29 августа, 2013

Освобождение от должности генерал-лейтенанта авиации

11 июня после возвращения с коллегии, в 15.30, Главком созвал Военный совет, на котором предстояло рассмотреть вопрос об освобождении от должности заместителя Главкома по авиации генерал-лейтенанта В.И. Андреева. Для меня это оказалось неожиданным. События, предшествующие Военному совету, развернулись в мае, когда я находился в отпуске. Перед самым началом совета мне успел кто-то сказать, что после нескольких авиакатастроф в последнее время министр обороны потребовал от Главкома освободить от должности В. И. Андреева. Я был удивлен таким поворотом дела.

В начале совещания доложил информацию генерал-полковник В. Г. Царьков. Она была короткой, объективной и по сути дела. Я понимал, что Владимиру Георгиевичу навязали это поручение, что ему не очень приятно было выполнять такую миссию. Он давно знал генерала Андреева, вместе служили в одном полку в Правдинске. В.Г. Царьков был его командиром. Для меня Владимир Иванович тоже был не просто сослуживец, а человек близкий. Познакомился я с ним во время службы в 16 к ПВО, когда Владимир Иванович был командиром иап в Правдинске. Наши военные дороги неоднократно пересекались. Мне приходилось участвовать в судьбе этого талантливого летчика. Несколько лет мы дружили семьями. Среди наших общих друзей был и Саша Федотов.

Владимир Иванович окончил академию Генштаба, сменив на посту командующего авиацией ВПВО генерал-полковника Москвителева, своего старшего товарища, командира и воспитателя.

В вину В.И. Андрееву ставилась высокая аварийность в авиации и большие потери не просто летчиков, а авиационных командиров.

В своем выступлении я сказал об особенностях, в которых генералу Андрееву пришлось вступить в должность командующего авиацией, чем хотел подчеркнуть сложность обстановки, в которой ему пришлось руководить авиацией. Мною было особо подчеркнуто то, что в 1985-1986 годах при возрождении пяти армий для укомплектования Управлений и штабов пришлось поделиться авиаспециалистами тем объединениям, которых не коснулась реорганизация 1980 года. Естественно, произошло ослабление управлением авиацией в ранее существовавших армиях ПВО, и слабым было оно во вновь организовавшихся управлениях объединений. Для командующего авиацией создались трудности в управлении. Даже для такого опытного руководителя, каким был Н.И. Москвителев, ноша оказалась слишком тяжелой, а тем более она была трудноподъемной для сменившего его В.И. Андреева. Несмотря на исключительную добросовестность Владимира Ивановича и его высокую личную профессиональную подготовку, ему не хватало в той обстановке всех качеств руководителя. Подводили его и некоторые черты характера.

Наша совместная работа в Главкомате не могла обратить моего внимания на появление у Владимира Ивановича высокомерия по отношению к своим товарищам в Управлении. Некоторые из них не желали продолжать с ним службу, уходили из Управления под различными предлогами. Генерал Андреев чрезмерно выпячивал ряд личных преимуществ перед своими непосредственными помощниками в вопросах теоретических знаний, что отрицательно влияло на взаимоотношения внутри небольшого коллектива.

Я сказал об этом на Военном совете, исходя из чисто товарищеских намерений, чтобы помочь Андрееву. Ведь речь шла о потере 67 летчиков за три года. Стали гибнуть руководители, командиры, за которых Владимир Иванович не мог не нести ответственности. Нужно было что-то предпринимать. Нам всем не безразличны были жизни людей.

После меня выступили генералы Мальцев, Литвинов, велись диалоги между Главкомом, Царьковым и Андреевым.

Владимир Иванович повел себя крайне несдержанно, бурно реагировал на то, что говорилось в его адрес, доходило до оскорблений. Главком сдерживал от крупных ссор. Я понимал, что упорство Владимира Ивановича, его полное отрицание своих недостатков в работе усугубляло положение и формировало финал совета не в его пользу.

Когда дело дошло до согласования перемещения Андреева на должность начальника авиационной кафедры в Командную академию ПВО, мы все поддержали предложение Главкома, считая его закономерным.

До сих пор я не забываю того разговора, когда пришлось сказать суровую правду своему товарищу. Жаль, что не все мы способны передюжить личные амбиции.

В.И. Андреев остался один при своем мнении непогрешимости. Он откажется от должности в ВКА, подаст рапорт министру на увольнение с действительной военной службы, примет активное участие в демократическом движении, проявит себя в предвыборной кампании Президента Ельцина. После августа 1991 года он будет возвращен на военную службу и займет свой прежний пост. Не восстановится лишь наша дружба.

