - Ю.В. Поляком в РТИ и А.Д. Курлановым в 45 ЦНИИ, хотя некоторые сотрудники этих организаций отнеслись к ней ревниво.

Инициатива передачи в промышленность работ по СККП исходила от военного руководства. Оно, как мне объясняли многие военные руководители, сочло неверным положение, когда одни военные принимают работу у других военных, как бы сами у себя. При этом неизбежно нарушались формальные положения, закрепленные в ГОСТах: отсутствие формальной военной приемки; не по стандарту оформление документации на изделия. На самом деле, такая, менее формальная организация работ экономила массу времени и сил без ущерба для качества. В 45 ЦНИИ с энтузиазмом работали очень хорошие специалисты, которые имели возможность отбирать лучшие кадры из войсковой части объекта.

Реально этап, с которого нам предстояло взять на себя работы на ЦККП, был связан с переходом на новую ЭВМ "Эльбрус-1" разработки ИТМ и ВТ им. С.А. Лебедева. Это дало возможность первоначально сосредоточить основные силы алгоритмистов и программистов на КП СПРН, а тематиков - на системных работах.

В работах на КП СПРН и при стыковках средств с КП нам пришлось конкурировать с прежними разработчиками алгоритма КП - управлением 2 НИКИ МО, возглавляемым E.С. Сиротининым. За ними был большой опыт и реальный задел работ на этапе КП "треугольника" (КПК РО). Сжатые сроки толкали на простые решения. В нашем коллективе нашлись среди программистов и аппаратурщиков сторонники упрощенных вариантов: реализовать на новых ЭВМ только программы обмена информацией с новыми средствами (новыми РЛУ, КП загоризонтной радиолокации, КП космического эшелона), а алгоритмы формирования информации предупреждения оставить старые и на старых ЭВМ (так называемая "прямоточка") или просто перенести старые алгоритмы на новые машины. Однако такой вариант был бесперспективным, так как не решало проблемы объединения информации от разных средств. Статистически обоснованные алгоритмы объединения данных и выработки информации предупреждения были разработаны в техническом проекте алгоритмов СПРН. Его уровню способствовала хорошая теоретическая подготовка основных "идеологов" - ВТ. Репина, Ю.С. Ачкасова, А.В. Меньшикова, З.Н. Хуторовского и др., а также имеющийся у части из них практический опыт (Ачкасов, Хуторовский). Проект был принят. Конкуренция проходила вполне корректно, и с коллективом Е.С. Сиротинина отношения в дальнейшем поддерживались вполне деловыми и даже дружескими.

На стадии программирования начались дискуссии между школами системного программирования - сторонниками единой программы и модульного ее построения. Сначала победил первый вариант, но возникли большие трудности отладки при неустойчивой работе ЭВМ. Поэтому программу разбили на модули с простыми принципами передачи управления от модуля к модулю (реализовали эту идею В.Г. Макеев, Э.Г. Егисапетов, А. Кривцов).

Нужно сказать, что при вводе КП СПРН специалисты НИИВК сравнительно быстро обеспечили повышение надежности ЭВМ М-10 до необходимого уровня. Этому способствовала и принятая мажоритарная логика параллельной работы трех ЭВМ по одной программе.

Возникали на стадии комплексной отладки и трения во взаимодействии алгоритмистов и программистов, находящихся в разных подразделениях СКБ-1. Эта проблема решилась так: А.В. Меньшиков проявил себя как неформальный (в то время) лидер, решительно взял на себя управление и отладкой, и доработкой алгоритма в процессе отладки. В.Г. Репин это благословил, и все так и работали.

