1 апреля, 2013

В памяти навсегда

БЛАГОДАРЮ СУДЬБУ И МОИХ РОДИТЕЛЕЙ

Я родился 22 июня 1924 года в деревне Титово Раменского района Московской области в семье крестьян. Стремление к познанию и учебе пробудилось во мне рано. Тогда в школу принимали с восьми лет, и моя самовольная попытка без разрешения родителей «устроиться» в школу за два года до положенного срока была пресечена и наказана. Но на этом я не остановился и в семь лет, спустя два месяца после начала занятий, с одобрения знакомых школяров, пришел в первый класс и сел за парту. Вошедший учитель сразу заметил меня и вызвал к доске с целью проверить мои познания. Техникой чтения я не владел, но буквы знал. Учитель объяснил, как надо читать одно- и двухсложные слова, и я сразу вник в суть вопроса. Так я попал в школу и получил на руки букварь.

Придя домой, я с гордостью положил букварь на стол и объявил, что принят в первый класс. Родители с этим смирились, а отец даже сказал: «Пусть учится!».

В дальнейшем этот «побег» сыграл решающую роль в моей судьбе - я успел окончить школу за несколько дней до начала Великой Отечественной войны, причем с отличным аттестатом.

В день начала войны мне исполнилось ровно 17 лет. Решение о дальнейшей судьбе было одно - военно-морское училище. В июле я приехал в Севастополь для поступления в ВВМУ береговой обороны. Город был на военном положении, его бомбили прорывавшиеся сюда немецкие самолеты. В приеме в училище мне было отказано по возрасту, и я отправился домой.

В Москве я еще раз попытал судьбу и подал документы в Артиллерийское военное училище им. Красина, но по той же причине - малолетству - туда я принят тоже не был. Мне порекомендовали приезжать на следующий год, уже после того, как кончится война. Так ни одна моя попытка поступить в училище в 1941 году не увенчалась успехом, а война, как известно, через год не закончилась.

Дальнейшая моя судьба складывалась следующим образом. Осенью 1941 года я проходил всеобщую военную подготовку под руководством офицера военкомата и работал на строительстве оборонительных сооружений под Москвой. А с февраля 1942 года я уже авиамоторист особой авиагруппы связи ГВФ (в дальнейшем - 3-я особая Краснознаменная авиационная дивизия связи), которая входила в состав действующих частей.

В задачу авиагруппы, насколько я мог тогда знать, входило обеспечение связью Ставки Верховного Главнокомандования с фронтами и партизанскими соединениями, а также войсками, оказавшимися в тылу врага. Была и еще одна задача - вывоз раненых командиров.

В задачу технического состава входило содержание самолетов в постоянной готовности к выполнению боевых вылетов. Как правило, все вылеты в тылы врага осуществлялись в темное время суток. Были и потери, когда наши самолеты назад не возвращались, были и случаи обстрела немецкими самолетами, прорвавшимися через нашу противовоздушную оборону.

К концу лета 1942 года я с разрешения командования авиагруппы поступил в Военно-морскую академию, эвакуированную из Ленинграда в Киров. Напряженная учеба сочеталась с несением караульной службы по охране городских объектов и военно-полевой подготовкой (нас готовили к отправке под Сталинград). А с улучшением военно-стратегической обстановки началась учеба согласно учебному плану.

Из ранее направленного под Сталинград курса назад вернулись только человек. Они-то и сплотили нас в дружный коллектив, став командирами учебных взводов и отделений. Кстати, многие из выпускников, нашего курса в дальнейшем добились ученых званий и высоких должностей как в военной медицине, так и в гражданском здравоохранении (министр здравоохранения С.П. Буренков, начальник ГВМУ Ф.И. Комаровой др.). После окончания Военно-морской академии в 1947 году мы встречаемся каждые пять лет в Ленинграде как родные братья.

Но вернемся к нашему повествованию. После снятия блокады академия вернулась в Ленинград. До конца войны она была в составе действующей военно-морской базы и выполняла свои специфические задачи. Одновременно мы восстанавливали разрушенные здания и клиники самой академии.

После окончания академии я был направлен в Севастополь, на Черноморский флот. Вакантных должностей на кораблях тогда не было, и я дал согласие служить в ВВС ЧФ. Служил на должностях начальников медицинских служб частей ВВС, начальника лазарета и поликлиники авиационной технической базы, старшего врача авиационного истребительного полка, начальника лечебного отделения военного санатория в Евпатории.