В середине июня состоялась наша с генералом Л. В. Шумиловым очередная поездка на объекты на Балхаше и Нуреке. Как всегда, такие поездки были необходимы и полезны для дела и, кроме того, оставляли много впечатлений от увиденного.

То было время, когда страна перенасыщалась социально-политическими событиями. Узбеки и киргизы подсчитывали свои потери. Грузины и армяне отказывались от службы в Советской Армии, прибалтийцы тоже. Мне казалось, что главной задачей теперь является предотвращение кровопролития на национальной почве, а тем более в гражданской войне.

Американские социологи подсчитали, что если в СССР произойдет гражданская война или вооруженные столкновения на национальной почве, то ее жертвами могут стать около 15 миллионов человек. За рубежом анализировались процессы в СССР.

19 июня в Москве открывается Всероссийская партконференция. Предполагалось, что она может перерасти в съезд новой партии.

В 19 час. 00 мин. - 21 час.30 мин. на совещании по вопросу Мукачевской РЛС у заместителя Председателя СМ СССР И.С. Белоусова. Нужно было придумать, что же делать с РЛС, какое решение рекомендовать Президенту.

Разговор был нервный. Генеральный конструктор системы А.А. Кузьмин предлагал различные варианты технических решений, но все они требовали дальнейших научных проработок и длительного времени.

В своем выступлении я обрисовал картину состояния системы в целом и ухудшающейся перспективы. Высказал несколько критических замечаний по громоздкости и сложности РЛС, большом их энергопотреблении и слабой защищенности. Говоря о средствах разведки первого космического эшелона, отметил, что за последние 15 лет достигнуты незначительные достижения в глобальном ведении разведки. У США глобальную разведку осуществляют три космических аппарата.

Надо признать, что их возможности обеспечивались проведением соответствующей геополитики. Нам же было гораздо сложнее строить систему контроля из космоса и приходилось держать на орбитах большее количество космических аппаратов при существенно меньшей просматриваемой территории земного шара. Говорил и о других недостатках системы ПРН.

Не всем товарищам понравился доклад, возможно, он был резким, но правдивым. Закончил я его предложением о немедленном взятии под защиту Президента системы предупреждения о ракетном нападении, иначе можем остаться без нее.

Дебаты продолжались еще долго. Договорились обратиться в Президентский совет и ждать его решения. Строительство РЛС в Мукачево до конца года не возобновлять, продолжать прорабатывать варианты создания РЛС на базе нового приемного радиолокационного центра и передающего центра работающей РЛС "Днепр".

После совещания свое недовольство за критику системы высказал мне В.И. Шимко. Естественно, он же министр МРП. В то же время меня поддержал его заместитель О.А. Лосев.

Генералы В. Литвинов и В. Смирнов на совещании не были, они находились на партконференции.

20 июня Всероссийская партконференция переросла в первый Российский Учредительный съезд компартии РСФСР. Возник спор, посылать или не посылать на первый съезд народных депутатов ВС РСФСР делегацию. Решили не посылать, так как теперь вся власть принадлежит советам.

На съезде политические страсти накалялись. Сильной критике подверглось руководство страны, раздавались даже голоса о привлечении к ответственности виновников неудавшейся перестройки. Горбачев вынужден был просить делегатов оградить его, как Генсекретаря, от резких выражений в его адрес. Особенно резко "прошелся" по Горбачеву генерал-полковник А. Макашов.

На следующий день в "Известиях" появилась статья, призывающая генерала к ответственности. На самом деле нужно было довернуть требование статьи в адрес Генсека, который к тому времени стал раздражать народ своей неспособностью управлять государством и партией, за развал и раскол в обществе.

23 июня я был на выпуске офицеров в Пушкинском училище. Имел возможность сутки провести с сыном. Побывали с ним в театре БДТ, Эрмитаже, Исаакиевском соборе. Петропавловской крепости, Петродворце и в Ломоносове.

27 июня вместе с Главкомом были на Зеленчукском объекте (Отдельный радиолокационно-оптический узел). Вылет был назначен на 9.00 с аэродрома Чкаловский. В этот день должны были состояться похороны генерала Леонова Леонида Михайловича. Я жалел, что не смогу попрощаться с замечательным товарищем. Трудно было объяснить, почему Главком не перенес время своей поездки.

28 июня проводилась коллегия министра обороны по подведению итогов за зимний период обучения. Министр маршал Советского Союза Д.Т. Язов чрезмерно строго спрашивал с некоторых командующих военными округами за срывы призыва молодежи в армию и другие дела, которые не были уже под силу командующим, а вытекали из вакханалии, устроенной в государстве Президентом и его окружением. Создавалось впечатление, что присутствующих в зале считали за дурачков. В то же время у нас крепла уверенность в виновности Горбачева и его компании за сложившуюся ситуацию в стране. У министра не хватило смелости открыто назвать виновников и призвать армию к защите Родины пока еще мирным путем. Вряд ли кто бы посмел ослушаться требований армии.