Эта же проблема возникла потом и на ЦККП. Руководство программистов настояло на выдаче через него по каждой задаче заданий, оформляемых с большой степенью детальности (массивы, логические схемы). По этим заданиям программист писал, автономно отлаживал программу и предъявлял ее для комплексной отладки. На этой стадии к работе вновь должен был подключаться алгоритмист. До этого момента алгоритмист работал вслепую - никаких средств моделирования алгоритмов (ПЭВМ с хорошим математическим обеспечением, как сейчас, не было). Лично я считаю, что функциональные программы должны отлаживать авторы алгоритмов и им нужно предоставить для этого языки высокого уровня и средства быстрой разработки приложений. В дальнейшем на ЦККП многие алгоритмисты стали сами создавать программы на языке "Эльбруса". Но на КП СПРН сложная система команд ЭВМ "М-10" и резкое (в десятки раз) падение производительности при использовании имеющегося транслятора с языка "Алгол" такую возможность практически исключали.

Еще одна общая для КП и средств систем ПРИ и ККП трудность состояла в том, что отлаживать программу до ввода ЭВМ на объекте было негде - изготавливаемые ЭВМ шли прямо на объект, а развертывание их требовало сложного инженерного оборудования и больших площадей. В результате работы по монтажу аппаратуры и отладке программ шли последовательно, хотя выполнялись разными коллективами, которые могли бы работать параллельно. К тому же, качество изготовления и степень отработанности аппаратуры были низкими, фактически доводка ЭВМ происходила одновременно с отладкой программы. Время отработки программ составляло от трети до половины времени создания объекта. Производительность труда программистов снижалась из-за стремления ускорить работу на объекте. На объект нужно привозить работающую программу и только окончательную ее доводку делать с аппаратурой по реальной или очень хорошо имитируемой информации.

В октябре 1976 г. после специальных Госиспытаний система ПРН в составе КП, четырех радиолокационных узлов (в Риге, Мурманске, Балхаше и Иркутске), головных направлений комплекса оповещения о ракетном нападении "Крокус" при информационном взаимодействии с ЦККП и системой ПРО была поставлена на боевое дежурство. К концу 70-х годов в состав системы вошли:

РЛУ с РЛС "Днепр" в Севастополе и Мукачево;

приемная РЛС "Даугава" в Мурманске;

в начале 80-х - новые РЛС "Дарьял" в Печоре и Мингечауре (в прессе она фигурирует как Габалинская).

Информация от этих средств через спутники передавалась на ЦККП. Подключение РЛС к КП СПРН проводилось по отработанной технологии без существенных проблем.

Планировалось создание в 80-х годах усовершенствованных РЛС "Дарьял-У" на ряде узлов, в том числе заново (Енисейск) и взамен РЛС "Днепр", а также приемной РЛС "Даугава-2" в Скрунде (Латвия). Судьба этих станций известна.

Хочу высказать личное мнение по базовым РЛС "Днепр" и "Дарьял". "Днепр", как и ее прототип "Днестр", - станция со сравнительно небольшим энергопотреблением, отличается простотой и дешевизной. В ней использованы все возможности, предоставляемые частотным сканированием по азимуту и фазовой пеленгацией по углу места, реализовано гибкое управление режимами, когерентная обработка сигнала. Можно сказать, что "Днепр" - оптимальная РЛС СПРН - СККП для не очень богатой страны. "Дарьял", несомненно, на ранг выше, но и на порядок дороже. Это станция нового поколения с фазо-фазовым сканированием, беспрецедентно высоким энергетическим потенциалом. Однако степень использования этих потенциальных возможностей значительно ниже, чем у "Днепра". К сожалению, процесс плановой модернизации РЛС был приостановлен, не начавшись. Для нормальной эксплуатации РЛС в нынешних условиях существенным препятствием является высокое энергопотребление. Причин для этого две. Первая - большая излучаемая мощность и недостаточно гибкие механизмы ее регулировки. В период проектирования были заданы "перспективные" (многократно заниженные, по моему мнению) площади рассеяния целей. Вторая - большое энергопотребление аппаратуры приема и обработки сигналов, в том числе ЭВМ, но это уже из области "наши ЭВМ - самые большие в мире".

