21 апреля, 2013

ЭССЕ О ЗОДЧЕМ ИДЕОЛОГИИ РКО

А.А. КОЧЕРОВ,

начальник политотдела – заместитель начальника 46 ЦНИИ МО по политической части (1977 – 1992 гг.), генерал-майор в отставке

НАКАНУНЕ СЛАВНОГО ЮБИЛЕЯ

В двадцатом, когда кровоточили раны

Войны той гражданской, а пожар все дымился,

В селе Красноярка, близ Бугуруслана

Мальчишка на свет в ноябре появился.

Тогда, босоногим по полу топая,

Не знал, что готовит судьба на пути,

Не знал, что придется с боями жестокими

Войну отшагать и в науку прийти.

Он ужас войны видел с края переднего,

Когда в артиллерии с кровью и потом,

От первого залпа до залпа победного

Врага сокрушал он совместно с пехотой.

Война отгремела, но дело осталось,

И богу войны он не стал изменять,

Такая профессия в жизни досталась,

Профессия - Родину защищать...

Первая встреча с Иваном Макаровичем Пенчуковым произошла у меня осенью 1977 года на улице Казакова, где в то время размещался филиал 27 ЦНИИ (в/ч 11520). Начальником филиала был генерал-майор Баранюк Валентин Александрович, а я занимал должность заместителя командира по политической части. Мы с Валентином Александровичем уже знали о решении создать 46 институт, возглавить который было предложено генерал-лейтенанту Пенчукову Ивану Макаровичу - начальнику 45 СНИИ МО.

Иван Макарович приехал посмотреть размещение филиала 27 ЦНИИ МО, ибо необходимо было, в первую очередь, решать вопрос о месте дислокации института. Первое впечатление, которое произвел на меня этот человек, было самым благоприятным. Я увидел симпатичного человека, умудренного опытом, с доброжелательным взглядом.

Признаюсь, что решение Ивана Макаровича разместить институт на плохо обустроенной территории, на базе школы сержантского состава строительных частей в г. Бабушкин, нас не очень обрадовало (были и другие варианты), но это решение было единственно правильным. Оно впоследствии помогло нам успешно решать сложнейшие вопросы формирования и становления коллектива и капитального строительства основного здания института.

Главной и основной проблемой на первых порах была задача укомплектования института высококвалифицированными научными кадрами. И здесь сказались его высокие человеческие качества и большой опыт руководства научно-исследовательским институтом. Иван Макарович сумел добиться льготных условий укомплектования повышенными должностными категориями научных сотрудников. Мы за короткое время объехали все видовые институты, военные академии, нашли понимание в управлении кадров Генерального штаба в вопросе подбора офицеров, окончивших с золотой медалью вузы, и в максимально сжатые сроки институт был укомплектован кадрами, которые успешно решали и решают задачи, поставленные перед институтом.

С чувством глубокой признательности и благодарности хочу сказать об активной позиции Ивана Макаровича в моем назначении на должность начальника политотдела института. Дело в том, что на протяжении полугода я, исполняя обязанности заместителя командира в/ч 11520 по политической части, не назначался на должность начальника политотдела института. Управление кадров Главного политического управления СА и ВМФ имело здесь свои интересы. Иван Макарович, проявив настойчивость, подключил к решению этого вопроса начальника вооружения Министерства обороны, маршала войск связи Алексеева Николая Николаевича, и вопрос был решен. Этим примером я хочу сказать еще раз о таком прекрасном качестве Ивана Макаровича, как забота о подчиненных. Он строго спрашивал с меня и со своих заместителей за решение социальных проблем офицеров института.

Особое внимание уделял Иван Макарович и физической подготовке офицеров и служащих. В институте регулярно проводились различные спортивные соревнования по легкой атлетике, лыжам, игровым видам спорта и, конечно, по волейболу, который был особенно популярен. В волейбол играли три раза в неделю, за команду управления института играли: командир - "играющий тренер", все заместители командира, главный инженер, начальник планового отдела.

Если кто-нибудь по какой-то причине пропускал тренировку, командир в его присутствии полушутя, полусерьезно говорил: "Анатолий Аркадьевич! Надо сказать медикам, чтобы проверили на предмет пригодности к службе". Смех смехом, а тренировки редко кто пропускал. Соревнования по волейболу проводились два раза в год, и команда управления института постоянно занимала призовые места. Занятия спортом не только укрепляли здоровье и физическое состояние каждого из нас, но и давали хорошую психологическую разрядку, поднимали настроение, моральный дух, способствовали сплочению коллектива.

Если в занятиях спортом Иван Макарович мог проявить эмоции, позволить себе "вспылить", то в решении деловых вопросов он всегда был спокойным, уравновешенным, уверенным и настойчивым в отстаивании своего мнения.

Не могу забыть такой эпизод из жизни коллектива института: 20 декабря 1982 г. на собрание партийного актива приехал начальник вооружения заместитель МО СССР Шабанов В.М. со своими заместителями и начальниками управлений. После доклада командира и выступлений двух начальников управлений был объявлен перерыв.

Шабанов В.М. пригласил нас с командиром в кабинет начальника клуба, попросил закрыть дверь и на повышенных тонах стал отчитывать: "Вы ничего не поняли! Опять у вас главное - стандартизация и унификация вооружения и военной техники". Дело оказалось в том, что первому слово для выступления я предоставил начальнику этого управления. Тут уже я не выдержал и стал доказывать, что Постановления ЦК и СМ "О повышении эффективности стандартизации вооружения и военной техники" никто не отменял, и это одно из главных направлений работы института.

Пенчуков И.М. меня резко, в приказном тоне, прервал и спокойно объяснил Виталию Михайловичу Шабанову, что главные задачи института мы знаем, но и это направление - одно из основных в работе института.

Можно не говорить, что настроение было испорчено. После собрания Иван Макарович подошел ко мне и сказал: "Ладно, не переживай! Знаешь, Виталий Михайлович - бывший главный конструктор, он возглавлял в свое время конструкторское бюро по развитию оружия, а стандартизация и унификация всегда ограничивала поиск новых решений, ставила разработчиков техники в определенные рамки".

Иван Макарович всегда был оптимистом, уверенным и спокойным человеком, с чувством юмора. И эти его качества передавались тем, кто с ним работал.

В.И. ЦЫМБАЛ,

доктор технических наук, профессор

ОБ УМЕНИИ РЕШАТЬ НЕФОРМАЛИЗУЕМЫЕ НАУЧНЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Многие исследователи, работающие в области развития вооружений, особенно те, кто подвергся в свое время тотальному обращению в веру программно-целевого планирования, осуществляемого только на основе формализованных методов, пребывают в этой слепой вере до сих пор. Хотя на их глазах за всю историю СССР, а потом и России, ни одна из разработанных программ вооружений не была выполнена, а значит, и не было проверки этих методов практикой. Более того, в мире успешно развивается особое научное направление - упорядоченной постановки и решения неформализуемых задач.

Оно подкрепляется опытом осуществления гибкого планирования. Но вера потому и называется таким словом, что для верующего не важны ни практика, ни теория. Вот и делают вид оставшиеся поныне продолжатели прежней методологии программно-целевого планирования, что их дело - предлагать и совершенствовать методики, а не результаты решения, что существует некий аналог бога, или генсека, или президента, или "лица" пониже рангом, но "принимающего решения" (ЛПР), который может формально выразить критерии качества программы вооружений.

А дальше, пользуясь предложенными методами, задачу решит уже кто угодно или что угодно - ЭВМ. Как будто мы все не знаем интеллектуально-аналитических и математических возможностей реальных ЛПР, утверждавших прежние программы (Брежнева, Горбачева, Ельцина). Дабы избежать упреков в тенденциозности и отсутствии патриотизма, отметим, что и в других странах их руководители (например, Рейган, Буш, Клинтон в США) как ЛПР не лучше наших. Однако, им на подпись не подсовывают и они не утверждают невыполнимые долгосрочные программы вооружения.

Говорю об этом потому, что для меня лично общение с И.М. Пенчуковым дало в свое время реальный опыт постановки и решения именно неформализуемой задачи неформальными методами. Возможно, сам Иван Макарович этому эпизоду в своей научной биографии и не придает особого значения. Но для меня он памятен.

Накануне 1980 года, когда, конечно же, ничто еще не предвещало ни обвала нашей военной мощи и военно-научного потенциала, ни даже реорганизации института, Иван Макарович решил подкрепить хорошим научным фундаментом не только планирование развития вооружений, но и всю научную деятельность вверенного ему 46 ЦНИИ МО. Естественно, роль научного руководителя специальной НИР по обоснованию плана наших исследований на предстоящую пятилетку командир взял на себя. А роль ответственного исполнителя этой НИР досталась мне, бывшему в ту пору заместителем начальника 3-го управления - межвидовой унификации ВВТ. По положению управления в институте и моему - в управлении все было логично и в этом смысле не интересно.