Впервые министр вел совещание в маршальском звании, которое явно не соответствовало его внутреннему содержанию. Здесь и наступило мое полное разочарование в нем.

Как всегда неконкретным было выступление А.Д. Лизичева. Призывал нас к единению, но вокруг кого и ради чего, непонятно. Просил следить за работой предстоящего съезда, доводить его ход до личного состава и т.п. Веры и надежды на высшее военное руководство, что оно каким-то образом повлияет на обстановку и спасет страну, не было.

В конце совещания министр вручил награды многим военачальникам, некоторым по две и даже по три. Вызвал смех награждение Главкома войск СВД генерала П.Г. Лушева медалью "За укрепление боевого содружества армий". Мне показалось, что он сам был в большом смущении, получая эту награду. Ведь содружества уже не было. Но мы не можем без потех.

С тяжелым чувством разочарования я возвращался из Министерства обороны. Впечатление такое, что вчера еще монолитное государство стало походить на расколотую льдину в океане, склеить которую уже не удается. Вместе с государством ослабевала и тонула армия.

10 июня в составе группы оборонщиков во главе с заместителем министра оборонной промышленности В.И. Курушиным вылетели с аэродрома Жуковский на Северный Кавказ, на объект в Зеленчукскую. Из-за неисправности герметизации Ту-134 произвел посадку в Воронеже, где мы пересели на наш военный самолет Ан-24, который мне удалось вызвать из Клина с помощью генерала Царькова, оставшегося за Главкома. Задержка в Воронеже заставила нас изменить распорядок работы. Мы не успели вылететь с аэродрома Минводы на ожидавших нас вертолетах на объект в светлое время суток. Пришлось долго добираться в Зеленчук на автомобилях. На второй день долетели вертолетами до аэродрома Минводы, а оттуда в Москву на Ту-154 Министерства оборонной промышленности.

Поездка была на редкость беспокойной, даже небезопасной (отказ герметизации и трудный взлет вертолета с ограниченной площадки на объекте).

Еще на объекте мне сообщили, что министр обороны вызывал к себе генералов В.А. Савина и Ф.В. Устинова и обоим объявил строгие взыскания. Причиной явилась телеграмма на съезд родителей об избиении их сына-солдата, проходящего службу в корпусе ПРО. После того, как генералы получили взыскания, комиссия, назначенная министром для проверки, не подтвердила факта избиения солдата.

29 июня. Живем в период коренной ломки того, что было создано советским народом, взамен пока ничего не получаем.

Законов всяких тьма, но они не выполняются. Такой слабости власти при своей жизни я не помнил. Вместе с ослаблением власти меняются и люди и взаимоотношения между ними.

Продолжаю работу в войсках в окрестностях Москвы и Подмосковья. Дел везде много. Особое внимание корпусу ПРО, его новым объектам.

Состоялся Пленум ЦК КПСС. По нему чувствовалось, что основные бои вспыхнут на 28 съезде. Впечатление такое, что весь мир затаился в его ожидании.

2 июля 1990 г. в 10.00 начался съезд. С отчетным докладом выступил Горбачев. Его доклад не принес ничего нового и интересного. Оправдывался в неудачах перестройки, кого-то обвинял, все было обтекаемо, неконкретно, в его стиле и духе.

В последующие дни мы слушали на съезде отчеты о работе членов и кандидатов в члены Политбюро. Это было новшество. Оно мало принесло пользы, ведь все решения принимались коллективно, а отчеты персональные, в которых никакого толку не было. Создавалось впечатление, что ораторы состязались в красноречии, и нужно было просто отвлечь членов партии от главного, запутать их, преподнести себя в лучшем виде. Таким же неинтересным был доклад и министра обороны. Первая его часть изобиловала цифрами, и лишь в конце немного было сказано о деле.

В это время в Москве многотысячный митинг. Народ приходит в волнение, выражает недовольство правительству, его нерешительности и неопределенности в действиях.

Работа съезда продолжалась 11 дней, проходила нервозно. Был принят новый Устав, а в целом итоги съезда не принесли удовлетворения, наоборот, съезд развеял надежды коммунистов на появление настоящего вождя. Во главе партии оставался Горбачев, в котором разуверился народ и члены партии. Б. Ельцин на этом съезде заявил о своем выходе из КПСС и демонстративно покинул зал заседаний. Заявили также о выходе из партии Г. Попов - Председатель Московского горсовета и А. Собчак - Председатель Ленинградского горсовета.

Ленинская партия вступала в кризис, который мог закончиться для нее катастрофой.