Надолго осталась в памяти служба в ГИАП в Каче, где служили летчики военного времени. Были среди них и Герои Советского Союза, и награжденные боевыми орденами. Теплые, дружеские и доверительные отношения врача с летным составом и командованием, их семьями помогали в профилактике летных происшествий, в решении бытовых и семейных проблем.

С 1969 по 1979 год я проходил военную службу в 8-й Центральной поликлинике Войск ПВО на должности начальника отделения неотложной медицинской помощи на дому, был начальником филиала в поселке Заря. Теперь это Центральная поликлиника ВВС МО Российской армии. После увольнения с военной службы я был служащим Российской армии и работал в этой же поликлинике на должности врача функциональной диагностики, заведующим кабинетом нейрофизиологических исследований. Аттестационная комиссия присвоила мне высшую квалификационную категорию.

Сегодня я проживаю в поселке Заря, который стал моей малой родиной, где живут мои друзья, сослуживцы, а 8-я ЦП ВВС МО с ее коллективом - моим родным домом. Кстати, при моем увольнении профсоюзная организация утвердила меня постоянным членом коллектива поликлиники.

В общей сложности я прослужил в Вооруженных Силах 37 лет военнослужащим и 24 года - служащим. Благодарю судьбу, родителей за то, что я, деревенский парень, стал военным врачом, а также благодарю сослуживцев и друзей, помогавших мне и в службе, и в работе. Я всегда старался делать все доброе для людей, и это главное в моей жизни.

В продолжительности военной службы и работы есть заслуга и моей супруги Иды Алексеевны, ныне, к сожалению, покойной. Она обеспечила мне прочный тыл и заботу обо мне и нашей семье. Мы вырастили сына, офицера Российской армии (сейчас он в запасе), и дочь, инженера. Дети подарили нам четырех внуков, внучку, правнука и правнучку. Один из внуков - майор Российской армии. Так что династия людей, посвятивших себя почетной профессии «Родину защищать», не прерывается.

Я же сам ушел в отставку в звании полковника медицинской службы, имею правительственные награды - два ордена и 17 медалей. Награжден знаком «Отличнику здравоохранения».

Если бы можно было начать все сначала, я бы снова стал врачом.

В ПАМЯТИ НАВСЕГДА

Родился я 22 июня 1923 года в Нижнем Новгороде. Почти все мои дошкольные и школьные годы прошли в частых переездах из одного города в другой - к месту службы отца, который занимал руководящие должности на железнодорожном транспорте. Наша семья состояла из четырех человек: отец, мать, я и младший брат. Такая динамичная жизнь способствовала тому, что я к окончанию средней школы многое узнал о нашей стране, о людях разных городов, об их жизни, культуре и трудовой деятельности.

В 1939 году вся наша семья возвратилась в Нижний Новгород на постоянное место жительства. Отец получил должность начальника отдела в облисполкоме, мать занималась домашним хозяйством, а мы с братом учились в школе. В июне 1941 года я окончил десятилетку и получил аттестат зрелости.

22 июня мне исполнилось 18 лет. Вся семья собралась отметить мой день рождения, но в полдень мы узнали из правительственного сообщения, что гитлеровская Германия вероломно напала на нашу страну. Началась Великая Отечественная война. Она изменила все мои планы на будущее. В течение учебы в школе я прошел теоретическую подготовку в аэроклубе, с тем, чтобы заниматься спортивными полетами, но теперь молодежь стремилась попасть па фронт, люди шли в военкомат.

Меня и многих моих товарищей городской военкомат направил на учебу в аэроклуб, где был организован специальный набор курсантов, проведших теоретическую подготовку, для прохождения летной практики на самолете По-2 с целью подготовки летчиков-ночников.

Обучение проходило очень интересно. Курсанты налетали по 75-80 часов каждый и уверенно пилотировали самолет. В конце мая 1942 года обучение в аэроклубе было закончено, мы сдали экзамены. 6 июня нас отправили в Челябинское авиационное училище.

Однако в училище нас не приняли, так как оно было полностью укомплектовано курсантами. Поэтому нас направили на учебу в школу авиамехаников, которая находилась в этом же городе. Такое решение командования для нас было совершенно непонятным, но пришлось подчиняться приказу и учиться на авиационного механика.

