23 марта, 2013

На Киевском направлении

1 сентября 1939 года, после окончания десяти классов 5-й специальной артиллерийской школы Москвы, я поступил в Московское артиллерийское училище, был зачислен в дивизион АИР (артиллерийской инструментальной разведки). В училище был принят без экзаменов, как окончивший специальную артиллерийскую школу.

Курс обучения в училище был рассчитан на два года, выпуск курсантов планировался осенью 1941 года. Ввиду сложившейся международной обстановки, когда чувствовалась угроза развязывания мировой войны, выпуск был произведен досрочно - 8 июня 1941 года.

Занятия в училище проходили по строгому учебному плану. Летом мы выезжали в Гороховецкие лагеря, где проходили стажировку и участвовали в боевых стрельбах. Ежегодно 7 ноября, в день всеобщего праздника, участвовали в военном параде на Красной площади в Москве. Помню, как один раз перед Мавзолеем мы проходили с клинками, на остальных парадах - с карабинами в руках.

Здесь мы впервые увидели стоящих на трибуне Мавзолея наших руководителей партии и правительства, в том числе будущего Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами страны Сталина. Он стоял па трибуне в солдатской шинели и приветствовал войска поднятием правой руки. Попутно замечу, что в военных парадах на Красной площади мне приходилось участвовать в составе 5-й Московской артиллерийской спецшколы во время учебы в 1937-1939 годах.

Итак, с 8 июня 1941 года я - лейтенант артиллерии, с двумя «кубарями» на петлицах и двумя нашивками на рукавах кителя.

Выпускной вечер лейтенантов проходил в Центральном доме ВВС на Ленинском проспекте в торжественной обстановке. Кроме командования училища, представителей Московского военного округа и других лиц на нем присутствовал командующий Московским военным округом генерал Тюленев. В своей заключительной речи он пожелал выпускникам успехов в нелегкой армейской жизни, быть надежными защитниками своей Родины, служить верой и правдой.

Позже мне посчастливилось встретиться с генералом армии Тюленевым в Архангельском военном санатории. При удобном случае напомнил ему об этом выпускном вечере и его напутственной речи.

Он выслушал меня с большим вниманием и, в свою очередь, в течение ежедневных вечерних прогулок по парку рассказывал об интересных эпизодах армейской жизни, давая характеристики таким знаменитым личностям, как Чапаев, Дундич и др. Особенно мне запомнился эпизод, когда генерал в 1939 году, после освобождения Западной Украины, был приглашен на дачу к Сталину. Воспоминания о посещении были очень теплые. Сталин поздравил его с успешным окончанием кампании, назвал его «самарцем» (в Гражданскую войну Тюленев командовал войсками, взявшими город Самару), а потом пригласил Тюленева и всех находящихся там к столу и первую чарку поднял за его успех в походе на Западную Украину. Обстановка была очень простая: на столе стояли судки с первыми и вторыми блюдами, каждый подходил и брал себе по вкусу. За порядком следила единственная женщина в зале - Светлана, дочь Сталина.

К сожалению, это была последняя моя встреча с генералом: он ушел из жизни, и мне не пришлось воспользоваться приглашением посетить его в Москве в домашней обстановке.

12 июня я получил предписание следовать в Киевский особый военный округ (с 22 июня - Юго-Западный фронт) и на следующий день прибыл в штаб артиллерии округа в г. Житомире, где получил назначение в 543-й корпусной артиллерийский полк 27-го стрелкового корпуса 5-й общевойсковой армии - командиром взвода разведки в разведдивизиои полка. Вместе со мной в этот же полк получили назначение мои товарищи по училищу. По прибытии в полк в г. Коростень, сдав свое предписание и нехитрые пожитки, полученные при выпуске из училища, на склад ОВС, на автомашине полка я был доставлен в Игнатпольские летние лагеря.

В течение нескольких дней детально познакомился с личным составом взвода, от которого осталось хорошее впечатление, и приступил к работе.