Наши делегаты съезда - И.М. Третьяк и Н.М. Бойко в этот раз говорили о съезде мало. Да и никто уже не воспринимал решения съезда как в прежние времена. Наоборот, говорили о том, что не было найдено путей для оздоровления государства. Я задал вопрос Бойко: "Что теперь делать с портретами членов и кандидатов в Политбюро?" Он ответил: "Снять". Десятилетиями на стендах в Ленинских комнатах, в клубах и других местах мы привыкли видеть своих "вождей", приведших партию и государство к распаду. Трудно было спокойно думать о прошлом, о том, как нас приучали к портретам и через них заставляли любить своих лидеров. Они же все больше отрывались от народа, его реальной жизни, а последняя "галерея" вела государство и партию к пропасти.

15 июля в одном из живописных ущелий на Северном Кавказе в местечке Архыз Горбачев встречается с Г. Колем. Почему не в Москве? Боялся, чтобы не раскрылась тайна очередного сговора? Последнее время он взял моду удаляться для переговоров подальше от своего народа или прятаться в укромных местах, чтобы не помешали его темным делам и плутовству.

Через год, будучи в командировке вместе с министром оборонной промышленности Б. М. Белоусовым, мы остановимся на сутки в этом самом особняке в Архызе, где встречались Горбачев и Коль. Убедимся, что место это действительно удобное, чтобы спрятаться от "посторонних" взоров и подслушиваний, где шум воды горной реки Большой Зеленчук надежно скрывает звуки от технических средств разведки.

16-21 июля я принимал участие в учении "Гранит", которое проводилось один раз в два года с войсками ПВО СВД. Чехи и немцы дали согласие не на учение, а на тренировку. Я был в качестве посредника при командующем Ленинградской армии ПВО генерал-лейтенанте Викторе Федоровиче Мируке.

Разбор учения состоялся в Минске. На товарищеском обеде были произнесены тосты от советской стороны генералом армии И. М. Третьяком и от союзников командующим войсками ПВО ПНР генералом Сивицким, старейшим из всех командующих войсками ПВО СВД. Он в своем тосте сказал, что ему в свое время пришлось участвовать в организации Варшавского Договора и он не думал, что доживет до его распада. Призвал сохранять мужскую дружбу и союз. Его речь носила по отношению к военному союзу СВД похоронный характер. Я сидел рядом с генералом ННА и чувствовал себя неловко от того, что мы предали своих союзников. В Германии уже шла чистка офицеров ННА, от них освобождались, назначая минимальные пенсии.

Вскоре мне пришлось выехать в войсковую часть в Зеленчук. Необходимость выезда была вызвана массовым нежеланием продолжать службу молодыми офицерами. На увольнение подали рапорты одновременно 20 человек. Я побеседовал с каждым офицером. Все как один ссылались на Конституцию, демократию и свои гражданские права в выборе профессии.

Молодые офицеры почувствовали неладное с армией и торопились поскорее расстаться с ней, чтобы не тратить зря время и устраивать жизнь на гражданке. Аргументы у них были сильные. Почти все ссылались на примеры из прессы, которая раздувала антагонизм, как внутри армии между ее различными прослойками, так и между армией и народом. Молодые люди поняли, что в армии, которую перестанут уважать в государстве, нет смысла служить. Восемь офицеров в знак протеста, что их не хотят увольнять, объявили "политическую голодовку". Так они сами назвали форму протеста. Правда, голодовки не было, но телеграмму на имя министра обороны они послали.

В то время Министерство обороны не могло прийти к однозначному решению, как быть с не желающими служить молодыми офицерами. Возникшее противоречие между новыми демократическими лозунгами и Положением о прохождении службы офицерским составом в Вооруженных Силах СССР осложняло многие процессы службы в армии.

Командирам запрещали положительно реагировать на рапорты офицеров, не желающих продолжать службу, рекомендовали уговаривать их отказаться от своих намерений. Последние демонстративно отказывались исполнять обязанности по службе, отрицательно влияли на своих товарищей, разлагали дисциплину. В некоторых случаях это длилось месяцами. Иногда рапорты на увольнение подписывались после совершения проступков, дискредитирующих звание офицера. Как правило, такие офицеры подвергались товарищеским, офицерским судам, несли серьезные наказания, после чего увольнялись из Вооруженных Сил.

Не во всех войсковых частях одинаково складывалась такая обстановка среди молодых офицеров, как, в данном случае, на Зеленчукском объекте.