В январе 1979 г. несостыкованная еще с системой ПРН космическая система УС-К обнаружения стартов баллистических ракет была принята на вооружение, хотя программы автоматического обнаружения не были готовы, на испытаниях использовался "визуальный канал". На принятие этого решения повлияли и желание военных ускорить ввод системы, и авторитет генерального конструктора А.И. Савина. Отработка программно-алгоритмического обеспечения происходила на испытаниях в составе системы ПРН и заняла вместе с испытаниями почти два года. В 1980 г. испытания завершились и система ПРН в новом составе и с новыми, более высокими характеристиками, поставлена на боевое дежурство.

Не так было дело с загоризонтной радиолокацией в СПРН. Проекты создания на территории СССР ЗГ РЛС для обнаружения ракет, запускаемых с территории единственного вероятного в то время противника, по их ионизированным следам, были разработаны в расчете на скользящее распространение волн вдоль нижней кромки основного слоя ионосферы (слоя F). Существовали теоретические обоснования и экспериментальные подтверждения возможности такого механизма распространения для спокойной среднеширотной ионосферы. Весь вопрос заключался в его регулярности и в существовании на приполярных трассах, где ионосфера - не гладкая поверхность, а бурное море. К сожалению, решение о создании двух узлов ЗГ РЛ было принято раньше, чем получен ответ на этот принципиальный вопрос. После создания первого же узла вблизи Чернобыля, лица, принявшие решение, и их подчиненные стали его (решения) заложниками. К сожалению, своевременное признание ошибок - не наш стиль. Мало кто из тех, кто понял ошибочность принятых решений, открыто выступил. Это сделал В. И. Зинин - начальник отдела в ГУВ ВПВО, и был досрочно уволен из армии. Многих в НИИДАР отстранили от работ по ЗГ РЛ и они ушли из института из-за несогласия с идеей и методами, которые внедрялись Ф.А. Кузьминским (о переходе в НТЦ Ю. Ачкасова со товарищи я уже упомянул). Автор этого материала, усомнившийся в идее с первого знакомства с ней, ограничился умеренно критической разъяснительной работой среди руководства и военных, и замечаниями в актах всех комиссий, направленными на проведение необходимых исследований до постановки ЗГ РЛ на боевое дежурство. В 1979 г. первый, а в 1981 г. второй узлы ЗГ РЛ были поставлены на опытное дежурство. Посыпались ложные тревоги. В конце концов, проблема ЗГ РЛ в СПРН решилась так: первый узел оказался в зоне чернобыльской аварии; второй - в начале 90-х выведен из строя пожаром и снят с дежурства.

Нельзя не отметить, что на этой работе в НИИДАР сформировался круг специалистов по загоризонтной радиолокации, которым удалось разработать уникальную приемную аппаратуру KB диапазона, методы управления частотой и выделения сигнала на фоне мощных активных и пассивных помех. Этот задел успешно используется для создания нормальных односкачковых среднеширотных РЛС. Но и моральная, и физическая цена, заплаченная за это, оказалась непомерно высока.

Теперь вернусь к системе ККП. Сначала (1962 г.) все это происходило, как рассказывают, в комнате 45 ЦНИИ, где по информации пунктов оптического наблюдения Войск ПВО, оптических станций слежения Астросовета АН СССР и РЛС полигона ПРО на планшеты вручную наносились рассчитанные трассы спутников. В 1969 г. уже имелся Центр ККП с одной ЭВМ, сопряженный по каналам передачи данных с РЛУ ОС-1, ОС-2. В 1974 г. приняли на вооружение ЦККП II очереди с вычислительным комплексом из четырех ЭВМ 5Э51, сопряженный с КПК РО и СДО ПРО. Головным по этой работе являлся, как уже было сказано, 45 ЦНИИ МО. Большой вклад в создание программно-алгоритмической системы внесли 3.3. Швецов, В.И. Мудров, А.И. Назаренко, Ю.П. Горохов, А.Л. Горелик, Б.Н. Ананьин и другие специалисты 45 ЦНИИ и в/ч ЦККП - 28289.