Интрига была в другом. В институте в то время сосуществовали два "куста", возглавляемые двумя генералами - заместителями начальника. Трудно и уже, наверное, бессмысленно объяснять, почему, но в научном плане "кусты" росли как бы врозь. Один занимался программно-целевым планированием развития ВВТ и автоматизацией этого планирования, а другой - унификацией ВВТ и военной стандартизацией. Один куст тяготел к "чарующему миру методологии" (было в ходу такое выражение) и военно-стратегическому уровню рассмотрения задач, другой к инженерной конкретике и даже к техническим экспериментам.

Как ответственный исполнитель темы я оказался, условно говоря, в нижней точке ромба, три верхние угла которого занимали мои начальники.

Иван Макарович поставил задачу недвусмысленно: у единого института должен быть единый план, причем научно обоснованный!

Надо сказать, что к этому были объективные предпосылки. После долгих споров термин "унификация" был узаконен как "приведение изделий к единообразию на основе установления рационального числа их разновидностей". Если рассматривать изделия на уровне образцов (комплексов, систем) ВВТ, то программно-целевое планирование их развития, по существу, как раз и означало определение динамики поддержания рациональной разновидности этих изделий.

Унификация в дополнение к этому означала еще и рассмотрение основных составных частей ВВТ, а также научно-технической (технологической) базы, необходимой для обеспечения рациональности этого процесса. Стандартизация становилась естественным делом по нормативному закреплению развития ВВТ, а автоматизация - средством совершенствования оперативного управления всеми сторонами военного строительства.

Но такое единение всей нашей научной деятельности натыкалось на барьеры, обусловленные отнюдь не только амбициями. Соединялись различные научные школы выходцев из различных видов вооруженных сил (родов войск), опыт и знания людей, привыкших рассматривать и решать разнородные задачи непохожими методами.

Надо отдать должное начальнику института: он не только поставил .задачу но и, скажем так, благословил исполнителей на то, что мы не можем сформулировать какой-либо единый формальный показатель - критерий оценки качества нашей научной деятельности в планируемом периоде, а главное, что вместо разработки методики планирования мы приступаем к самому планированию, но с использованием научных методов, экспертных оценок, а где это возможно, то и расчетных моделей.

Не буду вдаваться в детали. Скажу только, что по мере выполнения этой работы на уровне исполнителей, выделенных практически от каждого отдела каждого управления института, произошло не просто сближение взглядов, а взаимополезное проникновение в суть частных научных проблем. Выяснилось, что казавшиеся несовместимыми критерии оптимизации планов научной деятельности можно согласовать, методологии - упорядочить, результаты исследований - сделать более емкими и интересными.

За две недели до установленного срока завершения НИР был разработан сбалансированный план работы института на предстоящую пятилетку с хорошим, как нам, исполнителям, казалось, действительно научным обоснованием, хотя и без модного наукообразного антуража, без искусственной формализации и математизации.

Это и стало одним из камней преткновения на стадии окончательного согласования отчета о НИР. Ведь путь к самой верхней точке упомянутого ромба был заведомо неоднозначным. Полагаю, что по прошествии стольких лет бывшие заместители Ивана Макаровича на меня не обидятся за этот рассказ, но набегался я от одного из них к другому многократно. Каждый гнул свою линию, в результате чего сбалансированный план рушился, амплитуда колебаний (особенно в выводах по отчету) стала угрожающе нарастать.

"Как дела?" - спросил меня командир незадолго до окончательного срока представления отчета. Я ответил по существу. А на вопрос "Что делать?" добавил: "Нужен мозговой штурм на вашем уровне!"

Не знаю, как проходил этот мозговой штурм. Екатерина Алексеевна рассказывала потом, что из кабинетов доносились крепкие отголоски. Ну что ж, на то он и штурм, чтобы высота была взята!

Получил я отчет через несколько дней со всеми подписями и настолько хорошо отредактированным текстом выводов и рекомендаций в заключении, что, честно говоря, порадовался за своих начальников. И основная заслуга в том, что такой план работы института на длительную перспективу появился, принадлежит лично Ивану Макаровичу.

Е.А. КРЮКОВА

старший редактор редакционно-издательского отдела войсковой части 11520, председатель профсоюзного комитета части

ПАМЯТЬ СЕРДЦА

Человеческая память так устроена, что ей свойственно возвращаться к прошлому, вновь и вновь находя в нем счастливые мгновения. С именем Ивана Макаровича Пенчукова у меня связано ощущение чего-то очень надежного, справедливого и разумного. Именно так, мне кажется, относятся дети к своим родителям, которых любят и уважают.

В те годы, когда Иван Макарович был командиром войсковой части 11520, зима и лето, безусловно, исправно сменяли друг друга, но память выбрала и сохранила запах летнего зноя, дремлющего вдоль ухоженных дорожек между корпусами части, и запах благодатной теплой осени.

Память услужливо возвращает меня к коллективным поездкам за грибами с ночевкой, игре в волейбол (многие ходили "болеть" за командира), походам на байдарках членов туристической секции части, концертам самодеятельности под аккомпанемент собственных стихов и песен, совместным (сослуживцы и члены их семей) посещением выставок, театров и кинотеатров. В XXI веке могут показаться наивными радости коллектива части тех лет, но они были частью нашей общей (общественной) жизни, и большое место в этой жизни занимал Командир (именно так мы называли между собой Ивана Макаровича и именно так, с большой буквы, мы думали о нем). Обаяние этого человека в щедрости его души.

Вспоминаю маленькую уютную приемную Ивана Макаровича и как наяву представляю в ней ожидающих приема офицеров. Прием, как правило, проводился командиром части по предварительной записи, но все знали, что председателя профсоюзного комитета командир принимает вне очереди, независимо от очереди по записи. Трудно сказать, чего больше было в таком положении вещей - подчеркнутого внимания к проблемам рабочих и служащих части, мудрости сильного руководителя или продиктованного прекрасным воспитанием уважения к женщине. Ответ, пожалуй, можно найти в простой формуле "хороший руководитель".

До сих пор помню свою внутреннюю убежденность, что к командиру можно и нужно прийти, когда требуется важное решение, особенно если это касается кого-то лично. Таких случаев было очень много. Проблемы и беды не обходили наш коллектив стороной: пережили не одну реорганизацию и сокращение штата, хоронили умерших товарищей, старались помочь их близким, участвовали в строительстве кадровой политики в отношении рабочих и служащих, помогали с трудоустройством и обучением детей из неполных семей, бились над решением жилищной проблемы. Командир во всем принимал личное участие, показывая другим военачальникам пример неравнодушного отношения к людям, умения решать их проблемы. Казалось, он руководил коллективом исходя из древней мудрости: поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой.

Совместная работа с Иваном Макаровичем стала для меня хорошей школой "на всю оставшуюся жизнь".

Н.В. КУТУЗОВА,

референт диссертационного совета

УЧЕНЫЙ И ЧЕЛОВЕЧНЫЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ

В первый раз Ивана Макаровича я увидела на торжественном вечере, посвященном годовщине Великого Октября. Я проработала всего 10 дней и для меня была интересна встреча с командованием части.

С позиции 30-летнего человека, Иван Макарович показался мне очень взрослым и немного сердитым, как потом я поняла, из-за его густых и лохматых бровей. Увидев его впервые, я даже предположить не могла, что спустя немного времени буду работать с ним в тесном контакте. В тот момент он мне казался недоступным и недосягаемым.

Не прошло и двух лет, как работа с Иваном Макаровичем, казавшаяся прежде из области фантастики, стала вполне реальной. Я перешла на должность референта Ученого совета, которым руководил И.М.Пенчуков. Проработала я под его началом почти два года: с сентября 1986 по июнь1988 г.

Первая моя защита, т.е. первая рабочая встреча с Иваном Макаровичем, состоялась 27 ноября 1986 года, когда диссертацию на соискание ученой степени кандидата наук защищал Селезнев А.И. С первой и до последней минуты работы совета я находилась в конференц-зале и по-настоящему соприкоснулась в этот день с высокой наукой и учеными мэтрами. У меня осталось неизгладимое впечатление от первого рабочего торжественного дня, ибо день защиты - это праздник не только для соискателя, но для референта тоже. Мне казалось, что председатель не руководил советом, а красиво дирижировал слаженным коллективом.

Под руководством Ивана Макаровича было работать очень ответственно и приятно, про себя я называла его "председатель в меру": в меру строг и в меру справедлив, в меру серьезен и в меру галантен. Не помню другого командира, который бы целовал руку каждой выходящей на сцену даме. Мне очень нравилось, как Иван Макарович вел заседания советов: всегда чувствовалась торжественность и строгость события, и в то же время на совете царила добрая, теплая атмосфера, создаваемая председателем.