Там, где слабее было командование, где не велась кропотливая воспитательная работа с офицерами, где не была налажена четко их служба и отсутствовала забота о быте, там больше всего молодые офицеры попадали под влияние "желтой прессы" и не хотели служить. К таким относилась войсковая часть на Зеленчукском объекте. Там на редкость было подобрано все руководство, которое приходилось менять по мере подбора более подготовленных и способных офицеров. До начала разбирательства с подавшими рапорты офицерами был заменен командир части подполковник Б.Н. Филипповский на подполковника В.В. Цыбульского. Особенно большие претензии были к начальнику политотдела части подполковнику В. Н. Сажину. Этот политработник не являлся личным примером ни для солдат, ни для офицеров. Он удивлял нас с комкором, генералом А.И. Сусловым, своей неспособностью. Однако заменить его было гораздо сложнее, чем любого командира. Политическими кадрами ведало Политуправление, которому не так просто доказать, что этот человек никуда не годный.

Разбирательство в Зеленчуке убедило меня в необходимости уволить всех подавших рапорты офицеров. Была установлена очередность, и в течение З–4-х месяцев все они были уволены.

Новые командир и начальник штаба смогли в лучшую сторону изменить состояние дел в части. Больше таких списочных увольнений офицеров в этой части не было. Хотя в целом по войскам подобные проявления нежелания продолжать службу в армии офицерским составом из-за падения ее престижа и туманной перспективы нарастали. Моральный климат в армии ухудшался.

1 августа нам стало известно об объявлении Верховным Советом Украины моратория на запрет создания на территории республики мощных РЛС. Имелись в виду РЛС типа Мукачевской. Председателю Совета Министров Н.И. Рыжкову ничего не оставалось делать, как подписать Постановление о консервации строительства РЛС в Мукачево. Это означало крушение замысла 100 процентного обновления системы предупреждения современными радиолокационными станциями.

В этот же день "Красная звезда" опубликовала решение Верховного Совета УССР об отзыве из Вооруженных Сил в течение одного месяца украинцев. Это уже означало официальное разрушение многонациональных вооруженных сил.

В газетах начали появляться сообщения о разрушении в некоторых регионах СССР памятников В.И. Ленину, переименованию улиц, площадей. Центральная власть слабела с каждым днем, а Президент в это время проводил свой отдых в Форосе, осваивая новый "райский уголок", созданный специально для него за колоссальные суммы. Только подумать, - совершенно неспособный, некомпетентный человек пробрался на вершину власти и пользуется необыкновенными благами. Мне рассказывали военные строители и тыловики, причастные к строительству и обустройству комплекса для Горбачева в Форосе, чего это стоило государству.

В процессе создания в Форосе базы отдыха наш военный аэродром в Бельбеке срочно реконструировался. На нем был построен специальный гостевой домик для короткого отдыха, встреч и проводов главного пассажира. Все эти растраты ради одного человека были эквиваленты десяткам многоэтажных жилых домов для офицеров и прапорщиков. В это время число бесквартирных семей офицеров приближалось к 200 тысячам.

Если учесть еще строительство специального пятиэтажного дома для семьи Горбачевых в Москве на улице Косыгина и новой дачи в районе Красногорска, можно представить себе, как далек был этот человек от народа, его нужд и чаяний, как чужд он был ленинским нормам поведения. Новоявленный "марксист-руководитель" все больше разгадывался своей партией и народом, как карьерист, хитро и ловко пробравшийся к власти. Он начал вызывать у большинства людей отвращение и негодование.

3 августа тепло проводили со службы в запас командира корпуса ПРО генерал-лейтенанта Виктора Андреевича Савина. В должность комкора вступил полковник Николай Петрович Карташов.

Количество не желающих продолжать службу среди молодых офицеров увеличивалось. Только в корпусе подано свыше 50 рапортов. Нарастает число дезертиров рядового состава. Слово дезертир подменяется понятием "оставивший службу". Дедовщина не прекращается.

В союзных республиках принимаются законы, противоречащие Конституции СССР о единых Вооруженных Силах. Армия оказалась очень чувствительной частью общества, реагирующей на все его болезни.

6 августа с 6.00 я на учении в качестве посредника в столичной армии ПВО, где командармом генерал-лейтенант А.И. Бочков. Мое участие в командно-штабном учении прерывается на двое суток командировкой на Байконур с академиком Савиным для проведения комиссии по подготовке к летно-конструкторским испытаниям ракетно-космического комплекса новой системы разведки запуска баллистических ракет.

По пути на Байконур и на самом полигоне беседуем с Анатолием Ивановичем по делам в государстве. Он однозначно утверждает, что рыночная экономика - это путь к капитализму. Зря в открытую не говорят об этом народу. Лозунг "Больше социализма" теперь сменился на ускорение перехода к рыночной экономике, т.е. к капитализму.

