22 июля, 2013

Начальник штаба 16 корпуса ПВО. Г. Горький

Прибыли в Горький из-за повторной покупки билетов не тем поездом, которым планировали. Он пришел на два часа раньше, около шести утра, и, естественно, нас никто не встретил. В 7.45 подошли два УАЗа, и мы отправились в отведенное для семьи жилье (временное): двухкомнатная квартира в новом доме на седьмом этаже. В квартире были расставлены солдатские кровати и раскладушки с постелями. Спасибо товарищам, позаботились. Семья-то большая, трое детей и трое взрослых.

29 июля 1974 г. представился командиру корпуса генерал-майору Николаю Илларионовичу Кульбакову. После непродолжительной беседы с ним комкор представил меня офицерам управления. Тут же впервые познакомился с бывшим начальником штаба генерал-майором Владимиром Яковлевичем Гембаржевским. Он пробыл в этой должности 12 лет. Очень опытный и известный в войсках округа человек.

Он познакомил меня со штабом, размещением, особенностями и т.п. В этот же день я приступил к изучению боевой задачи корпуса и наиболее важных документов. Корпус готовился к учениям. Комкор предложил вместе с ним побывать в частях корпуса его северной группировки. Это было кстати, так как мне предстояло быть на учениях в своей должности начальника штаба. Поездка с комкором по войскам оказалась очень полезной. С 29 июня по 2 августа мы облетели на вертолете многие отдаленные части и подразделения.

12 августа в торжественной обстановке проводили в запас генерала Гембаржевского Владимира Яковлевича и одновременно с ним, к новому месту службы, начальника ЗРВ корпуса полковника Акчурина Расима Сулеймановича. Он был назначен зам. командира корпуса к Н. Н. Усенко в соседний корпус ПВО в Ярославль. С этого времени начались мои обычные будни в должности начальника штаба. Я старался сравнивать некоторые стороны жизни и постановки вопросов в корпусе и 21-й дивизии. Четко были видны особенности и отличия. Начал потихоньку внедрять новое, но делать это старался незаметно, не позволяя себе таких выражений, как "а у нас в Одессе было лучше" и т.п. Здесь, например, слабее был штаб, не уделялось должного внимания боевому дежурству (сказывался глубокий тыл, отсутствие нарушителей воздушных границ), управление корпуса фактически не занималось вопросами взаимодействия с ВВС, флотом и др.

В Горьком не было штаба Военного округа и воздушной армии, как в Одессе, что влияло на отпечаток работы штаба корпуса, она была более ритмичной и спокойной. В корпусе в то время служили: полковник Николай Прокофьевич Гвозденко, ставший позже командиром корпуса ПВО во Ржеве, затем начальником КП МО ПВО, генерал-майор авиации; полковник Сергей Степанович Евдокимов, начальник политотдела, впоследствии командовал Высшим политическим училищем Войск ПВО в Ленинграде, генерал-лейтенант; полковник Владимир Георгиевич Царьков, начальник авиации корпуса, впоследствии командующий ОА ПВО в Свердловске, МО ПВО, затем Первый зам. Главкома Войск ПВО по ПВО СВД - генерал-полковник авиации; подполковник Владимир Серафимович Ярошенко, сменивший полковника Р. С. Акчурина в должности начальника ЗРВ, впоследствии начальник штаба ЗРВ Войск ПВО, генерал-лейтенант; полковник Е. Ф. Вовненко, впоследствии начальник РТВ ОА ПВО, генерал-майор; подполковник Игорь Борисович Кавырин, зам. начальника политотдела, затем инструктор отдела в административных органах ЦК КПСС, генерал-майор; подполковник Борис Анатольевич Красавин, начальник отдела КГБ, впоследствии начальник управления КГБ СССР. С перечисленными сослуживцами по корпусу я до конца воинской службы поддерживал тесную связь. С большинством из них наши дороги впоследствии сходились вновь. В оперативном отделе постоянно работали подполковник К. А. Кириллов, подполковники Н. П. Коновалов, С. М. Брюквин, Л. Д. Зарубицин.