Ученый совет нашей части был утвержден приказом председателя ВАКа №213 от 13 сентября 1979. До 1986 г. референтом ученого совета была Лобанова Наталия Витальевна, потом я. За время "правления" Ивана Макаровича и Наталии Витальевны было защищено 4 докторских и 28 кандидатских диссертаций. За неполных два года нашей совместной работы с Иваном Макаровичем было "выращено" 3 доктора и 20 кандидатов наук. В 1986-1987гг. ученый совет вступил в период силы и расцвета своей деятельности, в 1987 году было защищено 13 диссертаций, а самым результативным оказался 1989 год, когда состоялось 16 защит.

Самый ответственный момент в моей работе был тот, когда приходилось подписывать документы у Ивана Макаровича. Меня поражало его потрясающее "чутье" на опечатки. Я всегда очень тщательно готовила документы, и, не доверяя себе, просила соискателя продублировать проверку, и все-таки шла с волнением, и оно, как правило, было не напрасным, ибо, просто переворачивая страницы подготовленного аттестационного дела, Иван Макарович что-нибудь да находил и очень тактично, например, спрашивал: "А как у нас звать Каштанова?" "Виктор Алексеевич", - попискивала я. "А в стенограмме напечатано В.Н.", - констатировал он. Но документы подписывал всегда, доверяя мне. За время работы с Иваном Макаровичем "возвратов" от него я не получала.

7 июня 1988 года приказом председателя ВАК № 146с Иван Макарович Пенчуков был выведен из состава совета в связи с уходом на пенсию, и я рассталась с самым ученым и человечным председателем совета.

А.А. РАХМАНОВ,

доктор технических наук, профессор,

лауреат Государственной премии им. Г.К. Жукова, Премии правительства РФ в области науки и техники, заслуженный деятель науки РФ, генерал-лейтенант

ОСНОВЫ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОЕННОГО НИИ (по Пенчукову)

Будучи в течение восьми лет, с 1994г. по 2002г., преемником И.М. Пенчукова на посту начальника 46 ЦНИИ МО, я с большим уважением и благодарностью оцениваю его роль как создателя, основоположника новой научной школы, как "архитектора" и "прораба" Центрального межвидового научно-исследовательского института бывшего СССР, а ныне России.

Более 18 лет прошло с момента ухода Пенчукова И.М. в отставку, но до сих пор в институте живы и поддерживаются многие заложенные им принципы организации и функционирования 46 ЦНИИ МО.

Основные из этих основополагающих принципов следующие.

1. Ставка на профессионализм научных кадров. Выращивание собственных специалистов и их привлечение из других организаций: видовых НИИ, заказывающих управлений, войск. Создание условий для здоровой конкуренции научных сотрудников.

2. Внимание к молодым специалистам. Создание благоприятного климата и условий для их научного роста: широта тематики, обилие научных проблем, эффективная работа НТС подразделений и КНТС института в этом направлении, постоянный контроль за работой адъюнктуры, наставничество, научное руководство, издание методических материалов, помощь совету молодых ученых.

3. Создание стимулов в работе. Высокий престиж института как межвидового учреждения, отвечающего за перспективы развития вооружения и содержание оборонного заказа; достаточно хорошие условия работы, службы и быта; перспективы выдвижения на руководящие должности в центральном аппарате, высокие штатные категории научных сотрудников. Наконец, нельзя не упомянуть о том, что 46 ЦНИИ МО был одной из самых обеспеченных жильем организаций Министерства обороны.

4. Тесные и плодотворные научные и деловые связи. Связь института с заказывающими управлениями и другими НИИ, работа на конечный результат, "живая" связь с разработчиками основных видов ВВТ, участие в учениях и испытаниях техники, работа на полигонах.

5. Создание и поощрение духа коллективизма. Высокая ответственность за порученное дело, гордость за свою организацию. Опора на общественные организации: союз офицеров, профсоюзы, общество молодых специалистов и т.д.

6. Всемерное содействие развитию спорта, туризма. Организация различного рода соревнований, экскурсий, турпоходов по историческим местам и местам боевой славы, посещение музеев, зрелищных мероприятий и т.д.

Ивану Макаровичу Пенчукову удалось за короткий срок подобрать и сколотить единую команду руководителей как научных, так и обслуживающих подразделений, способных самостоятельно ставить и грамотно решать любые сложные проблемы.

Личные качества И.М. Пенчукова, его организаторские способности и мудрость, умение довести любое начатое дело до конца, высочайшая требовательность к себе и подчиненным позволяли решать все поставленные как командованием, так и жизнью задачи в установленный срок и с высоким качеством.

Много добрых слов следовало бы сказать о создании лабораторной базы института, мощного вычислительного центра, строительстве в короткие сроки нового корпуса.

Институт стал кузницей кадров для центрального аппарата МО, других министерств и ведомств. Сегодня бывшие сотрудники института успешно работают в Государственной Думе, Совете Безопасности, Министерстве юстиции, налоговой полиции, Госкомпании "Росвооружение", Министерстве экономики России, Генеральном штабе, управлении начальника вооружения. В диссертационном совете института защищено 24 докторских и 112 кандидатских диссертаций.

Новое время, новые условия требуют развития совершенствования заложенных Иваном Макаровичем основ и принципов функционирования организации и его опыт и организаторский талант еще долго будут служить институту, будут помогать преодолевать все сложности текущего момента. Вместе с ним мы увидим Российские Вооруженные Силы обновленными и могучими.

В.М. БУРЕНОК,

доктор технических наук, профессор,

лауреат премии им. А.А. Свечина, генерал-майор

ДЕЛО И.М. ПЕНЧУКОВА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

В 1968-69 годах научно-исследовательские организации Министерства обороны совместно с организациями промышленных министерств провели широкие комплексные исследования по изучению отечественного и зарубежного опыта планирования развития ВВТ, и совместно с соответствующими подразделениями видов ВС, сделали вывод о необходимости перехода к программно-целевому планированию развития ВВТ на 10-летний период и представили предложения о путях такого перехода.

С учетом полученных рекомендаций были подготовлены в Министерствах обороны и оборонных отраслей промышленности соответствующие предложения, поддержанные Госпланом СССР и Комиссией по военно-промышленным вопросам (ВПК). В результате 10 июня 1969 года было принято Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 433 "О дальнейшем улучшении планирования вооружения и военной техники". Постановлением предусматривалось "перейти от планирования по отдельным видам боевой техники к разработкам комплексных планов, предусматривающих обеспечение решения основных задач ВС и включающих разработку, серийное производство, эксплуатацию в войсках при оптимальной увязке потребностей ВС с объемами выделяемых средств". Так был введен программно-целевой метод (подход) планирования и управления развитием ВВТ, который имел своим назначением устранение недостатков старой системы.

В развитие Постановления и обеспечение его выполнения перед научными организациями АН СССР, отраслей промышленности и Министерства обороны был поставлен и ими выполнен широкий комплекс новых научно-исследовательских работ в интересах создания методологии научного обоснования развития ВВТ и выработки на этой основе организационных принципов и рекомендаций по совершенствованию системы управления военно-техническим обеспечением ВС.

Новая система управления и методология планирования должны были обеспечить требуемое развитие ВВТ, достижение цели, поставленной на длительную перспективу на основе военно-политического, оперативно -стратегического, научно-технического и военно-экономического прогнозов с учетом реальных возможностей научно - исследовательской, опытно-конструкторской и промышленной базы.

Задача перехода к программно-целевому планированию (ПЦП) развития ВВТ решалась практически два десятилетия путем "параллельного восхождения" по ступеням решений многочисленных методологических и организационных проблем.

Начальным пунктом этого "восхождения" можно считать постановку в начале 1966 г. по заказу Научно-технического комитета Генштаба ВС СССР (председатель генерал-полковник Алексеев Н.Н., впоследствии маршал войск связи) комплексной НИР (научный руководитель - Чуев Ю.В., заместители - Стрельченко Б.И. и Худяков И.В.), охватывающей широкий круг проблем межвидового характера.

В этой НИР группой специалистов под руководством члена-корреспондента АН СССР Бусленко Н.П. был составлен план работ, получивший название "план Захарова - Келдыша" (Маршал Советского Союза Захаров М.В. был в то время начальником Генерального штаба ВС СССР, академик Келдыш М.В. - президентом АН СССР). В этот план было включено большое количество комплексных НИР с беспрецедентным для того времени количеством организаций - соисполнителей (все НИО МО, многие высшие военные учебные заведения, включая Академию Генерального штаба и Академию им. М.В. Фрунзе, головные институты оборонных отраслей промышленности и 15 головных институтов АН СССР).