9 августа после возвращения с Байконура я продолжаю работать по плану учения. Пребывание среди офицеров позволяет мне обратить внимание на их возмущение происходящим в стране и в армии.

Из армии убегают солдаты, не хотят служить вчерашние выпускники военных училищ. Высказывается недовольство руководством страной и Вооруженными Силами. На горизонте неизбежны потрясения. Во что они выльются? Какой ценою обойдутся?

13 августа к нам в Управление приехал из Солнечногорска полковник Виктор Алексеевич Славянский - начальник отдела КГБ армии. Мы говорили о мерах, обеспечивающих приезд к нам на РЛС в Печору американской делегации. Коснулись и о положении в Мукачево. Он поведал о том, что закарпатцы заинтересовались моей персоной и считают меня своим врагом. Сказал он мне и о том, что якобы к американцам просочились данные о количестве космических аппаратов нашего первого эшелона системы ПРН. Будто эти сведения появились у них после посещения Красноярской РЛС. Я ответил, что это мало вероятно потому, что разговора с американцами не было о первом эшелоне. С нашей стороны, кроме меня, никто не знал таких данных. В то же время пришлось разъяснить В. Славянскому, что количество КА на орбитах не является недоступной тайной как для советских, так и американских заинтересованных служб. Другое дело тактико-технические характеристики КА. Во всяком случае, порекомендовал ему искать источники "разглашения" в другом месте.

Незаметно наш разговор перешел на положение в стране. Видимо полковнику хотелось лично услышать от меня оценку происходящего, что я и сделал. Славянскому уже было известно содержание моей беседы с командирами частей корпуса ПРО после проводов из Вооруженных Сил В. А. Савина, в которой положение в стране характеризовалось мною как очень сложное. Я говорил командирам, что они могут неожиданно оказаться в необычной ситуации, когда придется принимать решения и действовать, полагаясь только на свой разум и опыт. Имелось в виду, что подсказки в уставах и заблаговременно составленных рецептов на действия в неординарной обстановке они могут не найти.

После этого стал ясен столь редкий визит ко мне полковника В. Славянского. Помню, после 19 августа 1991 года он был одним из первых среди отмежевавшихся от своего Председателя комитета КГБ, о чем выступил со статьей в "Красной звезде".

Говоря о роли чекистов в Советской Армии, нельзя умалять их значение в сохранении Вооруженных Сил в чистоте, сбережении секретов. Но последние годы аппарат этот слишком раздувался. "Поиски шпионов" принимали все большие масштабы. "Комитетчики" больше взаимодействовали с партийными органами, тем самым отстранялись от командиров, ставили их временами в неловкое положение, а иногда недалекие и малокомпетентные люди давали информацию о командирах с большими искажениями, руководствуясь при этом личными, корыстными целями, больше ради того, чтобы показать свою работу и оправдать принадлежность к органам.

К тому времени в стране обнаружился провал с уборкой урожая. Внутриполитическая борьба отвлекала внимание от столь важного вопроса, страна могла остаться без хлеба. В ряде регионов было объявлено чрезвычайное положение.

Пока Президент СССР отдыхал в Форосе, Председатель Верховного Совета РСФСР Б. Ельцин находился в поездке по России. Им было сказано: "Чтобы управлять Россией, нужно познать ее изнутри и снизу". Народ верил, восхищался.

16 августа состоялась ознакомительная поездка на командные пункты в Солнечногорск и Софрино начальника академии Генерального штаба генерал-полковника И.Н. Родионова и начальника кафедры ПВО генерал-полковника А.П. Елкина. Посещение наших объектов и все, что они посмотрели, произвело на них большое впечатление. По личному опыту обучения в ВАГШ я знал, какие скудные понятия были у слушателей о Войсках ПВО страны, а тем более о нашем роде войск. Такое положение отрицательно сказывалось на служебных делах, когда выпускники ВАГШ становились военачальниками, трудно было решать с ними вопросы, связанные с войсками ПВО.

Я был за то, чтобы слушатели получали о наших войсках как можно большее представление. Мы договорились с генералом Родионовым о системных занятиях со слушателями на базе наших войск.

17 августа Министерством обороны в Одессе организовано показное учение для Президента Горбачева. Туда выехал и наш Главком.

Я следил, как пройдет встреча Горбачева с военными, что он им скажет. Долго ждать не пришлось. Вечером в программе "Время" по телевидению увидели фрагменты учения. Пояснения Президенту давал заместитель министра обороны Главком Сухопутных войск генерал армии В.И. Варенников.

После августовских событий 1991 года Горбачев будет особенно обижаться на генерала Варенникова.