Обучение в школе механиков проходило на самолетах-штурмовиках Ил-2. Это был грозный самолет, имел максимальную скорость 414 километров в час, практический потолок 6000 метров, дальность полета 700 километров, вооружение: две 23-мм или две 37-мм пушки, два 7,62-мм пулемета в крыльях и один 12,7-мм пулемет у воздушного стрелка. Самолет мог брать от 400 до 600 килограммов бомб.

Изучать такую технику было интересно. Я окончил школу по первому разряду, получил денежную премию и уже с этой новой специальностью 30 апреля 1943 года прибыл со своими товарищами на аэродром Собинка под Владимир. А 1 мая весь полк перебазировался на фронтовой аэродром в районе города Плавск, что в 30 километрах от линии фронта. Сначала наш полк, 783-й шап, входил в 16-ю воздушную армию (Центральный фронт), затем - в 15-ю воздушную армию (Брянский фронт).

Началась наша работа. В первые два дня занимались подготовкой самолетов к предстоящим боевым вылетам. Настроение у людей было на самом высоком уровне, все работы были выполнены отлично. А на третий день нашего пребывания на фронтовом аэродроме командование дивизии устроило прием летного и инженерно-технического состава по случаю готовности полка к боевым действиям.

После выступлений командира и начальника политотдела дивизии выступили участники приема - летчики, инженеры, техники, авиамеханики, которые клятвенно пообещали отдать все силы, опыт и знания для разгрома врага. После приема мы выразили желание показать несколько номеров художественной самодеятельности. Я тоже принял в этом участие, так как хорошо играл на баяне. Баян командир дивизии подарил полку, а мне объявил благодарность за хорошую игру.

На следующий день началась предварительная подготовка к боевым вылетам, затем - каждодневная боевая работа. Самолет приходилось готовить по нескольку раз в день. Количество боевых вылетов возрастало. Для авиационного механика это была постоянная работа. Немного можно было отдохнуть только ночью, да и то не всегда, так как часто поднимали часть личного состава для обнаружения малого вражеского десанта диверсантов.

Из боевых вылетов многие самолеты возвращались с внешними повреждениями от разрывов снарядов зенитных орудий, крупнокалиберных пулеметов и от пуль стрелкового оружия. Больше всего повреждений приходилось на хвостовую часть самолета, где находилась кабина воздушного стрелка. Вся же передняя часть самолета, где находились мотор и кабина летчика, была бронированной.

Через неделю-другую стали возникать проблемы с воздушными стрелками - сказывались ранения, болезни, чрезмерное повышение артериального давления и другие причины, ухудшающие самочувствие. Однажды знакомый летчик, лейтенант Лиговский, спросил у меня, не хочу ли я полетать с ним, пока у него нет воздушного стрелка. Я дал согласие, и на следующий день состоялся мой первый боевой вылет. А после этого я занимал кабину воздушного стрелка еще 16 раз.

За период моего нахождения на фронте я обеспечил более ста самолетовылетов. Сложность труда авиамеханика заключается не столько в работе, которую он выполняет лично, сколько в контроле за другими специалистами: механиками, электриками, прибористами, оружейниками, связистами, специалистами по спецоборудованию и другими. И это неслучайно: ведь спрос за качество подготовки самолета прежде всего с авиамеханика. Вообще пребывание на фронте - это большая жизненная школа и высочайшая ответственность за порученное дело.

Фронтовая жизнь мне запомнилась навсегда, в частности, ее боевой ритм и постоянное мое желание как можно лучше выполнять свои обязанности. А отдельные случаи в силу их неповторимой характерности запомнились особенно.

9 мая наша эскадрилья успешно выполнила боевое задание по штурму вражеских автомобильных колонн и железнодорожных эшелонов и без потерь вернулась на свой аэродром. При заруливании в капонир летчик резко затормозил, и я, ухватившись за рукоятки пулемета, нажал на гашетку. Раздалась короткая очередь. Прибывшему командиру эскадрильи я доложил о том, как это случилось. Пожурив меня за допущенную неосторожность, командир сказал: «Ладно, пусть это будет салютом в честь нашей сегодняшней победы. Врагу нанесен большой урон в живой силе и технике». Мог ли я тогда подумать, что ровно через два года мы будем праздновать Великую Победу в Великой Отечественной войне?