Больше всего внимания уделял органам управления. Каждый свой рабочий день начинал с КП корпуса. Продолжали строительство нового КП корпуса, защищенного СКП на аэродроме в Правдинске. Планировали переоборудование КП иап в Маршанске и т.д. Сталкивался с неисполнительностью, принимал меры. Бывал в частях и подразделениях. Приближался период подведения итогов. Иногда вспоминал 8-ю армию. Там все было лучше. Но воспоминаниями делу не поможешь. Нужно сделать, чтобы было хорошо и здесь.

Присматривался к командиру корпуса. Обстоятельный, неторопливый. У него выработаны свои методика воспитания и стиль работы. Мне командир нравился, было чему у него поучиться. Между нами сразу установились доброжелательные отношения. Я чувствовал постоянную поддержку Николая Илларионовича. Добрые отношения между нами сохранились до его кончины в 1989 году.

3 ноября мы прибыли в Москву на подведение итогов за год. Приезд этот принес мне неожиданную и очень приятную новость. Трудно даже сейчас передать словами те чувства радости и восторга, которые охватили меня в то время. А суть известия заключалась в том, что мне предложили возвратиться в свою армию на должность начальника штаба армии. Как выяснилось, об этом ходатайствовал Владимир Дмитриевич Лавриненков. Подробности того, как все происходило, нет необходимости излагать в этих кратких записках. Скажу только о самом важном. На совещании 4 ноября во время перерыва мне передали, чтобы я завтра прибыл в УК ВПВО (Управление кадров). Доложил об этом своему командиру и попросил его в свою очередь доложить командующему округа. Мы с комкором удивлены, в догадках. Кадровики ничего не хотят говорить. Я же предполагал, что ищут кандидатуру на должность начальника штаба авиации ПВО.

5 ноября с Интернациональной вместе с полковником В. П. Акимовым (из УК) выехали на Черную в Главный штаб. В 12.00 принял начальник Главного штаба генерал-полковник В. Д. Созинов.

Беседа. "А что, если мы Вас назначим на армию?" Еще два-три вопроса и он берет трубку и докладывает Главкому: "Товарищ Маршал Советского Союза, разрешите зайти к Вам с полковником Красковским'" и тут же четкое: "Есть!" Идем с ним с третьего на второй этаж. Я остаюсь в приемной, генерал Созинов зашел в кабинет Главкома. Через 8 - 10 минут последовал звонок. Адъютант Главкома полковник Щукин передал вызов к маршалу. Волнуюсь, вхожу в большой кабинет, вдали небольшой стол Т-образной формы, за ним массивная фигура Главкома Маршала Советского Союза Павла Федоровича Батицкого. Делаю три шага, останавливаюсь и громко докладываю: "Товарищ Маршал Советского Союза! Начальник штаба 16 корпуса ПВО полковник Красковский по Вашему приказу прибыл". Замечаю на лице маршала вроде улыбки. Смелею, генерал Созинов сидит за приставным столиком, наблюдает за нами. Маршал приглашает сесть. Сажусь напротив генерала Созинова. Главком говорит, кивая в сторону генерала Созинова: "Вот по его предложению думаем назначить Вас начальником штаба 8-й армии. Там сейчас сложная обстановка. Командарм больной. Армия большая. Знаю, что Вы хорошо работали начальником штаба полка, дивизии. Как сейчас дела в корпусе? Кто им сейчас командует - Кульбаков?" Я вставляю: "Николай Илларионович". Маршал: "Знаю его". Затем: "Ну, взысканий много получил?" Отвечаю: "Пока нет". Созинов: "А по службе войск?" Маршал ему: "По службе войск проще всего нахватать взысканий. Даже тебе сегодня можно объявить взыскание за солдата в расстегнутой шинели, который попался мне на пути. Как здоровье?" Отвечаю: "Еще не болел". Маршал: "Ну еще бы болеть в 43 года, в этом возрасте еще подковы гнут. Я начал болеть в 60 лет". Беседа длилась с 12.32 до 12.38. Выхожу от Главкома первым, через 5 минут вышел генерал Созинов, и мы пошли опять к нему в кабинет. Начальник Главного штаба, напутствуя, предупредил меня, что назначение продлится долго, будет трудным. Рекомендовал о беседе с Главкомом доложить только комкору. С остальными не говорить. В этот момент зашел полковник В. П. Акимов и спросил начальника Главного штаба, идти ли нам на беседу к генерал-полковнику авиации А. Е. Боровых. Созинов ответил: "Никаких бесед".