Пока продолжалось строительство нового здания под ЭВМ "Эльбрус" и новую аппаратуру отображения, а затем монтаж и настройка аппаратуры, которые, как обычно, проводило ГПТП (Головное производственно-техническое предприятие), наши специалисты совместно с сотрудниками 45 ЦНИИ и в/ч 28289 начали участвовать в совершенствовании алгоритмов и программ существующего ЦККП. В 1981 г. состоялись приемочные испытания модернизированной системы боевых алгоритмов и программ ЦККП. Модернизация проводилась с целью повышения возможностей Центра по обеспечению видов ВС информацией о космической обстановке, по обработке некоординатной радиолокационной информации от РКЦ (радиолокаторов канала цели) системы ПРО А-35М и полигонных РЛС, по обнаружению и сопровождению высокоорбитальных КО по данным оптических средств. Постепенное наращивание и совершенствование алгоритмов и программ продолжалось и далее, в 1982-84 гг. В этот период развивались и опробовались новые методы обнаружения и уточнения орбит (усовершенствованный, применительно к особенностям поступающей информации, метод наименьших квадратов), обработки и анализа некоординатной информации. На этих этапах следует отметить заслуги сотрудников НТЦ З.Н. Хуторовского, В.Д. Шилина, Л.Н. Пылаева, А.Ф. Бойкова, С.А. Суханова, Г.Н. Махонина, В.П. Алешина, В.В. Лаврова и др. Параллельно с этим под руководством Ю.С. Ачкасова успешно разработали техпроект алгоритмов для реализации на ЭВМ "Эльбрус-1". На стенде ПРО в НТЦ началось освоение "Эльбруса" программистами и отладка частных программ.

В 1985 г. проводились испытания нового аппаратурного комплекса ЦККП (главный конструктор Л.Н. Вихорев) и началось программирование непосредственно на объекте. Работами по отладке весьма энергично руководил Э.Г. Егисапетов. Очень быстро выяснилось, что объемы оперативной и внешней памяти недостаточны для ведения каталога спутников (более 8000) и обработки потоков информации до 70000 измерений в сутки. Пришлось на ходу заменять магнитные диски емкостью 7 Мбайт на 100 мегабайтные, которые, к счастью, в то время уже изготавливали для "Эльбруса-2", и добавлять шкаф (!) оперативной памяти, чтобы довести ее до 8 Мбайт (привожу эти данные, чтобы показать технический уровень ЭВМ того времени).

Следующей проблемой являлась устойчивость работы ЭВМ. Число перезапусков составляло многие десятки в сутки, причем классифицировать их по причинам было очень сложно - штатные тесты далеко не всегда выявляли неисправные ячейки. Трудно было понять, что проявляется: неисправность аппаратуры, ошибка нашей программы или ошибка операционной системы, поставляемой в составе ЭВМ. Возникали и организационные проблемы привлечения разработчиков аппаратуры ЭВМ из ИТМ и ВТ на объект: с одной стороны, они были заняты "Эльбрусом-2", с другой стороны, явно слабее, чем на системах ПРН и ПРО осуществлялся контроль работ кооперации руководством Министерства и ВПК.

Для решения проблемы разработали специальную систему классификации и выявления причин сбоев. Чтобы разграничить ответственность с операционной системой, все наши программы сделали непривилегированными.

Большой вклад в эти работы внесли сотрудники войсковой части. Отдел А.В. Скобелева фактически взял на себя эксплуатацию ЭВМ, хотя мог бы оставить ее за ГПТП. Работали военные очень добросовестно. Руководство работами осуществляла оперативная группа из представителей в/ч и промышленности под председательством главного инженера дивизии В.В. Никольского.

Первый этап развития ЦККП на базе МВК "Эльбрус-1" был окончательно (с предварительными и Государственными испытаниями, доработками между ними и после них) завершен постановкой на дежурство в 1990 г.