Второй случай не менее интересен. Во время очередного боевого вылета 22 июня, в день моего рождения, наши самолеты подверглись сильному обстрелу из наземных и зенитных огневых средств немцев. «Привезли» много пробоин. В моей кабине крупнокалиберной пулей был пробит фюзеляж, а одна пробоина пришлась на откидной фонарь, закрывающий стрелка от воздушного потока.

Товарищи поздравили меня с днем рождения, а за ужином вместо ста граммов фронтовых налили сто пятьдесят.

Так день за днем шла боевая работа, приобретались опыт, профессиональные навыки в условиях фронтовой жизни. В начале июля 1943 года по распоряжению вышестоящего командования все авиамеханики, окончившие аэроклуб, в том числе и я, были отправлены в авиационное училище, в город Борисоглебск. Это училище я окончил осенью 1947 года и был оставлен для прохождения дальнейшей службы в должности инструктора-летчика. В том же году я женился на девушке, с которой учился в одной из школ в Нижнем Новгороде. Она окончила медицинский институт, стала врачом. Вскоре у нас родился сын.

Через три года я был назначен на должность заместителя командира авиаэскадрильи по политработе. По службе характеризовался хорошо и в 1953 году поступил в Военно-политическую академию, которую окончил по первому разряду в 1957 году. Получил назначение для прохождения дальнейшей военной службы на Север, в 878-й истребительный авиационный полк, на должность заместителя командира полка по политработе.

Военная служба проходила хорошо и интересно. В ноябре 1959 года полку было вручено переходящее Красное знамя Военного совета Ленинградского военного округа за достигнутые показатели в боевой и политической подготовке и высокий уровень боевой готовности.

За свою летную практику я освоил десять типов самолетов и закончил летную работу на самолете МиГ-17. В 37 лет, по решению очередной летной медицинской комиссии, я вынужден был расстаться с полетами, и меня перевели для прохождения дальнейшей службы в политотдел 10-й отдельной армии ПВО на должность инспектора организационного отдела, а через полгода я стал начальником этого отдела.

В 1965 году был назначен начальником организационно-мобилизационного отдела - заместителем начальника штаба 10-й отдельной армии ПВО, а в 1968 году стал начальником отдела комплектования войск оргмобуправления Главного штаба Войск ПВО. Службу в центральном аппарате Войск ПВО я всегда считал почетной и высоко ценил оказанное мне доверие.

За время военной службы удостоен был правительственных наград: орденов Отечественной войны II степени, Трудового Красного Знамени, Знака Почета, двух медалей «За боевые заслуги», медалей «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» 1941-1945 гг.», «За трудовую доблесть», «За освобождение целинных и залежных земель» и шестнадцати юбилейных медалей.

В 1980 году я окончил военную службу, прослужив 37,5 календарных года, и с почетом был уволен в запас.

После увольнения более восьми лет работал в Научно-исследовательском институте экономики, информатики и автоматизированных систем управления народным хозяйством в должности научного сотрудника. Тематика научно-исследовательских работ была родственной функционированию системы гражданской обороны.

Сегодня, слушая радио или просматривая телепередачи о работе Министерства по чрезвычайным ситуациям, мне приятно сознавать, что в этой важной работе есть частица и моего труда.

Находясь на пенсии, я занимаюсь общественной работой. Более пяти лет возглавлял административную подкомиссию поселка Заря. В течение двух отчетно-выборных сроков избирался заместителем председателя совета ветеранской организации поселка Заря. Стараюсь вести активный образ жизни. Считаю, что большую часть жизни прожил с пользой для Отечества.

В моем возрасте особенно заметно, как быстро проходит год за годом. Старшее поколение сменяется поколением молодым. И мне хочется быть уверенным, что наша молодежь ценит, сохраняет и развивает славные боевые и нравственные традиции ветеранов, что каждый из молодых людей считает главным своим долгом быть прежде всего патриотом своей Родины, готовым в любой час выступить на ее защиту.

ВОЙНУ ЗАКОНЧИЛА В ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ

В мае 1942 года я добровольно поступила на военную службу и была зачислена курсантом в Давлекановское военное авиационное училище разведчиков по специальности фотограмметрист-дешифровщик. В начале 1943 года в звании сержанта окончила училище и была направлена в действующую армию.

Участница Великой Отечественной войны с февраля 1943 года - на Западном, Калининском, Волховском, Ленинградском и 2-м Белорусском фронтах в составе 47-го отдельного гвардейского разведывательного авиационного Борисовского Краснознаменного ордена Суворова III степени полка Главного командования Красной армии. Участвовала в Белорусской, Восточно-Прусской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях.