Во исполнение "плана Захарова-Келдыша" в 27 ЦНИИ МО (начальник института член-корреспондент АН СССР Бусленко Н.П.) было создано новое управление под руководством Тараканова К.В., начальниками отделов которого были авторитетные военные специалисты: Баранюк В.А. (впоследствии начальник этого управления), Худяков И.В., Солнышков Ю.С., Рыбаков B.C., Лихтеров Я.М., Журавлев А.В.

4 января 1977 г. приказом министра обороны СССР одно из управлений 27 ЦНИИ МО получило статус его филиала (начальник - В.А. Баранюк) и условное наименование - в/ч 11520.

Министром обороны СССР 19 декабря 1977 г. был подписан приказ о создании 46 ЦНИИ МО. В него вошли два управления филиала 27 ЦНИИ и создавались три новых управления. Именно эта дата отмечается как день создания 46 ЦНИИ МО – научно-исследовательского учреждения, которому по праву принадлежит роль лидера в обосновании методов решения широкого круга теоретических, прикладных и организационных проблем в области военно-технического обеспечения национальной безопасности Российской Федерации. Начальником института был назначен доктор технических наук, профессор, генерал-лейтенант Пенчуков Иван Макарович.

Для выполнения работ по освоению и внедрению программно-целевого метода планирования, увязке оборонных потребностей страны с возможными ресурсами были созданы соответствующие структуры в органах государственного и военного управления.

Так, в Министерстве обороны был учрежден пост заместителя министра обороны по вооружению и сформирован необходимый управленческий аппарат, а в видах ВС созданы необходимые подразделения либо уточнены функции существовавших организационных структур.

Функционально все службы вооружения - как центральная, так и видовые - составляли единую систему плановых и заказывающих органов Вооруженных Сил.

Практическая реализация Постановления ЦК КПСС и СМ СССР "О дальнейшем улучшении планирования развития вооружения и военной техники" оперативно осуществлялась Военно-промышленной комиссией (ВПК) при Совете Министров СССР, которая определяла состав и структуру программных документов, порядок и сроки их реализации, содержание и последовательность согласований с промышленностью (министерства, НИИ, КБ и заводы) и органами государственного управления (ВПК и Госплан).

Разработка и содержание программных документов обеспечивались рациональной системой научно-исследовательских работ, выполняемых на постоянной основе НИО Министерства обороны, промышленности, академии наук и высшей школы. Эти исследования, базировавшиеся на достижениях отечественной науки и техники и учитывающие состояние и прогноз развития зарубежного вооружения, обосновывали направления и возможности создания перспективных средств вооруженной борьбы.

В этот период видовыми НИО МО совместно с представителями главных штабов соответствующих видов ВС были подготовлены и выпущены организационные и методические документы по программному планированию, согласованные с организациями промышленности. Так, в 1975 году было издано методическое пособие по программному планированию в войсках ПВО. В авторский коллектив вошли офицеры главного штаба войск ПВО Денисов В.Н., Макаренко И.Д., сотрудники 2 ЦНИИ МО Журавлёв В.Н., Сидоров О.П., Сорокин В.А. Это пособие явилось первым такого рода изданием в Министерстве обороны и получило широкое распространение и признание.

К началу 80-х годов система научных исследований по обоснованию предложений в проекты программы вооружения вполне сложилась, но развитие военно-политической обстановки в мире уже требовало существенной корректировки идеологии построения системы вооружения и, соответственно, совершенствования методологии исследований по обоснованию программного планирования.

В течение описываемого периода значительно укрепилось взаимодействие центральных НИО МО РФ, что позволило существенно повысить научно-методический уровень исследований, степень обоснованности их результатов. Большой вклад в это внес доктор технических наук, профессор, генерал-лейтенант Пенчуков И.М. – начальник 46 ЦНИИ МО, а также ведущие специалисты института, доктора технических наук, генерал-майор Железнов И.Г., генерал-лейтенант Дементьев В.А., генерал-майор Жданов С.А., полковник Цымбал В.И., начальник управления 3 ЦНИИ МО доктор технических наук полковник Сизов Ю.Г. и многие другие.

В этот же период была разработана методология экономического обоснования развития и технического оснащения войск (сил) ПВО в условиях реформирования Вооружённых Сил, обеспечивающая проведение военно-экономического анализа альтернативных вариантов перспективных образцов и мероприятий военного строительства по критерию "эффективность-стоимость" и формирование сбалансированных предложений в планы НИОКР и закупок вооружения и военной техники в современных условиях.

Её отличительной особенностью является сквозной характер экономических оценок и расчётов на всех этапах военно-экономического обоснования сил и средств ПВО, выявление ресурсосберегающих мероприятий военного строительства и направлений развития вооружения и военной техники на основе единой системы методик и моделей.

Научно-методическое руководство видовыми НИО в части разработки программных документов с 1977 г. осуществлялось 46 ЦНИИ МО, разрабатывавшим единые исходные данные, методический замысел, общую системную методологию и необходимые виды моделей, а также обобщавшим результаты комплекса исследований всех НИО МО.

В качестве основных документов, определяющих "долгосрочную" перспективу, устанавливались:

основные направления развития (ОНР) ВВТ на период 15 лет, содержащие данные о целевом облике, техническом уровне образцов (комплексов, систем) ВВТ и перечень соответствующих научно-технических проблем;

контрольные цифры по выделяемым ассигнованиям на развитие ВВТ на 10-летний период;

программы вооружения на этот же период, содержащие номенклатуру, основные ТТХ создаваемых образцов ВВТ, сроки их разработки и производства, объемы работ в натуральном (для серийного и капитального строительства) и стоимостном выражении, источники финансирования и состав исполнителей – предприятий и организаций министерств оборонных отраслей промышленности.

На основании этих долгосрочных документов разрабатывались пятилетние (среднесрочные) планы:

важнейших и основных НИОКР по науке и технике;

фундаментальных и поисковых работ в интересах обороны страны;

капитального строительства объектов МО под монтаж ВВТ;

развития элементной базы.

С учетом перечисленных документов разрабатывались пятилетние планы строительства ВС СССР, а также отраслевые (по министерствам) пятилетние и годовые планы НИОКР, производства и поставок, стандартизации и унификации ВВТ и др.

Закладываемый в ОНР ВВТ 15-летний период развития вооружения соответствовал общим нормам долгосрочного народнохозяйственного планирования, характерным для эволюционного развития советской плановой экономики 70-80-х годов. Пятилетний план скольжения (во времени) долгосрочных планов позволял своевременно учитывать изменения военно-политической обстановки и соответствующие потребности ВС СССР в вооружении.

Вместе с этим на каждый текущий год Управлением заместителя министра обороны по вооружению совместно с перечисленными органами государственного управления отрабатывались годовые планы НИОКР, выпуска и поставок вооружения и военной техники в полном соответствии с пятилетними планами, исходя из выделяемых ассигнований на соответствующий год.

Наряду с этим в 80-е годы в практику планирования стала внедряться разработка конкретных целевых программ по наиболее важным направлениям развития перспективных средств вооруженной борьбы. В частности, была утверждена Программа развития ракетных комплексов РВСН и перспективных ракетных технологий в противовес американской программе СОИ по созданию НПРО США.

После распада СССР возможности по планированию развития вооружения изменились кардинальным образом. С одной стороны, полное отсутствие возможностей сформулировать конкретные основные задачи ВС на значительный отрезок времени, с другой – хотя бы ориентировочно предсказать предстоящие затраты, объемы и динамику выделяемых ассигнований на развитие ВВТ фактически перечеркнули практику долгосрочного и среднесрочного планирования военно-технического оснащения ВС. Развитие отечественного вооружения в этот период стало определяться лишь годовым планом.

Переход к новым социально-экономическим условиям, изменение геополитической ситуации потребовали существенного уточнения методологии программно-целевого планирования. В 90-х годах прошлого столетия усилиями таких ученых, как Николаев Ю.А., Рахманов А.А., Мельников И.Д., Лавринов Г.А. и других была проведена огромная работа, результатом которой стало формирование основ методологии программно-целевого планирования развития системы вооружения Российской Федерации в условиях рыночной экономики, жестких финансовых ограничений, высокого риска реализации программ и планов, сочетания принципов долгосрочного и краткосрочного планирования и т.п. В этой же области довелось поработать и мне.