Во время испытаний очень остро проявлялись недостаток производительности и неустойчивость работы ЭВМ. Часто возникали очереди на обработку, задержки в отображении данных, нарушения (особенно на испытаниях при имитации сложных ситуаций в космосе) временного лимита, отводимого на решение задач. В проработке некоторых специальных военных задач мы явно отставали от военных специалистов, которые занимались этими задачами до передачи работ по Центру промышленности. Испытания дались нам с большим трудом.

Проблему производительности удалось ликвидировать после перехода на ЭВМ "Эльбрус-2", который состоялся в 1995 г. Однако неустойчивая работа ЭВМ существует и поныне.

Особо значителен вклад в первый и второй этапы работ на ЦККП сотрудников НТЦ Г. Егисапетова, З.Н. Хуторовского, Ю.С. Ачкасова, Н.Р. Шишкиной, В.Ю. Пономаренко, Л.Н. Вихорева, А.И. Квасникова, О.А. Назина, С.В. Петровского, А.В. Демкина, А.П. Рыжкова, Г.Б. Тазетдинова, В.М. Амочкина, Б.А. Головкина, Ю.Ф. Лукьянца, В.В. Спичакова, Г.Б. Лапшова, А.В. Федорец. Большой вклад внесли и представители смежников (прежде всего ГПТП и ИТМ и ВТ), войсковой части объекта и 45 ЦНИИ.

Создание специализированных средств СККП, предусмотренных проектом "Застава" растянулось на много лет.

Работы по комплексу "Крона" начались с идеи получать, наряду с радиолокационными сигнатурами, оптические изображения спутников. Расчеты показали, что при лазерном подсвете и узкополосной фильтрации принимаемого излучения можно в ясную погоду видеть спутники в любое время суток. Сначала в качестве разработчика РЛС сантиметрового диапазона (для измерения сигнатур и наведения оптики) планировался НИИРП (конкретно, коллектив А.А. Толкачева), а по лазерному оптическому локатору (ЛОЛ) "Астрофизика" (Н.Д. Устинов, Н.Д. Белкин). Мы, как системные тематики, сильно надеялись, что на стадии разработки удастся использовать в РЛС сигналы со сверхразрешением по дальности, а в hi ЛОЛ - новейшие методы устранения влияния атмосферной турбулентности на качество изображения. Затем в состав комплекса по предложению А.И. Ладыгина (45 ЦНИИ) была добавлена РЛС дециметрового диапазона (НИИДАР) для измерения сигнатур больших и быстровращающихся спутников. В 1974 г. появилось решение, предусматривающее разработку "Кроны", где ЦНПО "Вымпел" определялось головным. В ЦНПО головными были назначены: по комплексу в целом - НТЦ ЦНПО "Вымпел" (главный конструктор - А.А. Курикша), по РЛС - НИИДАР (главный конструктор - В.П. Сосульников). Было определено место расположения комплекса - район станицы Зеленчукской на Северном Кавказе. Выбор был в значительной мере обусловлен имеющимися данными по астроклимату (доля ясных ночей, уровень турбулентности). В этом районе астроклимат был изучен в связи с выбором места для самого большого в мире телескопа БТА. К сожалению, как говорят местные астрономы, астроклимат в последовавшие годы сильно ухудшился. При согласовании места возникли трения с АН СССР - имелись серьезные опасения помех расположенному там радиотелескопу Академии наук РАТАН-600. От РАТАНа РЛС "Кроны" перенесли дальше за хребет.

В конце 70-х - начале 80-х годов были разработаны эскизный проект и техпроект алгоритмов комплекса. Строительство развертывалось очень медленно и с производством не торопились.

В 1987 г. произошла реорганизация в НТЦ ЦНПО, затронувшая СКВ В.Г. Репина. Его вынудили уйти со своих постов. Как это было сделано, я видел, а зачем - не знаю. Судя по последующим назначениям, речь не шла об освобождении места для кого-то. Могу предположить, что В.Г. Репин стал казаться слишком независимым, часто вступал в противоречия с руководством по техническим решениям, выгодным по тем или иным причинам подотрасли. Непосредственным исполнителем выступил В.В. Сычев - заместитель генерального директора ЦНПО по научной работе, который в начале 70-х в качестве секретаря парткома проводил аналогичную операцию по отношению к Г.В. Кисунько. Были попытки перевести все СКБ-1 в НИИДАР, но коллектив обратился с протестом в оборонный отдел ЦК и к министру, и в результате мы остались в НТЦ.