В процессе боевой работы полка, который принимал самое непосредственное участие в этих операциях, я занималась обработкой и дешифрованием отснятых экипажами аэрофильмов с последующим изготовлением для командующего фронтом фотопланшетов с разведывательными данными о противнике. За время работы на фронте обработала более двух тысяч фильмов.

Войну закончила в Восточной Пруссии 9 мая 1945 года.

ЭТО МОЙ ВКЛАД В ДЕЛО ПОБЕДЫ

В Подмосковье день 22 июня 1941 года отличился прекрасной погодой. Безоблачный, солнечный, какой-то умиротворенный. Люди спокойно занимались домашними делами, отдыхали. И вдруг в полдень из репродукторов прозвучало взволнованное сообщение Молотова о том, что уже в 4 часа утра фашистская Германия подло, по-воровски, без объявления войны напала на нашу страну.

Как я воспринял это сообщение? Мне шел шестнадцатый год. Выросший на героике наших кинофильмов и книг, на патриотическом воспитании в школе, в пионерской организации, на изучении военного дела в кружках, я был уверен, что каждый пионер, каждый советский человек «готов к труду и обороне», что, «если враг нападет, он будет бит повсюду и везде», что «чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим». Поэтому в первый момент я подумал, что уж теперь-то Красная армия крепко накажет наглых фашистов, захвативших почти всю Европу. И мне были непонятны совершенно обратная реакция взрослых, их посуровевшие лица, их разговоры, что война будет очень тяжелая.

Через несколько дней меня отправили в первую смену заводского пионерлагеря - ведь тогда никто не верил, что враг может нанести нам большой урон.

По возвращении из пионерлагеря я получил паспорт и в конце августа поступил на оборонный завод № 8 (г. Подлипки, теперь г. Королев) учеником токаря. Меня прикрепили к опытному токарю Николаю. Продукцией нашего цеха были кассетные зенитные пушки малого калибра. Производство было распланировано таким образом, что на каждом рабочем месте, на каждом станке вырабатывалась какая-то одна определенная деталь. При этом был строжайший контроль ее точности и качества. Малейшие отклонения - брак, а с виновного взимался штраф. В течение недели я освоил работу на станке, а также изготовление нашей детали и подменял своего учителя, когда он отдыхал. Я был очень доволен тем, что и мои изделия находятся в пушках, что я помогаю фронту.

К сожалению, долго работать на этом заводе мне не пришлось. К октябрю фашисты подошли к Москве. Как раскаты далекого грома, уже слышалось глухое рокотание с фронта. Немецкие самолеты стали все чаще появляться над нами. Удивляло только то, что ни одна бомба не была сброшена на завод. Видимо, фашисты были уверены, что захватят Москву и прекрасное оборудование нашего завода достанется им. Для маскировки на крышах цехов были установлены искусственные кусты и деревья из окрашенной в зеленый цвет стружки. Строго соблюдалась ночная светомаскировка. Но, кажется, расположение цехов не было секретом для немцев, потому что поймали нескольких лазутчиков, подававших световые сигналы фонариками.

Критический момент наступил для нас в первых числах октября, когда вдруг было объявлено о начале эвакуации завода. Начали снимать станки и оборудование с фундамента. А 10 октября 1941 года вдруг закрыли заводские проходные, рабочих на территорию завода уже не пропускали. В завкоме всем говорили, что эвакуация стала невозможна, так как немцы охватили Москву с трех сторон и свободной осталась только Горьковская дорога, да и та находится под бомбежкой. В общем, завод подготовлен к взрыву. Кто может, пусть уходит на восток самостоятельно.

В этот день у проходных завода собралась огромная толпа рабочих. Все ждали выдачу денег, так как настали дни получки. Толпа волновалась, раздавались провокационные призывы не давать взрывать завод, появились мародеры, разграбившие ближайшие торговые палатки. Но руководство завода сработало отлично: деньги для зарплаты были доставлены, бухгалтеры составили ведомости, люди получили свой заработок и разошлись по домам. Но что странно: на три дня с улиц исчезла милиция, военные патрули не вмешивались в разговоры возбужденных людей, собиравшихся в это время группами на улицах.