Существенной вехой в развитии методологии программного планирования развития вооружения и военной техники стал выпуск в 1995-1998 годах под редакцией докторов наук, профессоров Сумина А.С. и Арепина Ю.И. двух частей монографии по военно-экономической тематике (часть 1 – "Военная экономика"; часть 2 – "Военная экономика: программно-информационное обеспечение на этапах планирования разработок и закупок военной техники"), авторами которой явились доктора технических наук Остапенко С.Н., Сутырин В.В. Андреев Г.И., кандидаты технических наук Корсунь В.П., Каменев А.Е., Вихорев А.Д., а также Мартинкевич Ж.К., Костогаров А.Н.

В 1996 году Президентом РФ был утвержден первый российский планово-распорядительный документ (Государственная программа вооружения на 1996-2005 годы), определяющий цели, задачи и пути сбалансированного (по срокам, типажу, номенклатуре ВВТ, ожидаемым ассигнованиям и возможностям промышленности) десятилетнего развития вооружения. В нем были учтены и в определенной мере скоординированы военно-технические потребности других силовых ведомств (МВД, ФСБ, ФПС, ФАПСИ, ФСЖВ, МЧС) и соответствующие бюджетные источники финансирования. На этом основании программа вооружения на 1996-2005 годы получила статус Государственной (ГПВ-2005).

Главная особенность ГПВ-2005 состояла в том, что при ее создании был учтен объективный общий регресс существующей системы вооружения. Обновляемая часть системы ВВТ была увязана с динамикой всей системы вооружения в целом. Однако в результате экономического кризиса 1998 г. в России и спада производства ГПВ-2005 оказалась практически нереализованной.

В 2000 г. был подготовлен следующий проект ГПВ на период 2001-2010 гг. В отличие от предыдущего он базировался на более тщательно выверенных экономическом прогнозе и минимально необходимых потребностях ВС РФ. В 2001 г. ГПВ на 2001-2010 гг. была утверждена Указом Президента РФ.

Говоря о персональном вкладе, нельзя не отметить, что решающий вклад в практическое внедрение программно-целевого планирования развития вооружений, становление Управления заместителя Министра обороны по вооружению, укрепление его деловых связей с предприятиями промышленности и органами государственного управления, завоевание им должного авторитета внес маршал войск связи Николай Николаевич Алексеев. Колоссальный армейский опыт (участник советско-финской и Отечественной войн), опыт службы в Главном артиллерийском управлении ВС, ответственной работы в Совете Министров СССР, а также опыт многолетнего руководства Научно-техническим комитетом ГШ ВС позволил Н.Н. Алексееву за короткий срок создать работоспособный многоцелевой аппарат заместителя министра обороны по вооружению.

При этом значительное внимание уделялось роли науки в развитии вооружения. Систематические встречи ведущих ученых-руководителей НИР с сотрудниками аппарата были в семидесятые годы традицией. Все новые научные результаты, идеи проходили своего рода апробацию на занятиях в отделах управления вооружения.

Результатом этого было взаимопонимание, порождающее единство теории и практики, согласованность в действиях сторон – весьма плодотворные факторы успехов в общем деле военно-технического обеспечения обороны страны. Большая заслуга здесь принадлежит Баранову Г.А., Карнаухову К.М., Пархоменко А.М., Прохорову А.В., Чеснокову Ю.И., Моралеву С.Н.

И.М. Пенчукову довелось плечом к плечу работать с такими выдающимися военными деятелями как Н.Н. Алексеев, В.М. Шабанов, В.П. Миронов.

Благодаря широкому военному и техническому кругозору Алексеева Н.Н., его блестящей эрудиции, трудолюбию, незаурядному организаторскому таланту и настойчивости, программно-целевой метод планирования в сравнительно короткое время нашел свое признание и практическое применение как в Вооруженных Силах, так и в стране в целом.

Теория и практика этого метода планирования развития вооружения и военной техники были во многом усовершенствованы при генерале армии Шабанове Виталии Михайловиче, заместителе министра обороны по вооружению в период с 1980 года по 1990 год.

В дальнейшем Службой вооружения Вооруженных Сил руководили генерал-полковники Миронов В.П. и Ситнов А.П., которые в сложных для страны и армии условиях сумели сохранить авторитет этой Службы и продолжить совершенствование программно-целевого планирования, распространив его на обеспечение эксплуатации и ремонта вооружения и военной техники запасными частями, инструментами и принадлежностями.

Значительный вклад в становление и функционирование Управления заместителя министра обороны, разработку и внедрение в практику методов программно-целевого планирования развития вооружения внесли служившие в разное время в этом Управлении генерал-полковники Трусов К.А., Ошанин Е.М., Колосов С.Ф., генерал-лейтенанты Шарков В.В., Фунтиков А.Г., Горохов В.С., Рогозин О.К.; генерал-майоры Стебаков А.И., Петров Ю.В., Воробьев Ю.И., Гора Г.П., Кечкин П.А.; полковники Вознюк В.В., Городецкий А.А., Гуров Б.А., Давыдов С.Б., Елисейкин Г.Г., Кащейкин П.И., Крашенинников В.А., Кузнецов А.С, Николаенко Г.М., Пименов Н.М., Плюйко Г.М., Прохоров А.В., Соколов О.А., Терехов И.И., Тупицын В.М., Мочалов А.А., капитаны 1 ранга Ильин В.Н., Марков В.П. и многие другие.

В настоящее время эти традиции продолжают руководители разных рангов Управления начальника вооружения ВС РФ: генерал-полковник Баранов Н.А., генерал-лейтенанты Михеев В.Г., Рахманов А.А., Тюлин А.Е., генерал-майоры Алфимов С.М., Первушин Н.И., Головин С.А. и др.

Управление заместителя министра обороны по вооружению по существу координировало и продолжает координировать деятельность всех структур Министерства обороны по перспективным и текущим вопросам развития вооружения и оснащения ими армии и флота и обеспечивало высшие органы власти обоснованными проектами необходимых решений в этой области.

Опыт Министерства обороны по разработке и реализации программ вооружения, как наиболее рациональный подход к планированию развития техники, успешно использовался и используется другими силовыми министерствами и ведомствами государства.

Труд, вложенный И.М. Пенчуковым в разработку научных основ комплексной унификации и стандартизации, его вклад в развитие методов программно-целевого планирования, кропотливая работа по созданию и укреплению слаженного научного коллектива, усилия по созданию современной вычислительной и лабораторной базы принесли свои плоды.

Как можно заключить из всего сказанного, в настоящее время 46 ЦНИИ МО РФ является авторитетной межвидовой научной организацией, решающей сложнейшие задачи по оснащению Вооруженных сил России техникой в условиях весьма непростой современной политической обстановки. И немалая заслуга в этом принадлежит его первому начальнику, всеми нами уважаемому Ивану Макаровичу Пенчукову.

В.И. ЯБЛОКОВ,

доктор технических наук, почетный член академии космонавтики им. К.Э. Циолковского, полковник в отставке

ЭССЕ О ЗОДЧЕМ ИДЕОЛОГИИ РКО

Жанр эссе, допуская по дефиниции бессистемность, эклектичность и отвлеченность повествования, более, чем любой иной, отвечает сложившейся для меня ситуации: когда подготовка настоящей книги была практически уже завершена, ее текст представлен в электронной форме и даже выполнена первичная компьютерная верстка, Иван Макарович в телефонном разговоре высказал пожелание (воспринятое мною как указание), чтобы в книге был мой очерк, и даже дал рекомендации относительно его темы, мне, впрочем, непосильной. Мои нерешительные возражения были решительно отвергнуты.

“To write or not to write” – такой квазигамлетовской альтернативы не было. Задача поставлена и должна быть решена. Природная исполнительность усадила меня к компьютеру, где я и дислоцируюсь в настоящий момент. Должен стартовать, когда все очеркисты уже финишировали; должен высказаться, когда все уже сказано. Послесловие всегда чем-то походит на пустословие.

В Библии сказано: “… вначале было слово …”, которое в такой редакции представляется бездумным, и хочется дополнить: ”но прежде была мысль”. Первой в голову пришла мысль: по образу предыдущего издания этой книги поместить самодельные стихи. Их не пишут в наше время только очень ленивые. Написать их и этим ограничиться. И уже сложились фрагменты и заключительное оптимистическое восьмистишие, на коду, как говорят музыканты.

Ивану Макаровичу Пенчукову

Нынче время такое: вожди единятся в картели,

Правит бог персональной наживы – всесильный откат.

Чтобы русскоязычные крезы и впредь богатели,

Древнерусское лоно, как в Сотби, идет с молотка.

Было всякое лихо: голодны мы жили и рваны,

Новы беды грядут, хоть кассандрой я слыть не берусь.

Но всегда на Руси были, есть и пребудут иваны!

С ними вечно пребудет Великая Матушка Русь!