Вспоминаю последнее предвоенное воскресенье - солнечный день, голубое небо, июньская тишина. На центральной площади лагеря - праздник. Играет оркестр, все в движении - играют в футбол, волейбол, шахматы. Особенно запомнились кавалеристы, которые на лошадях, на полном скаку, под восторженные крики зрителей рубили поставленную вертикально на столбах лозу. Обед был тут же, в большой палатке. Кормили вкусно и дешево. Расплачивался один из нас за всех (поочередно по дням! недели). В материальном отношении командир взвода артиллерии был в привилегированном положении, месячный оклад его составлял 725 рублей, в то время как у командира общевойскового взвода - 650 рублей.

18 июня в лагере была объявлена учебная тревога, и 27-й корпус в сокращенном составе двинулся к новому месту дислокации — на западную границу в районе г. Луцка. Огневые дивизионы полка остались в Игнатпольских лагерях до особого распоряжения. Двигались с соблюдением мер маскировки: ночью машины шли с затемненными фарами, мы останавливались на опушках леса, выставляли вооруженную охрану.

22 июня полк сосредоточился в лесном массиве в окрестностях Луцка. По сигналу «боевая тревога» личный состав полка был собран на лесной поляне, где полковой комиссар объявил, что немецкие войска, нарушив границу вопреки договору о ненападении, вероломно напали на Советский Союз.

Началась Великая Отечественная война, которая продлится 1418 дней и закончится 9 мая 1945 года позорным крахом немецко-фашистских войск в Берлине.

В предрассветном небе над нами проплывали немецкие бомбардировщики, на их крыльях были видны черно-желтые кресты. Самолеты шли волна за волной на восток, в направлении Киева. Днем пришлось познакомиться непосредственно с бомбардировщиками Ю-88, которые группами в шесть самолетов обрабатывали лесной массив в окрестностях города. Стоя за деревом, с любопытством наблюдал, как от самолетов отделяются чушки-бомбы и со свистом, раскачиваясь в стороны, летят вниз, врезаются в землю с грохотом, огнем и дымом.

Несмотря на сильную бомбардировку, в полку было легко ранено всего несколько человек.

При подходе противника к городу стала действовать вражеская артиллерия. Она била по городским объектам и лесным массивам. Появился воздушный корректировщик огня, позже прозванный солдатами «горбылем». От огня противника у нас появились первые потери среди личного состава и техники. Командованием было принято решение развернуть звукометрическую батарею. Батарея была развернута в установленные сроки и приступила к выполнению боевой задачи - разведке мест дислокации артиллерии противника. Было обнаружено более десятка вражеских батарей и отдельных орудий, которые были уничтожены огнем нашей артиллерии.

Имея большое превосходство в живой силе и технике, противник прорвал оборону наших войск и подошел к городу. Звукометрическая батарея быстро была свернута с позиций и сосредоточена в районе дислокации дивизиона.

Исходя из сложившейся обстановки - когда противник засылал в районы штабов всех уровней диверсантов, лазутчиков и просто мелкие группы автоматчиков с задачей сеять панику среди личного состава войск, что ему и удавалось в начальный период войны, - командующим армией было принято решение: до прибытия огневых дивизионов полка с зимних квартир из г. Коростеня на фронт использовать разведдивизион полка для усиления охраны штаба армии.

Задача личного состава дивизиона состояла в том, чтобы не допускать проникновения мелких групп противника, диверсантов в район расположения штаба, вылавливать лазутчиков. Особенно тяжело было ночью, когда из соседних кустов вылетали осветительные ракеты, раздавались автоматные очереди, а сверху повисали осветительные бомбы, сброшенные с самолетов противника. Дивизион нес потери в личном составе.

В июле с зимних квартир (г. Коростень) на фронт прибыли огневые дивизионы полка и 152-мм и 122-мм пушки и гаубицы, 543-й корпусной артиллерийский полк в полном составе приступил к выполнению боевых задач. Основным источником разведки для огневых дивизионов полка и разведотдела штаба армии являлся отдельный разведывательный артиллерийский дивизион.

Дивизион располагал наземными средствами разведки в виде звукометрической, оптической, топографической батарей и средствами воздушной разведки в виде фотограмметрической батареи, а также самолетами разведки Су-2 (в штат дивизиона они не входили). Полученные от них разведданные обрабатывались в штабе дивизиона и в виде донесений и разведсхем ежедневно представлялись в разведотдел штаба армии.