Были случаи грабежей магазинов и другие беспорядки. Радовало лишь то, что подавляющая часть рабочего класса не поддавалась на провокации, на подстрекательство людей, открыто выступающих против советской власти. На улицах царило видимое безвластие целых три дня. В это время подошли сибирские дивизии, потеснили немцев и отогнали от Москвы. А соответствующие органы, выявившие за прошедшие три дня провокаторов, подстрекателей и мародеров, за один день изолировали их.

Однако завод все же начали эвакуировать. А кто не смог поехать в эвакуацию, получал расчет. Я также уволился, остался с родителями в городе Щелкове. Там меня направили в трудовую бригаду, перед которой стояла задача создавать лесные завалы около города, чтобы фашистским парашютистам и диверсантам труднее было прятаться и передвигаться в лесу.

К сожалению, на десятый день я был «сбит» падающим деревом и после операции пролежал в больнице еще две недели. В это время начался набор в ремесленное училище № 27 (г. Щелково). Меня приняли в группу, готовившую слесарей-инструментальщиков. Руководил группой прекрасный мастер Карл Ильич. Его знания, умение, квалификация были настолько высокими, разносторонними, а обучение настолько доходчивым и понятным, что через год мы чувствовали себя настоящими специалистами слесарного дела. Карл Ильич не только с душой учил, но и воспитывал в нас чувство человеческого достоинства, гордость за свою профессию. Для нас он был настоящим человеком и воспитателем.

А учиться в то время было нелегко не только из-за сильных зимних холодов (до -40 градусов зимой 1941/42 года), но и из-за очень скудного питания. Главной вожделенной радостью был хлеб - 450 граммов, разделенные на три порции в день. Еще были жиденькая баланда, в которой «крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой», такая же жиденькая ложка картофельного пюре и стакан мутного чая. Все время не оставляло чувство голода, желание чего-нибудь поесть.

В начале апреля 1943 года десятерых человек из нашей группы, в том числе и меня, выпустили из училища с квалификацией «слесарь-инструментальщик третьего разряда» и направили для работы на авиационный завод № 82 (г. Тушино). В это время на этот завод прибыло очень много выпускников ремесленных училищ Москвы и Подмосковья. Разместили нас в классах бывшей школы по 18-20 человек. Койки стояли почти вплотную друг к другу, тумбочек не было. Чтобы не завелись «паразиты», нас обязательно один раз в десять дней водили в баню, меняли простыни, в специальных печах прожаривали нашу одежду.

Завод работал в две смены: 12 часов - дневная смена, 12 часов - ночная. Через неделю смены менялись. Питание осуществлялось уже по рабочим карточкам. Но только хлеб (650 граммов) ты мог брать самостоятельно, а вместо остальных продуктов давали спецкарточки, где на каждое число месяца были отрезные талоны - «завтрак», «обед», «ужин». И, несмотря, на то, что эти завтраки, обеды и ужины были скудными и обезжиренными, три раза в день в живот что-то перепадало и поддерживало силы. Это спасло многих ребят.

Продукцией нашего завода были истребители конструктора Яковлева Як-7б. Было признано, что они по маневренности, вооружению и летным качествам превосходили немецкие истребители Bf-109. От завода требовались ритмичность работы и безусловное выполнение плана. И если появлялись нарушения ритма, соответствующие цеха или участок переводились на «казарменное положение», то есть рабочие не уходили с завода сутками. Отдых разрешался только на два-три часа, но здесь же, в цехе, без всяких удобств. Мы, слесари, обычно забирались в нижний отсек верстака. Там, свернувшись калачиком, можно соснуть, пока не разбудит мастер. Правда, уже с 1943 года завод работал ритмично, и такие «казарменные положения» были чрезвычайно редкими, в основном для отдельных специалистов, от продукции которых зависела своевременность планового выпуска.

Меня по прибытии на завод сначала распределили на кузнечный участок. Обработка кузнечных поковок - работа малоинтересная. Но мы не роптали, трудились так, как требовало военное время, как требовали призывы и лозунги: «Все - для фронта, все - для победы!»