Возвращался я в Горький вечером поездом под сильным впечатлением. 8 ноября в разговоре по телефону с генералом Мильченко, касаясь моей встречи с Главкомом, он сказал: "Такое бывает один раз в жизни!" Позже мне стало известно со слов В. Д. Лавриненкова, что это была его инициатива. Главком предлагал ему взять любого начальника штаба из других армий, более опытного, но Владимир Дмитриевич остановил свой выбор на моей кандидатуре и уговорил Главкома назначить меня. Однако, совсем противоположное мнение по поводу моего назначения имел наш командующий округом генерал-полковник авиации А. И. Колдунов. Он возмутился сразу, как только узнал о плане моего перемещения. Еще до моего прибытия на Интернациональную 5 ноября он уже позвонил генералу Трофимову и собирался просить Главкома, чтобы меня не назначили в 8-ю армию. Можно было понять командующего. Округу это перемещение было ни к чему.

11 ноября подвели итоги в корпусе. Присутствовал начальник штаба округа генерал-лейтенант Н. П. Мильченко. После выехали на КП. Начальнику штаба округа понравилась реконструкция КП - в нем стало просторнее, светлее, удобнее. Был доволен и комкор, который, как он признался, и не предполагал, что можно так удачно все сделать.

Мы стали готовиться к комиссии из Москвы. 18 ноября кадровики предупредили меня, что может последовать внезапный вызов в Главное управление кадров. 20 ноября потребовали в срочном порядке данные для представления в ЦК КПСС (характеристики, автобиографию и др.). Документы в этот же день были отправлены в Москву нарочным прапорщиком Голубчиком. Я продолжал энергично заниматься подготовкой штаба, командного пункта к приезду Главкома. Люди ответственно относились к встрече Главкома и хорошо трудились. Особенно кипела работа на КП под руководством майора А. П. Виноградова.

26 ноября мы встретили комиссию из штаба округа во главе с зам. командующего по боевой подготовке генерал-лейтенантом А. М. Дзызой. Комиссия должна была проконтролировать готовность корпуса к учебному году, а я получил команду от начальника управления кадров округа полковника В. А. Теплова к 9.00 28 ноября прибыть в Москву на ул. Интернациональную, 8 (УК войск ПВО).

28 ноября я в Управлении кадров у генерала Н. Л. Трофимова. От него в сопровождении полковника В. П. Акимова выехал в Главный штаб. Состоялась напутственная беседа у начальника политуправления войск генерал-полковника И.Ф. Халипова. Он рекомендовал правильно строить взаимоотношения с людьми, начинать работу на новом месте осмотрительно, не разводить подхалимов, делать все возможное для облегчения работы командующего армией В. Д. Лавриненкова. Было сказано, что теперь я буду входить в состав Военного Совета армии, а значит, придется заниматься и политическими делами. Беседа закончилась проверкой партийного билета. В общем, было сказано все необходимое.