Но тотчас мысль о стихах пришлось отбросить: стало ясно, что такие не пройдут “нашего строгого поэтического ментора”, искренне и глубоко мною уважаемого, правда, не в поэтическом аспекте, а в техническо-научном. Он и стихи, данные мною в первое издание, редактировал и правил до тех пор, пока они из стихов Владимира Ивановича Яблокова не трансформировались в стихи Владимира Ивановича, но с другой, гораздо более мудрой, фамилией. Шутка (в отношении уважения – серьезно).

Итак, о чем писать – вот в чем вопрос.

О том, что без сомнения настанет время, когда Магаданскую (не имеющую никакого отношения к Магадану) и Оборонную (имеющую почти аналогичное отношение к обороне) улицы в Бабушкинском районе Москвы переименуют по справедливости в 1-ю и 2-ю Пенчуковские; о том, сколько добротного жилья было усилиями Ивана Макаровича построено для сотрудников 45 СНИИ …

Но об этом уже сказали многие и не мне их дополнять, поскольку ни разу квартиры в новом доме не получал и, как ни странно, не огорчаюсь и, не унывая, завершаю свою биографию в своей малогабаритной трехкелейной одиночке. Писать про волейбол, вспомнить, как в составе сборной 3-го управления играл против сборной управления института, возглавляемой Иваном Макаровичем; так, помнится, мы эту команду частенько “били”, разумеется, проявляя уважение, соблюдая субординацию, и вряд ли стоит об этом …

Нужен социальный заказ, как сказал бы Маяковский. Этот заказ есть, критерии – общечеловеческого масштаба.

Мы наблюдаем происходящие в стране социальные процессы, анализируем средства и методы современной политической борьбы лидеров, группировок и партий за власть и вдруг ловим себя на мысли, что все это уже знакомо из “Жизни двенадцати цезарей ” Светония, “Сравнительных жизнеописаний. Трактатов и диалогов” Плутарха. Цицерон писал о Гае Цезаре, что у него на устах постоянно был стих Эврипида: “Коль преступить закон – то ради царства; а в остальном его ты должен чтить …”. Сколько имеют сходства разгром и уничтожение Цезарем при Форсале в целях сохранения единоличной власти своих бывших сторонников во главе с Помпеем и расстрел из танковых орудий современным цезарем в аналогичных целях своих вчерашних сподвижников во главе с Хасбулатовым-Руцким, приведших его во власть. Читаем Пастернака, Вознесенского, Бродского и понимаем, что они, конечно, другие, но не лучше Пушкина, Лермонтова, Тютчева, а скорее наоборот.

Взираем на шемякинскую долговязую скульптуру Петра в Петропавловке, на нагромождение конструкций Церетели в роли памятника Петру на Москве-реке и заключаем, что правы были все-таки Фальконе и матушка Екатерина. Слушаем симфоническое (так и подталкивает сказать - какофоническое) Альфреда Шнитке, а душа вспоминает первый фортепьянный Чайковского.

Обозреваем репродукции “Герники” Пикассо, “Портрета Пикассо” Сальвадора Дали или даже красивые картины Глазунова, а видятся колдовская “Лунная ночь” Куинджи, хохмачи “Запорожцы …” Репина, загадочная “Незнакомка” Крамского. Слушаем густой, насыщенный обертонами бас Нестеренко, и чувствуем, что Шаляпин даже в скверной записи, а роскошнее; смотрим по телеящику, как популярный Олег Газманов выполняет свой коронный вокальный прием – “фляк-сальто со шпагатом”, и думаем, что Собинов, хоть такого и не вытворял, но все же …

Юриспруденция? Римское право! Даже внешне: судьи облачились в тоги, не сегодня–завтра украсятся париками, как ночные барышни на Тверской. Не в этом ли реформация судебной власти? Обществоведение? Что, кроме реставрации капитализма, может предложить самый продвинутый российский экономист и, кроме демократии по-древнегречески - самый амбициозный российский политолог? А религия? Прогресс в отмене инквизиции (да простят мне, атеисту, верующие).

Но! Звоним по “мобильнику” приятелю и вспоминаем вдруг с улыбкой, какой была телефонная связь в десятилетней давности. Садимся в “Мерс” (если он есть), а с улыбкой вспоминаем горбуна-запорожца. Летом 1969 года я впервые в жизни сел за пульт ЭВМ и с тех пор только посуду мою без ее помощи. Тогда это была, если не ошибаюсь, ЭВМ М-5 с оперативной памятью 4 кБ. Поначалу я поминутно доводил ее до беспамятства: она выдавала сообщение “нет памяти”.

Сейчас в моем кармане лежит похожая на дамскую зажигалку “флешка” с памятью 512 МБ, что многократно превышает оперативную память ЭВМ всего вычислительного центра 45 СНИИ восьмидесятых годов. В 1988 году я, будучи начальником отдела, головного по одной из ответственных НИР (о которой подробнее ниже) подал руководству 45 СНИИ полдюжины рапортов с обоснованием необходимости выделения отделу машинного времени на многопроцессорном вычислительном комплексе (МВК) “Эльбрус” (шла подготовка испытаний системы ПРО и оба действующие в институте, самые высокопроизводительные из отечественных ЭВМ на тот период, МВК “Эльбрус” были перегружены).

Отделу цедили машвремя: с 2-х до 3-х ночи с субботы на воскресенье (благо сотрудники жили около института), с 3-х до 4-х утра с воскресенья на понедельник и т.п. Но и сев к монитору, дважды-трижды ежечасно ты “сохраняешься ” при перезапусках. А что собой представлял тогдашний МВК “Эльбрус”? Это был поистине Эльбрус! В 45-м СНИИ, чтобы установить новый МВК “Эльбрус-2”, потребовалось построить новый лабораторный корпус, о чем Иван Макарович упоминает в этой книге. Сегодня на моем домашнем компьютерном столе, страшно сказать, с полтыщи тех “Эльбрусов”, я купаюсь в компьютерном море и забыл слово “перезапуск”.

Промыслив сказанное, вдруг прозреваешь: “Ба! Да человечество, оказывается, уже века уверенно стагнирует во всех сферах деятельности. Исключение - естествознание и технические науки, где прогресс имеет ярко выраженный взрывной характер”.

И, осознав это, любуешься на голубом (теперь цветном в силу технического прогресса) экране на современную элиту, которая представляет, как правило, именно сферы стагнации. Сама собой на язык приходит рифма: “Из посредственности слита эта самая элита”.

Трудно инженеру не стать, пусть не воинствующим, но протестующим технократом. И когда на книжных развалах наблюдаешь то же обширное множество не причастных к реальному прогрессу авторов, то осознаешь, что каждая, пусть даже не очень презентабельная, как эта, книга о видном представителе технического прогресса, в данном случае в сфере обороны, представляет собой, по сути, действенное средство выправления социального сознания, лекарство от общественного недоумия.

Не может не вызвать чувство удовлетворения появление, пусть единичное, на магазинных полках книг о РКО; должно высоко оценивать, в частности, инициативу нынешнего руководства 45 СНИИ по выпуску содержательной и качественно изданной книги об институте “Сорок пять сорок пятому”: и начальника института полковника В.Н. Завалия (достойного продолжателя дела своего отца, генерала Н.Г. Завалия, в недалеком прошлом начштаба - первого заместителя командующего отдельной армии ПРН, взявшего на себя труд автора-составителя книги о РКО “Рубежи обороны в космосе и на земле”), и его заместителя полковника Ю.Н. Третьякова, исполнившего роль автора-составителя названной книги о 45 СНИИ.

Такова общая мотивировка так называемого социального заказа. Сказанное не эпатажно, но, возможно, памфлетно. Теперь по теме.

Деятельность крупных руководителей не только формирует результаты в текущем масштабе времени, но, что часто еще важнее, прокладывает пути для движения на последующих этапах.

Формально говоря, начало непосредственного концептуального объединения систем ПРО, ПРН, ККП и ПКО в единую систему РКО относится к началу 80-х годов, чему способствовало, в частности, создание в 1983 году в 45 СНИИ специального управления “Оперативно-тактических проблем построения систем РКО”. Уже из названия управления следует, однако, что на данном этапе прямая идеология объединения систем отсутствовала. Понятно, что за период трех-четырех лет после перевода Ивана Макаровича в 46 ЦНИИ МО ничего существенного в развитии систем РКО произойти не могло, речь шла, главным образом, о систематизации и упорядочении научных воззрений, разработанных за восемнадцатилетний период с 1960 г. по 1978 г. при его руководстве институтом.

Принципы объединения систем РКО были уже определены. Еще на стартовом этапе концептуального осмысления систем РКО был обоснован и выбран принцип централизованного управления ими с ЦКП ВПВО на базе разветвленной системы связи, включавшей, в частности, высокоскоростные системы передачи данных, обеспечивающие информационный обмен как внутри каждой из систем между КП и ее средствами, так и между КП систем. Охваченные общим контуром управления системы ПРО, ПРН, ККП и ПКО изначально составляли в потенции единое целое, что и завершилось их объединением в систему РКО.