К этому времени мне исполнилось 18 лет. Пришло время быть призванным в армию. Сводки с фронта были жесткими, душа рвалась туда, чтобы помочь громить врага. И однажды, после ночной смены, я вместе с такими же ремесленниками пришел к нашему заводскому военкому и попросил отправить нас на фронт. К нам вышел майор. Его раненая рука висела па перевязи, на груди - орден Красной Звезды, медали и три красно-желтые полоски - нашивки (одно тяжелое и два легких ранения). Никогда не забуду его тихие, по-отечески добрые слова: «Ребята! Вы знаете, почему мы несем большие потери на фронте? Потому что у нас мало авиации. Немцы безнаказанно бомбят и расстреливают нас с воздуха. А вас обучали специально, чтобы делать самолеты. Это спасет многих наших солдат. Если же я пошлю вас на фронт, вас так же перебьют, если у нас не будет самолетов. Идите, сынки, в цех, дайте для фронта больше Яков. Сейчас в этом ваш долг!».

Когда через неделю мы пришли к нему во второй раз с той же просьбой, он встретил нас отборной руганью: «Вы хотите дезертировать с трудового фронта! Все пойдете под трибунал! Вон отсюда! И чтоб я вас не видел!» А тогда действительно дезертиров с трудового фронта судил военный трибунал и выносил один приговор - восемь лет лагерей. После последней встречи у нас отпала охота обращаться к нашему военкому.

Вспоминаю еще один трагический момент в жизни нашего завода. Поздним вечером в октябре 1943 года, находясь в общежитии, я услышал крики: «Завод горит!», «Пожар на заводе!» Действительно, над заводом поднималось и на глазах нарастало огромное пламя. Мы кинулись туда, надеясь чем-то помочь. Но нас не пустили, завод был уже оцеплен военными и милицией. Оказалось, это была диверсия.

Пламя быстро охватило почти все цеха, потому что завод был развернут в старых, в основном деревянных помещениях довоенной постройки. Полы и оборудование были пропитаны маслом. И, несмотря на большое количество пожарных машин, съехавшихся со всей Москвы, сохранить удалось только одно помещение - ангар, откуда выходили уже готовые самолеты. Сгорели все подготовительные цеха. Оборудование и оснастка пришли в полную негодность. Вместо завода было огромное пепелище. Что делать? Утром директора завода вызвали в Государственный комитет обороны, вернулся он через два часа и передал: «Товарищ Сталин сказал, что план заводом должен быть выполнен».

Сразу же были организованы аварийные восстановительные бригады для расчистки территории, возведения корпусов, крыш. Механики из нескольких покореженных пожаром станков собирали один рабочий. Восстанавливали рабочую макетную оснастку. Пришла помощь с других заводов и людьми, и оборудованием. Все работали с большим подъемом, не зная усталости. Вручную изготавливали нужные детали. Партийные и комсомольские работники возглавляли главные участки, руководили соревнованием. Любые успехи и достижения становились достоянием всех, они мобилизовывали остальных на такую же ударную работу. И в результате план самого тяжелого для завода месяца - октября был перевыполнен на один самолет.

В это время меня тоже направили в одну из восстановительных бригад моего родного пятого цеха. После выполнения задания перевели в бригаду по изготовлению штампов. На этой должности я трудился до конца войны и по мастерству вырос до 5-го разряда. Эта работа приносила мне особое удовольствие: ведь как много разных деталей и изделий, вырубленных, выгнутых или отлитых на изготовленных мною штампах входит в конструкцию каждого самолета! Это же мой вклад в дело победы, в защиту наших воинов! Да и сама профессия слесаря по штампам считается одной из престижных.

Хочется рассказать еще об одной важной стороне жизни коллектива нашего завода во время войны. Это в большей степени относится к 1944-1945 годам. Дело в том, что более 90 процентов рабочих завода составляла молодежь - юноши и девушки. Но это не только ремесленники Москвы и Подмосковья, но и дети, вывезенные по «Дороге жизни» из Ленинграда, это дети из эвакуированных детских домов Харькова, Николаева, Украины, Белоруссии. За годы войны они повзрослели, им стало по 18-20 лет. И у них возникла потребность не только в физической, но и духовной пище. А в заводском клубе лишь изредка демонстрировались фильмы, никакой другой работы не проводилось. В связи с этим кое-кто из ребят стал добывать себе на пропитание подручным трудом - изготовлением разных изделий, пользующихся спросом на рынке. Кроме того, появились маклаки, спекулянты, воришки, совершающие набеги на соседние поля и огороды.