29 ноября последовал вызов на Военный Совет. Разговор с Маршалом Советского Союза П. Ф. Батицким в этот раз состоялся в присутствии членов Военного Совета – начальника политуправления ПВО генерала И. Ф. Халипова, начальника Главного штаба ПВО генерала В. Д. Созинова, генералов Боровых, Гулаева, Берегового и др. Маршал задал мне несколько вопросов, в том числе: "Как учился в ВАГШ? На какую тему писал диплом? Как защитился? Бывал ли на полигонах и в качестве кого? Какую оценку получили за стрельбы?" и др. Задавая эти вопросы, он обращался и ко всем членам Совета, как бы приглашая их к участию. Затем Маршал сказал о том, что в моей жизни наступает переломный момент, рекомендовал упорно работать над собой, восполнять естественный недостаток знаний в вечерние часы и свободное время. Тепло отозвался о командующем армии В. Д. Лавриненкове, сказал, что к этому легендарному человеку нужно относиться бережно и с большим уважением. "У Вас должно быть особое чутье в работе и по отношению к командарму". В заключение Маршал спросил: "Понимаешь, что от тебя требуется?" Ответил: "Понимаю, товарищ Маршал Советского Союза!" Члены Военного Совета поддержали мою кандидатуру. На этом вызов закончился, по времени это заняло 10 минут - с 12.05 до 12.15. С тех пор прошло много лет, я часто вспоминаю беседы с Маршалом П. Ф. Батицким, генерал-полковником И.Ф. Халиповым. Их уже нет в живых, но в моей душе навсегда осталась благодарность за их мудрые советы, которым я непременно следовал.

Наступил декабрь. Развернулась учеба по планам нового года. Комкор Н. И. Кульбаков, как только узнал о результатах моего вызова на Военный Совет, ушел в отпуск и уехал отдыхать по путевке. Мы не успевали встречать и провожать комиссии из округа, они ломали все наши планы, и тем не менее, мы старались их выполнять. На базе нашего корпуса командующий округа решил провести оперативный сбор руководящего состава округа, что явилось существенной дополнительной нагрузкой. За комкора остался его заместитель полковник Н. П. Гвозденко, по натуре беспокойный, очень ответственный человек. Между нами с первых дней установились хорошие отношения. Мне нравился Николай Прокофьевич своим добросовестным отношением к служебным обязанностям, принципиальностью в оценках действий подчиненных и сослуживцев. Я всячески поддерживал его и перенимал от него все лучшее.

30 декабря возвратился из отпуска комкор. Он заехал в штаб 31 декабря и, как ни странно, заслушал о делах в свое отсутствие не Н. П. Гвозденко, а начальника политотдела полковника С. С. Евдокимова. Со мною комкор лишь поздоровался. Я с уважением относился к своему командиру, но некоторые его действия были трудно объяснимы.

2 января затребовали фотографии, по словам полковника И. Г. Ивахника, для присвоения звания. И в то же время до меня доходят слухи иного плана: якобы в "верхах" сомнение - смогу ли справиться с предназначаемой должностью, не слишком ли быстрый рост? Такие слухи огорчали, хотя и не было уверенности в их достоверности. Чаще подобные разговоры слышал от Н. П. Гвозденко. Все это не способствовало спокойной работе. 9 - 10 января прошел оперативный сбор. Мы выполнили возложенные на нас задачи по его подготовке и организации.