Речь Президента в Одессе перед военными была сбивчивой и путаной. Ему действительно трудно было вести диалог с военными из-за своей неграмотности в военных вопросах. К тому же он не любил Вооруженные Силы и уже много согрешил против них вместе с Шеварднадзе, согласившись на поспешный вывод советских войск с территории стран Восточной Европы, разрушение Варшавского Договора и разоружение в одностороннем порядке.

С 19 по 26 августа я был в дальней командировке на востоке в Комсомольске-на-Амуре, Петропавловске-Камчатском, Усть-Камчатске, Сахалине, Находке, Хабаровске и других местах. Мне представилась возможность побывать почти на всех объектах наших войск, встретиться с личным составом. Эта командировка была совмещена с ознакомительной поездкой по войскам члена Военного совета И. М. Бойко. Он брал с собой группу артистов ансамбля Войск ПВО. Во многих наших Дальневосточных гарнизонах впервые давались концертные выступления. Можно представить, сколько было радости для личного состава и семей офицеров. Всюду очень тепло встречали артистов ВПВО. Летали своим самолетом Ту-154 и провели в воздухе более 30 часов.

29 августа провожали сына в училище после отпуска. Я думал, что его ждет впереди. С армией происходит что-то неладное, а ведь Андрей намерен стать кадровым офицером. Где, кому и как он будет служить? Не переменит ли своего отношения к избранной профессии?

"В своей среде военных мы часто говорили о судьбе нашего поколения и неважной судьбе, уготованной ему в результате перестройки. Сами-то пожили неплохо лет 15-20, а вообще, хвалиться жизнью российских людей в 20-м веке нельзя. Две мировых войны и ряд других войн, миллионные потери людей на фронтах и гибель многих миллионов мирных жителей, восстановление народного хозяйства после Великой Отечественной войны, наконец, перестройка. Последняя, пожалуй, самая горькая страница истории нашего государства. Она только началась, прошло каких-то 5,5 лет, но последствия уже видны самые пагубные. Впереди непредсказуемые события, потому что те, кто затеял перестройку, не имели сами стратегического плана и четкого представления о конечной цели. На сегодня налицо признаки катастрофы в социальной и экономической сфере. Неужели некому остановить все это?" (Дн,. 29.08.90 г.).

В Армении введено чрезвычайное положение и комендантский час. Принято решение о расформировании армянской национальной армии.

31 августа в 14.30 - 15.00 передавали по радио запись нашей беседы с А.А. Кузьминым в Останкино в программе "Вооруженные Силы и общество", где мы просвещали людей по вопросам системы предупреждения. Говорят, что беседа прозвучала убедительно.

Плохо, что наш министр обороны не сделал ни одного шага, ни одного официального доклада от имени военных Правительству или Политбюро в защиту Вооруженных Сил. Что это, угодничество или ограниченность мышления? Вчера состоялась коллегия по вопросам подготовки к зиме. На ней был наш член Военного совета Бойко. Поделился с нами, как грубо вел себя министр. Вот откуда в Вооруженных Силах начинается дедовщина. Между тем главный вопрос - спасение государства, защита социалистической Родины, оставался в стороне. Министра это не касалось. Он верно служил своему хозяину.

Вечером 1 сентября я позвонил в госпиталь Александру Ивановичу Колдунову. Давно с ним не разговаривал. Он очень обрадовался моему звонку. Нам уже были известны некоторые решения Совета обороны. Доложил ему в пределах возможного о наших делах в Войсках ПВО, о концепции развития Вооруженных Сил в 1991-1992 годах и на период до 1995-2000 годов (по реформе). На Совете обороны, о работе которого впервые было объявлено в СМИ, решено было пока сохранить все пять видов Вооруженных Сил.

3 сентября начала работу сессия ВС РСФСР, а 4 сентября должен продолжить работу Учредительный съезд КП РСФСР. Сентябрь обещал стать решающим в размежевании политических сил в стране.

Государство продолжало дробиться на суверенные республики. Экономические связи рвались, казна пустела, управление страной осложнялось. В стране чередой идут акты экономического саботажа. В магазинах с прилавков исчезает то мыло, то стиральный порошок, то сигареты, то перебои со снабжением хлеба, то нет бензина.

Перестройка губила все хорошее, что было в государстве. Жизнь людей, особенно на окраинах страны, становилась похожей на жизнь в дьявольском аду.

6 сентября мне рассказали, что вчера, 5 сентября, в 23 часа по радиомаяку передавали беседу корреспондента с народным депутатом С. Юшенковым, которому был задан вопрос "Есть ли в армии люди, мечтающие о диктатуре?" Депутат ответил, что такие есть, и назвал фамилии генерала Макашова и мою. Далее следовало доказательство. Якобы выступая перед офицерами, я обещал им, что придет "наше" время, потерпите. Депутат пообещал сделать депутатский запрос, чтобы вызвать "этих генералов" для объяснений в Верховный Совет. Что же, буду ждать вызова. Объяснимся.