Практически уже в 60-х годах наметилось и было реализовано взаимодействие информационно-разведы-вательных систем ПРН и ККП: Центр контроля космического пространства стал базироваться при решении баллистических задач обнаружения и орбитального сопровождения КО, а также задач идентификации типа КО по некоординатной радиолокационной информации, на радиолокационном поле системы ПРН; в то же время ЦККП решал в интересах СПРН задачу снятия спутникового фона в целях снижения уровня ложных тревог в СПРН.

Не останавливаясь детально на описании процессов концептуального единения систем РКО, можно констатировать, что период 60-х и 70-х годов в деятельности 45 СНИИ под руководством И.М. Пенчукова создал базу современной идеологии ракетно-космической обороны страны, разработка идеологии РКО к моменту перевода И.М. Пенчукова в 46 ЦНИИ была в основных положениях завершена.

По-видимому, впервые вопрос комплексного совместного боевого применения систем РКО, пусть в виртуальном, концептуальном варианте, возник в середине 80-х годов в связи с речью 23 марта 1983г. президента США Р.Рейгана, в которой была объявлена и сформулирована идеология “звездных войн”. В 1987г. Рейган заявил о начале проведения в США работ по программе “Стратегическая оборонная инициатива” (СОИ), в рамках которой предусматривалось, якобы, создать высокоэффективную ПРО от массированного ракетно-ядерного удара на базе космического эшелона противоракетных средств, включая “экзотические” комплексы лазерного и пучкового оружия.

В инженерной среде в тот период крепилось скептическое мнение, что объявленная США инициатива – это, по сути, стремление выдать желаемое за действительное. Построение предусматривавшейся американской концепцией КЭ ПРО чрезвычайно многочисленной группировки боевых противоракетных космических аппаратов, не говоря об очевидной сложности ее развертывания, обусловливало, соответственно, чрезвычайные трудности в управлении такой космической суперсистемой, в поддержании ее орбитальной устойчивости.

Время подтвердило, что данная масштабная военно-политическая акция администрации США была не более чем талантливо исполненные бутафория и блеф, ориентированные, прежде всего, на внутреннее потребление с целью выбить из американского налогоплательщика обширные материальные средства на развитие передовых технологий в области обороны и, в частности, освоения космического пространства в военных целях.

Но политическое и военное руководство СССР, оказавшись чрезвычайно встревоженным, особенно после провала активных попыток воспрепятствовать СОИ политическими, дипломатическими и общественными средствами, приняло концептуальный вариант “анти-СОИ” в форме “асимметричной СОИ” и в августе 1987г. Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР задало специальную программу, ориентированную на решение данной проблемы. Об этой программе упоминается в очерке В.И. Маркова в книге “Рубежи обороны в космосе и на земле”, где утверждается, в частности, что она привела к необоснованному перекосу в сторону ПРО в ущерб СПРН и СККП.

Я не сторонник официальных кодовых символов и строгой документальности, поэтому ниже буду обозначать эту программу символом “Р”, по первой букве аббревиатуры РКО. Эта программа, связавшая в один узел несколько десятков НИР и ОКР с общей целью противодействия космическому эшелону ПРО и группировкам военно-космических систем в целом, стала по существу первой единой государственной программой по РКО.

Поныне культивируется точка зрения (настолько интенсивно муссируемая СМИ, что представляется тенденциозно-умышленной), что СССР рухнул под гнетом экономических проблем гонки вооружений, навязанных ему США, и, в частности, в связи с программой СОИ. Резон вспомнить, что в конце сороковых – начале пятидесятых истерзанная, экономически обессиленная страшной войной страна без намеков на разрушение государственности выдержала титаническую экономическую нагрузку, связанную с созданием государственного ядерного щита. В конце восьмидесятых процесс интенсивного общесистемного наращивания РКО даже не успел, по сути, начаться, как в страну вошли иные времена. Подлинная причина разрушения Державы представляется в другом.

Не может обладать политическим здоровьем партия, допустившая на самый высший уровень своего руководства функционеров, тайно изменивших партийной идеологии, таких, как М. Горбачев, А. Яковлев, Б. Ельцин и т.п. Идейная эрозия правящей монопартии, потеря ею политической дееспособности и социальной активности детерминированно обусловили крушение государственности Державы. Ворота советской Трои отворили градоначальники. Прочие факторы имели, очевидно, вспомогательно-дополнительный характер. Но это к слову.

В Минобороны головным по программе “ Р” видом ВС приказом министра были определены войска ПВО страны, в оборонной промышленности головной организацией по программе стало ЦНПО “Вымпел”.

В войсках ПВО, в свою очередь, головной научной организацией приказом Главкома был назначен 45 СНИИ, а в нем решением начальника института головная роль была отдана 3-му управлению, возглавляемому в то время генералом Ю.А. Диденко.

В 3-м управлении “свободных” подразделений, способных взять на себя нагрузку по координации работ по названной программе и, что самое важное, обеспечить разработку оперативно-стратегической концепции противодействия КЭ ПРО и ВКС вероятного противника системами РКО в рамках ведущей темы программы – назовем ее НИР “С” (головной исполнитель - 45 СНИИ), не было. Озабоченность руководства института и 3-го управления дополнительно усиливали три обстоятельства: более чем серьезная кооперация созаказчиков НИР “С”, включавшая ГОУ и ЦОСИ Генштаба, НТК и ГУВ ВПВО; обширная кооперация ЦНИИ МО – соисполнителей НИР, работу которой необходимо было организовать и координировать; чрезвычайно сжатый заданный правительственным решением срок подготовки и выпуска первого отчета по теме – декабрь 87г.

Вступил в действие традиционный для периода руководства институтом И.М. Пенчуковым принцип концентрации усилий на наиболее важном направлении – было принято решение о создании в штате 3-го управления нового специализированного (“элитного”) отдела и об использовании в работах по теме “С” и по программе “Р” в целом научного потенциала всех управлений института.

Учитывая чрезвычайность ситуации, мне, как начальнику будущего отдела, был предоставлен “кадровый карт-бланш” - право выбирать сотрудников из штата управления по своему усмотрению, практически без согласований. Но снова вступал в действие принцип из времени пенчуковского руководства институтом: недопустимость в научной работе какого-либо насилия (невозможно приказать научному сотруднику взять аналитически интеграл Френеля к понедельнику и об исполнении доложить), решение научных задач требует единения творческих усилий руководителя и подчиненного, а, следовательно, их взаимопонимания.

Отдел формировался на принципах согласия, но получился и вправду “элитным” – 75% штата составляли сотрудники с ученой степенью (не знаю, как сегодня, но в то время средний процент "остепененных" сотрудников составлял в отделах, если не ошибаюсь, около 30%). Структура отдела была определена двухлабораторной, с распределением задач по лабораториям: оперативно-стратегические обоснования по РКО; математическое моделирование процессов противодействия КЭ ПРО и ВКС вероятного противника средствами РКО. В тематике второй из названных лабораторий традиционно проявилось зачатое и развитое в период “пенчуковской эры” направление имитационного цифрового моделирования.

Мне иногда мечтается, что настанет время, когда суперцивилизованные страны будут разрешать территориальные споры и организовывать по ним военные конфликты на моделях: так, Комитет начальников штабов США и наш Генштаб проведут на компьютерно реализованном моделирующем комплексе антагонистическую игру с нулевой суммой, и Аляска вновь присоединится к России.

Научное руководство НИР “С” взял на себя генерал Г.С. Батырь, в то время заместитель начальника 45 СНИИ по НИР, обязанности ответственного исполнителя темы с учетом служебной занятости научного руководителя темы по научному руководству институтом в целом свалились на меня.

Первичная задача организации работ по НИР “С” состояла, как обычно, в выдаче соисполнителям заданий. В те нерыночные времена достаточно распространенным было желание руководств научных организаций-соисполнителей, по возможности, уклониться от выполнения директивно заданной работы или хотя бы минимизировать свое участие в ней.

В публикуемом в этой книге очерке проф. А.Л. Горелика говорится, в частности, о том, какую роль в процедуре получения им Государственной премии СССР сыграл Иван Макарович. Ситуация была жизненной: после вмешательства И.М. Пенчукова, члена Комитета по присуждению Ленинских и Государственных премий, обладавшего в Комитете большим влиянием, несправедливое исключение А.Л. Горелика из списка кандидатов на получение премии вопреки позиции Пенчукова существенно повышало для инициаторов исключения вероятность неполучения ими премии вообще (как не вспомнить могучее влияние на мировые дела масонских лож).