В этой обстановке было необходимо увлечь молодежь какими-то интересными, полезными делами, а заводской комитет комсомола был беспомощным и инертным. И тогда партком завода направил на должность секретаря комсомольского комитета завода молодого коммуниста - выпускника МАИ, только что распределенного на завод для работы. Конечно, он пытался отказаться: «Я же инженер...», но ему сказали: «Это надо! Это твое ответственное партийное задание». И он взялся за работу сразу же по-деловому. Благодаря своей неиссякаемой энергии, инициативе, какому-то особому обаянию, умению просто, открыто и деловито обсудить вопрос, новый комсомольский секретарь сразу же заслужил доверие и завоевал всеобщее признание и авторитет.

За одну неделю его уже знали не только секретари комсомольских бюро, комсомольцы, но и почти вся молодежь. Он каждый день по нескольку раз заходил в цеха, беседовал, направлял молодежь. Видимо, он брал не только своим обаянием, веселым, общительным характером, но и умел улавливать и использовать все то лучшее и доброе, что уже зарождалось в каждом молодом человеке.

И вот перед каждым цехом комсомольцы построили свои спортивные площадки, где постоянно устраивали игры, соревнования по волейболу и городкам. А те, кто не играл, шумно и весело болели за своих, постепенно вовлекались в спорт. Ведь ребята были готовы к этому, их надо было только подтолкнуть. При заводском клубе были организованы драматический, музыкальный, танцевальный кружки; организован духовой оркестр; создана заводская футбольная команда. Замечу главное: все эти действия нового комсомольского вожака по активизации отдыха и вовлечению молодежи в культурные мероприятия не только не привели к срывам выполнения плана и снижению качества продукции, но и способствовали улучшению этих показателей.

Очень важным делом была организация работы вечерней школы рабочей молодежи. При этом на занятия отпускали с работы на два часа раньше. И всего этого добился молодой коммунист - секретарь заводского комитета комсомола. К сожалению, я забыл его фамилию. Помню только его имя - Коля, потому что его так все и звали. Я тоже пошел в вечернюю школу рабочей молодежи, в восьмой класс, и окончил ее уже после войны, в 1947 году.

Зимой школа очень плохо отапливалась, чернила часто замерзали. Но я шел туда, как в храм, как в какой-то светлый, прекрасный мир. Учителями у нас были настоящие интеллигенты, воплощение нравственной чистоты, достоинства и доброго отношения к нам, рабочей молодежи. Я с большой благодарностью вспоминаю учителя математики Василия Семеновича Хохлова, его жену - учителя литературы Евгению Сергеевну, завуча - Нину Евгеньевну Ильницкую и других. Они дали мне не только знания, но и помогли выбрать правильную дорогу в жизни, вселили веру в добро, в торжество правды.

День Победы я встретил утром 9 мая. Сразу выбежал на улицу, поспешил в метро, чтобы поехать к отцу, к семье. Кругом - всеобщее ликование, всеобщая радость, приподнятое настроение, добрые улыбки. Но это уже другая история.

Великая Отечественная война была для меня тяжелым физическим и моральным испытанием. Но я убедился, что любые трудности могут быть преодолены, если на это есть воля и вера в свои силы. Я рад, что своим трудом внес посильный вклад в дело нашей Победы!

Коротко о себе.

На заводе я продолжал работать до конца 1949 года. В 1947 году, после окончания вечерней школы рабочей молодежи, поступил в институт - МИМЭСХ, удобный для меня тем, что он считался дневным, а занятия конструкторского факультета из-за нехватки помещений проходили в вечернее время.

Без отрыва от производства я окончил два курса. Весной 1950 года от ряда институтов производился специальный набор в военные училища. Так я был призван в армию и направлен в Рижское высшее инженерно-авиационное военное училище ВВС, на второй курс радиотехнического факультета. Окончил его в 1954 году в воинском звании «техник-лейтенант». Но служить в авиации не пришлось: получил назначение в 1-ю армию ПВО особого назначения. Четыре года служил начальником группы РТЦН зенитного ракетного полка, затем - 11 лет инженером отдела эксплуатации РТС соединения ПВО, а потом - 9 лет начальником комплекса АСУ на ЦКП Войск ПВО. Мои дочь, внук и внучка получили высшее образование.

Уволился по болезни в январе 1978 года в звании «полковник». Я инвалид 2-й группы. Активно участвую в работе ветеранской организации поселка Заря. С 1996 года возглавляю первичную организацию ветеранов Великой Отечественной войны. Имею награды: орден «За службу Родине в Вооруженных сил СССР» III степени, медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «Ветеран Вооруженных Сил», «850 лет Москвы», «За воинскую доблесть» и 10 других медалей.