Основным источником разведки артиллерийских батарей противника являлась звукометрическая батарея, а основным источником разведки переднего края и тактической глубины обороны противника - фотограмметрическая и оптическая батареи. За период нахождения на фронте звукометрическая батарея ежедневно засекала до десятка вражеских батарей и отдельных орудий противника, которые подавлялись огнем дивизионов полка. Фотограмметрическая и оптическая батареи определяли передний край и важные объекты на нем и в тактической глубине противника (доты, огневые точки, позиции артиллерии и др.).

С 5-й армией Юго-Западного фронта (командующий армией - генерал-майор танковых войск Михаил Иванович Потапов) была связана военная судьба дивизиона: с 22 июня, когда дивизион охранял штаб армии, до 16 сентября 1941 года, когда дивизион и штаб армии попали в окружение и закончили боевые действия на фронте, 5-я армия являлась ударной силой фронта. В состав Юго-Западного фронта входили четыре армии - 5, 6, 12, 26-я. В 5-ю армию входили два стрелковых корпуса (15-й и 27-й) и два механизированных корпуса (9-й и 22-й). 5-я армия выдержала внезапный удар 6-й немецкой армии, превосходящей ее в несколько раз в численности и технике. 22 июня на армию неожиданно обрушилась лавина из 750 танков 1-й танковой группы, 11 пехотных дивизий и армады 4-го Воздушного флота в тысячу самолетов противника.

В первые двое суток из четырех дивизий первого эшелона две оказались отрезанными от армии, а ее фронт протяженностью 175 километров был разорван на части. В эти критические дни командарм и Военный совет сумели в короткое время ликвидировать последствия внезапного удара противника, нанося ему контратаками существенные потери в живой силе и технике. До самого августа 5-я армия оттягивала главные силы 6-й немецкой армии, сбила ее с дороги Луцк-Ровно-Житомир и стала бельмом на глазу вермахта. Вместо блицкрига получился блицкапут. Гитлер был взбешен и в своей директиве от 21 августа приказал «уничтожить 5-ю русскую армию, используя для этого необходимые силы группы армий «Центр».

Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал Гальдер в своем военном дневнике неоднократно отмечал «гибкое руководство командования русской армии боевыми действиями и большие потери 6-й армии, в том числе от артиллерии противника...».

В конце августа противник, не сумев преодолеть нашу оборону на участке Киев-Днестр, на острие которой были 5-я армия и 543-й корпусной артиллерийский полк, ударами танковых клиньев с флангов обошел с востока в районе г. Чернигова 5-ю армию, и она оказалась отрезанной от войск фронта.

Во второй половине сентября, на рассвете, танковая группа Клейста и войска Гудериана с востока сомкнули кольцо окружения наших войск в районе Пирятина и его окрестностей. В окружении оказались штаб фронта, штаб 5-й армии и более 10 тысяч бойцов и командиров. Наши войска, выходя из окружения, к исходу 19 сентября очутились в районе урочища Шумейкино, где заняли круговую оборону. В распоряжении обороняющихся оказалось менее тысячи человек, несколько бронемашин, орудий и пулеметов. Обороной руководили командующий фронтом генерал Кирпонос и начальник штаба фронта генерал Тупиков.

Днем 20 сентября противник превосходящими силами, после продолжительного боя, подавил оборону наших войск. Погибли командующий, начальник штаба фронта и большая часть офицеров штаба. Командующий 5-й армией генерал Потапов был тяжело ранен и попал в плен. (После войны генерал Потапов вернулся на Родину, командовал танковыми войсками в Одесском военном округе.) Ночью из окружения все же сумели вырваться многие бойцы и командиры, они пробились к своим войскам. После войны на месте гибели генерала Кирпоноса был установлен памятник.