11 января расстались с участниками сборов. В день их разъезда в столовой Дома офицеров устроили ужин. Я ближе познакомился с командным и политическим составом соединений Московского округа ПВО, а также командующими родами войск, Начальниками управлений, отделов и служб округа ПВО. Нас с Н. П. Гвозденко поздравили с успешным завершением сборов. Всем понравился уровень проведенных на сборах занятий и мероприятий. В них был вложен немалый труд офицеров управления и частей корпуса, на базе которых проводились занятия. Многие поздравили меня с предстоящим перемещением по службе. Главное было в том, что мы с Н. П. Гвозденко выполнили свой долг. Сделали все на этом этапе подготовки, чтобы не подвести корпус. Правда, было обидно, что комкор, как мне казалось, недооценил нашей роли с полковником Гвозденко. Он больше общался с начальником политотдела полковником С. С. Евдокимовым. У них все было "правильно" и "гладко". У нас же с полковником Гвозденко были иные отношения и подход к делу. Мы часто спорили, докапывались до истины, однако это не портило наших товарищеских отношений. Впоследствии Н. П. Гвозденко будет командовать корпусом во Ржеве, продолжать службу на других должностях в МО ПВО и между нами по-прежнему будут сохраняться хорошие отношения. Я благодарен Николаю Прокофьевичу за устойчивость этих отношений. Было досадно, что он не поладил с начальником политотдела корпуса полковником Рыбальченко, в результате чего они оба были освобождены от должностей. К неприятностям по службе в то время у генерала Н. П. Гвозденко прибавилось личное горе, связанное с трагической гибелью сына, выпускника авиаучилища.

Но вернемся к оперативному сбору. Подготовка к нему и проведение помогли приобрести мне опыт в методике подготовки и проведения такой формы занятий с офицерами. Впереди будет еще не один сбор оперативного масштаба, который придется организовывать и проводить в полном объеме, нести ответственность за качество занятий, и я всегда вспоминал почему-то не дивизию, а корпус, опыт, полученный там под руководством скрупулезного и "назойливого" заместителя командующего округа по боевой подготовке генерал-лейтенанта Александра Матвеевича Дзызы. Конечно, в подготовке хорошо проведенных занятий непосредственное участие приняли многие командиры, офицеры штаба и командного пункта корпуса. Особенно большую лепту внесли начальник авиации корпуса полковник В. Г. Царьков, начальник ЗРВ подполковник Б. С. Ярошенко и многие другие.

На сборах был и мой друг, сослуживец по 8-й армии, генерал Николай Никитович Усенко, командир Ярославского корпуса ПВО. Мы все же нашли время недолго побывать с Никитичем в нашей семье, затем отправились вместе к поезду. Разъехались все участники сбора, и жизнь корпуса пошла по плану боевой и политической подготовки. Комкор решил продолжить прерванный отпуск, а мы, его заместители, трудились каждый над решением своих задач.

14 января более трех часов проводили занятия с офицерами управления по современным взглядам военной науки на войну и способам ее ведения, используя доклады Министра обороны Маршала Советского Союза А. А. Гречко и начальника Генерального штаба М. В. Захарова, сделанные ими за последние годы. Занятия вызвали большой интерес у всех офицеров. В свободное время, дома, продолжал читать и перечитывать книги о войне. Выручала домашняя библиотека, которую начал собирать еще в лейтенантские годы. 16 января позвонил в ГУК своему товарищу по командной академии ВВС полковнику Г. А. Богданову и узнал от него о возможном скором вызове в ЦК, материал был уже там.

20 января. Понедельник. Утром провел первое построение офицеров штаба корпуса. То было нововведение. С этого времени построения личного состава управления и штаба корпуса по понедельникам проводились регулярно. Они способствовали повышению дисциплины. Я продолжал готовиться к новой должности. Она настолько высока и объемна, что невольно задавал себе вопрос - а справлюсь ли?

22 января по просьбе Н. П. Гвозденко вылетел на Ан-14 в Моршанск посмотреть, что из себя представляют КП и СКП, посоветовать командирам иап и ртп, как их переоборудовать. Там меня застал вызов в ЦК на 24 января 1975-го года. Решив вопросы в Моршанске 23 января, возвратился в Горький. Билеты в Москву были взяты на вечерний поезд. Ко мне зашел начпокор полковник С. С. Евдокимов. Он беспокоился, чтобы я не наговорил в ЦК чего-нибудь лишнего. Успокоил его обещанием не делать этого.