Я сказал об этом эпизоде потому, что явственно чувствовал продленность влияния авторитета И.М. Пенчукова, уже не руководившего 45 СНИИ, когда в течение месяца в пожарном порядке согласовывал и успешно согласовал частные ТТЗ НИР “С” посредством личных контактов с многочисленными представителями руководства НИИ-соисполнителей.

Следует отметить, что всякий раз, когда возникает подобный СОИ политический “цунами” и в обществе поднимается гигантская волна его последствий, находится множество искателей рыбных ресурсов в непрозрачной воде. Параллельно с исследованиями, проводимыми по программе “Р”, начались другие, аналогичной целевой направленности, работы. Но было понятно, что реальное противодействие КЭ ПРО в случае его развертывания могли бы оказать только действующие системы, стоящие на боевом дежурстве и готовые к проведению боевых действий.

Построение новых систем вооружения, выведенных на уровень боевого применения, требует не только создания многозатратных технических комплексов, но, что также весьма трудоемко, как отмечает в своих очерках и статьях первый командующий ПРО и ПКО генерал-полковник Ю.В. Вотинцев, проведения сложного комплекса организационно-мобилизационных, учебно-тренировочных и других мероприятий, имеющих целью выстроить систему вооружения в форме войсковых структур. Поэтому создание новых систем всегда связано с достаточно длительными сроками. Действующими боеспособными оборонительными системами в СССР на тот период были только системы РКО.

Центральная задача противодействия КЭ ПРО логически тривиальна. Глобальное поражение предполагаемой многотысячной группировки боевых противоракетных космических аппаратов не только представлялось проблематичным с точки зрения оперативно-тактической и технической реализации, но, что еще важнее, не имело стратегической необходимости.

Суть состояла в том, чтобы путем выборочного поражения боевых КА (БКА) ПРО “прорубить” в орбитальной структуре противоракетных космических группировок “космические окна”, через которые обеспечить в ответно-встречном ударе отечественных стратегических ядерных сил свободный проход стартующим БР на активных участках траекторий.

Однако за такой простой формулировкой центральной задачи противодействия стоял широкомасштабный комплекс составляющих ее, обязательных к выполнению задач. Прежде всего, своевременное обнаружение массированного старта БР противной стороны и обеспечение необходимого временного интервала для организации ответных действий. Далее, решение комплекса задач ККП: расчет границ “окон” в движущейся структуре КЭ ПРО с учетом дислокации позрайонов БР и графиков их стартов, построение плана поражения каждого КА ПРО в границах “окон” и, следовательно, решения по каждому БКА полного состава задач контроля: орбитальное сопровождение, распознавание, оценка текущего функционального состояния, выдача целеуказаний, оценка последствий поражения и т.д.

Любой перекос в развитии систем РКО, в частности, в сторону ПРО и ПКО в ущерб ПРН и ККП, приводил бы к снижению общей эффективности противодействия.

В концепции противодействия КЭ ПРО, разрабатываемой в 45 СНИИ в рамках НИР “С”, упор делался именно на комплексное, согласованное, гармоничное развитие всех систем РКО.

Первый отчет о НИР “С” (он же первый отчет в рамках программы “Р”) с изложением первых результатов оперативно-стратегического обоснования развития и применения систем ПРО, ПРН, ККП и ПКО, явившийся одновременно и первой концептуальной разработкой боевого применения системы РКО как единого целого, тотчас после выпуска в срок, в декабре 1987 г, стал бестселлером в границах читательской зоны, определенной его грифом.

Поэтому было вполне логичным, что на запланированном на май 1988г. совещании межведомственного координационного научно-технического совета по проблеме противодействия КЭ ПРО, разрабатываемой в рамках программы “Р”, основной доклад предложено было сделать 45 СНИИ. Подготовка чернового варианта доклада начальника института была поручена мне.

Коллегиальность обсуждения научных положений, выдвигаемых от имени института, согласованный учет в них интересов всех управлений – вот еще один принцип организации работ в 45 СНИИ, закрепленный в жизни института в период руководства им И.М. Пенчуковым. Текст чернового варианта доклада был рассмотрен всеми заинтересованными управлениями, неоднократно обсуждался на уровне руководства института с участием начальников управлений, был откорректирован и полностью согласован.

Майское 1988 года совещание, проходившее в плотно заполненном представителями различных организаций актовом зале ЦНПО “Вымпел”, мне помнится едва ли не в деталях. В докладе, который сделал начальник 45 СНИИ генерал Ю.Г. Ерохин, была выдержана строгая пенчуковская линия совместного комплексного боевого применения всех систем РКО при централизованном их управлении, обоснован соответствующий такому варианту противодействия КЭ ПРО порядок развития и наращивания средств противокосмического назначения, предусмотренных программой “Р”, охвачен весь состав оперативных задач на космическом ТВД и показано их рациональное распределение между системами РКО с учетом организации их боевого взаимодействия.

В содокладе, который сделал А.А. Кузьмин (научный руководитель работ по программе “Р” от промышленности), высказывалось в абстрактной форме пожелание найти вариант демонстрации нашей силы, говорилось о необходимости налаживания взаимодействия с руководством отечественных космических сил, сетовалось на задержку с разработкой ряда ТЗ, при этом, к сожалению, не чувствовалось целеустремленности и даже, как будто, присутствовала некоторая растерянность.

Прения по докладам были оживленными, но в выступлениях достаточно четко просматривалась ориентация на интересы своей организации. Академик АН СССР А.И. Савин: акцент на противодействие развертыванию КЭ ПРО, а не развернутому КЭ ПРО (понятно, что он, как главный конструктор комплексов орбитального перехвата, исходил из ограниченных тактических возможностей этих средств по оперативности решения задач).

Член-корреспондент АН СССР А.Г. Басистов: развертывание КЭ ПРО технически возможно и США посильно (прогноз в условиях априорной неопределенности?), главная задача – поражение боевых КА ПРО, заданные нам в разработку комплексы поражения КА в решении этой задачи потенциально эффективны, но их создание противоречит Договору по ПРО (где он сегодня, этот Договор?). Академик АН СССР Б.В. Бункин: следует сделать упор на концепцию активного дипломатического противодействия (иллюзия, допустимая, когда нечего предложить иного?). И т.д.

Сказанное заслуживает внимания лишь потому, что позволяет на контрасте подчеркнуть комплексный характер противодействия, представленный в докладе начальника 45 СНИИ, соответствующий общей методологии обоснования систем вооружения, сформировавшейся в институте в период руководства И.М. Пенчуковым.

Доводилось слышать разные частные мнения о генерале И.М. Пенчукове, но подлинная объективная цена деятельности руководителя в ее результатах. Восемнадцатилетняя пенчуковская эра в биографии 45 СНИИ определила принципы и каноны всей его последующей деятельности. Своими, возможно, ошибочными, высказываниями (“errare humanum est”) я не хочу, конечно, принижать ничью роль, особенно тех, кто уже не может возразить (“de mortuis aut bene aut nihil”), но сопоставим по результатам хотя бы последовавший сразу после ухода И.М. Пенчукова двенадцатилетний этап одноликого руководства (шесть лет разницы – так ли уж много). Радикально доработана идеология РКО? Нет. Замышлен, обоснован и построен какой-нибудь новый служебный корпус в институте? Нет. Построен новый жилой дом для сотрудников института? Нет. Квартиры сотрудники института, конечно, получали, но из внешних фондов (предполагал не говорить о жилье и все-таки не удержался).

Изложенные выше военно-научные положения позволяют образно квалифицировать генерала И.М. Пенчукова как зодчего идеологии РКО.

В дополнение о личностном. Разговор с Иваном Макаровичем по телефону:

Он:

- Я закончу просмотр материала завтра. О результатах позвоню. Во сколько?

- В двенадцать.

- Хорошо, в двенадцать.

Нет резона ждать звонка в 11.55 - его не будет, а в 12.05 его и быть не может, поскольку он уже состоялся пятью минутами раньше. Я убеждался в подобном не единожды. Этическая норма: “Точность – вежливость королей” - проявляется у “королей” даже в телефонной практике (для не “королей” данный praedicatum, можно допустить, не обязателен).

Как никому не по силам “пропить талант”, так невозможно убежденному “защитнику Родины” растратить волевые качества, износить характер, растранжирить авторитет.

Не думаю, чтобы еще в каком-нибудь НИИ МО сохранялось бы такое, как в 45-м и в 46-м институтах, теплое, уважительное отношение личного состава к личности первого руководителя.

Генерал-лейтенант в отставке Иван Макарович Пенчуков совершил восхождение на армейский Олимп, он завоевал право сказать: “Feci quod potui, faciant meliora potentes”.