На всю жизнь запомнился мне день 16 сентября. По воле судьбы я с машиной очутился в центре окружения и попал под перекрестный огонь противника в окрестностях Пирятина. Стоя на подножке машины, ощущал полет и непрерывные разрывы снарядов, видел горящие машины, слышал крики раненых. Чтобы убедиться, что я еще жив, инстинктивно при каждом близком разрыве снаряда ощупывал ноги и нагибал голову вниз, повторяя: «Господи, помоги». По счастливой случайности я выскочил с машиной из этого пекла и отделался дырками в рукаве куртки от осколков снаряда, кузов машины весь был изрешечен осколками.

Прибыв к месту сосредоточения дивизиона, я его не нашел. В окрестностях Пирятина царила полная неразбериха, полная потеря управления во всех звеньях войск. Уничтожалась оставшаяся боевая техника - взрывали и поджигали автомашины, - все готовились к выходу из окружения. Выходили подразделениями, группами и даже в одиночку. Основная задача - пробиться к своим войскам.

Мне пришлось выходить из окружения с остатками боевого расчета линейного взвода батареи. Собрались шесть рядовых и старшина - все солдаты кадровой службы, многие из них должны были увольняться в этом году. Вели себя достойно - «один за всех и все за одного». Из окружения выходили около трех недель. Маршрут движения - на Харьков через Полтавскую область. Первое время шли ночью, затем днем, по опушкам леса, лесопосадкам, избегали дорог и открытой местности - из-за риска встречи с немцами. Спали сначала в скирдах сена, затем в сараях отдаленных деревень. Население с сочувствием относилось к «окруженцам» - помогало продовольствием и снабжало необходимой информацией.

При подходе к прифронтовой полосе на подступах к Харькову пришлось ограничиться подножным кормом, в том числе сахарным буряком, который рос здесь в изобилии, а также усилить бдительность во всех отношениях.

В районе станции Водяная Харьковской области на рассвете 9 октября, пройдя нейтральный участок фронта, мы неожиданно вышли на передний край наших войск. Встреча для нас была неописуемо радостной - мы обнимали солдат и чуть не плакали. Командир роты доставил нас в штаб батальона, где мы сумели привести себя в порядок и до отвала поесть. Повар походной кухни роты постарался. Из батальона на автомашине нас доставили в штаб дивизии. После беседы с начальником штаба и представителями органов СМЕРШ (как, где, почему) рядовых и старшину оставили в дивизии, а меня, как командира взвода, лейтенанта, направили в Харьков на сборный пункт командного состава частей фронта, вышедших из окружения. Там я встретил многих сослуживцев, в том числе и своих друзей из разведдивизиона.

На сборном пункте в Харькове, затем в Воронеже был сформирован офицерский запасной полк фронта. Артиллеристы попали в резерв командующего артиллерией фронта, который включал в себя офицеров-артиллеристов от лейтенанта до полковника. Резерв перемещался вслед за штабом фронта, ежедневно кто-то из него направлялся в часть на фронт.

В начале 1942 года из резерва я был назначен командиром линейного взвода звукометрической батареи 839-го отдельного разведывательного артиллерийского дивизиона 37-й армии, затем в 56-ю армию на Юго-Западный, а затем Южный фронты (Донбасс, Дон, Ростов-на-Дону, Кубань, «голубая линия», Тамань, предгорья Кавказа).

С начала 1943 года я был назначен командиром звукометрической батареи 9-го гвардейского отдельного разведартдивизиона РГК 2-го Украинского фронта. Прошел боевой путь до Дня Победы. Дивизион, исходя из сложившейся обстановки, придавался одной из армий фронта, на участке которой намечался прорыв немецкой обороны.

Ясско-Кишиневская операция, разгром будапештской группировки, освобождение Румынии, Венгрии, Северной Трансильвании, Австрии, Чехословакии - вот боевой путь гвардейского дивизиона.

За этот период мы обнаружили сотни вражеских батарей и отдельных орудий противника, которые огнем нашей артиллерии были уничтожены. За успешную работу по разведке противника личный состав нашей батареи неоднократно награждался орденами и медалями. Мне, как командиру, были вручены три ордена Отечественной войны I и II степеней, два ордена Красной Звезды, две медали «За боевые заслуги» и медали за взятие и освобождение городов Родины и Европы.