7 сентября я выполнял поручение Главкома по представлению в Новосибирской армии ПВО нового командарма генерал-лейтенанта Валентина Николаевича Майорова, назначенного вместо генерал-лейтенанта Владимира Александровича Артемова. Оба генерала - мои давние знакомые и сослуживцы по БО ПВО и 8 ОА ПВО.

В Новосибирск и обратно летел на нашем самолете Ту-134. По пути в Новосибирск беседовали с В.Н. Майоровым.

В 1979 году я рекомендовал его с должности комбрига на должность начальника штаба дивизии ПВО на Чукотку, город Анадырь. С тех пор Валентин Николаевич прошел должности командира дивизии, корпуса, был заместителем командующего ЗРВ, теперь назначен командующим армией. Возвратился в Москву на второй день.

9 сентября в "Красной звезде" статья корреспондента И. Косенко "Печальная судьба ННА" - о последних днях Немецкой Национальной армии, о судьбах ее кадровых военнослужащих. Результат горбачевского предательства.

В "Советской России" напечатаны материалы второй сессии Верховного Совета РСФСР, в частности, диалог между депутатом С. Н. Юшенковым и председательствующим Р. И. Хасбулатовым.

Юшенков боится возвращения власти в форме диктатуры в лице новых Корниловых, Пиночетов, Лениных. Приводит полученную им информацию, что в одной из воинских частей Московского округа выступает генерал-полковник Красковский и заявляет: "Товарищи офицеры, служите спокойно, скоро безобразиям, которые у нас имеются, придет конец...". Далее Юшенков настаивает, чтобы сессия Верховного Совета назначила депутатское расследование по данному конкретному и другим случаям.

11 сентября - на партактиве в корпусе у Суслова. Начальник политотдела корпуса полковник Э. Н. Хорьков в конце собрания обратился за поддержкой к коммунистам, чтобы его не увольняли из Вооруженных Сил. Такого трюка я не ожидал. Пришлось объяснить товарищам, что полковник Хорьков подлежит к увольнению по возрасту, ему 51 год, законность при этом соблюдена. Его увольнением занимаются вышестоящие политорганы. Желающие могут обратиться к ним. После актива состоялся разговор с офицерами "о военной реформе".

12 сентября. Усиливаются нападки на В.И. Ленина, Октябрьскую революцию, на Вооруженные Силы, на русский и советский патриотизм. Президент молчит. Между ним и Рыжковым наметился разрыв. Горбачев поддерживает экономическую программу академика Шаталина "500 дней". Разногласия могут закончиться отставкой правительства.

Сегодня привозили ко мне четырех лейтенантов - выпускников ПВУРЭ с Балхашского РЛУ. Не хотят служить. Самовольно покинули часть и приехали в Москву к министру обороны. Их перехватили. Поступок возмутительный, но характерный для нашего времени. Побеседовал с ними. За самовольный выезд из части объявил взыскания. Приказал им возвратиться в часть, пообещав представить к увольнению.

Поведение Президента загадочное. В своей стране его не любят, зато за рубежом превозносят. Теперь он предпочитает шастать по заграницам, где и встречается с Бушем, Тэтчер и другими своими друзьями на Западе.

В страну хлынул поток иностранцев. Появляются советчики, учат тому, как быстрее перевести страну с социалистического на капиталистический путь. Возмущает бездействие Верховного Совета. Ведь еще много преданных социализму деятелей на высоких государственных постах.

Народ пытается воспротивиться гибельному пути, устраиваются митинги в защиту идей Ленина. Однако ослабление КПСС, предательство ее лидеров сказывается на углублении разобщения масс. Многие идут за "демократами" вслепую. Прозрение наступит позднее. Наши деды и отцы совершили социалистическую революцию, мы же ее хороним.

Повседневными моими заботами являются строящиеся объекты. Темпы их создания падали, ощущались трудности с финансированием и недостатком личного состава, особенно военных строителей.

26 сентября. Все чаще задумываюсь над происходящим, над своей принадлежностью к КПСС, о прошлом и настоящем. Задаю себе вопрос: "Как быть в ситуации, когда руководство КПСС свернуло с социалистического пути и не хочет в открытую сказать об этом коммунистам?".

Начальник Генштаба утвердил программу посещения американцами РЛС в районе Печоры. Состав группы 12 человек.

Просмотрел гранки трех статей о войсках РКО для газеты "Красная звезда". Обещали поместить первую статью в завтрашнем номере. Пусть народ знает, какие войска были созданы на его средства усилиями ученых, инженеров и рабочих, какие ответственные задачи они решают.