Работы по комплексу "Крона" полностью передали в НИИДАР; главным конструктором назначили В.П. Сосульникова.

В НТЦ тематики и алгоритмисты СКБ-1, занятые работами по СПРН и СККП, были разделены. Мне поручили работы на ЦККП (еще раньше Репин, уже ощущая, по-видимому, давление на себя со стороны руководства, попросил меня сосредоточиться на этой работе). Снова я и мои коллеги столкнулись с "Кроной" на этапе ее стыковок с Центром и испытаний. В 1992 г. проводились испытания РЛС и КВП комплекса. Многие показатели, предусмотренные тактико-техническим заданием, оказались не достигнутыми: точность измерения сигнатур и угловых координат целей, формирование спектров отраженных сигналов. Из-за трудностей финансирования работ по устранению замечаний и изготовлению ЗИП РЛС, комплекс без ЛОЛ был принят в эксплуатацию с достигнутыми характеристиками только в 1999 г., то есть через 25 лет после решения о создании, на существовавшем на то время техническом уровне. Работы по ЛОЛ еще не завершились.

Приведу еще одну деталь по "Окну". Эскизный проект оптико-электронного комплекса "Окно" (главный конструктор в то время - B.C. Чернов) был выпущен примерно в те же сроки (по-моему, в 1972 г.), что и проект СККП "Застава", и, к сожалению, независимо. По просьбе В.Г. Репина представители ЦНПО "Вымпел" были включены в комиссию по рассмотрению проекта, но председатель комиссии М.Г. Мымрин - заместитель начальника 4 ГУ МО, узнав, что мы, новые тогда для него люди, собираемся критиковать проект, распорядился не пускать нас на территорию головной организации - Красногорского машиностроительного завода. Недостатком проекта, с моей точки зрения, стало стремление решить с помощью "Окна" все задачи ККП для всех высот, не принимая во внимание эффективность объединения информации от разных средств и возможности радиолокации. В результате, в составе комплекса оказалось 10 телескопов. Долгие годы мы преодолевали трудности, связанные с тенденциями к автономизации "Окна". Благо время для этого имелось, поскольку объект строили медленно. Именно время и реальная работа расставили все на свои места. Теперь комплекс поэтапно включается в работу по наблюдению высокоорбитальных спутников.

В 1980 г. были определены порядок и сроки создания радиолокационного комплекса "Крона-Н", РЛС наблюдения ВОКО "Крона-В" и оптико-электронного комплекса "Окно-С" на Дальнем Востоке. Работы по "Крона-Н" продолжаются, идеи "Кроны-В" и "Окна-С" остаются нереализованными.

Только с 1991 г. начались работы по созданию перебазируемого комплекса радиотехнического контроля (ПК РТК) "Момент". Работы ведутся головным разработчиком - ОКБ МЭИ (главный конструктор - К.А. Победоносцев) по договору с МАК "Вымпел". В 2003 г. комплекс первой очереди прошел испытания и поставлен на опытное дежурство.

Главной, по-моему, причиной таких длительных сроков создания объектов СККП является низкий приоритет системы в представлении руководителей всех уровней (от военных строителей до директоров институтов и заводов). В старой системе в условиях реальной или имитируемой перегрузки руководители откладывали эти работы, зная, что за эту не боевую систему строго не спросят. Сейчас система приоритетов в оборонном заказе не приведена в соответствие с реальной потребностью и реальными возможностями. И, наконец, причиной, особо важной для принципиально новых разработок, является не сокращающееся отставание элементной базы, вычислительной техники и технологии разработки программного обеспечения.