27 марта, 2013

Ветеран крылатой гвардии

Мой жизненный путь типичен для людей моего поколения. Родился я в 1925 году в Донбассе в шахтерской семье. Детство мое прошло в сельской местности, где я учился, а в школьные каникулы работал в колхозе, зарабатывая трудодни, на которые осенью выдавали все, что вырастало на полях нашего богатого колхоза.

Предвоенные годы характеризовались сложной и опасной для нашей страны международной обстановкой, особенно после прихода в 1933 году к власти в Германии фашистского режима во главе с Гитлером и заключения впоследствии агрессивного тройственного союза между Германией, Италией и Японией (ось Рим-Берлин-Токио).

В этот период советский народ напряженно трудился над выполнением планов первых пятилеток, которые позволили укрепить экономическую и оборонную мощь страны, выйти по экономическим показателям на первое место в Европе и второе в мире. Это вызвало звериную злобу у империалистов всего мира, стремившихся уничтожить первую в мире страну социализма, которая в то время была островом в капиталистическом окружении. Для этой цели они неоднократно развязывали военные конфликты в районе озера Хасан в 1938 году, Халхин-Гола - в 1939 году; финскую войну в 1940 году.

Надвигающаяся военная угроза требовала широкого развертывания оборонно-массовой работы в стране, обучения молодежи военному делу. Она накладывала свой отпечаток и на школьную жизнь. Мы с большим интересом и старанием изучали военное дело, сдавали нормы на нагрудные знаки: ГТО, ПВХО, ВС (Ворошиловский стрелок); готовились к труду и обороне.

До сих пор помню, как к нам в школу приходили участники Октябрьской революции, Гражданской войны, красные партизаны, те, кто побывал в боях в Испании, на озере Хасан, Халхин-Голе. Слушая их рассказы, рассматривая их награды, каждый из нас задумывался: «А придет ли мое время, и сумею ли я быть похожим на них?» А как мы подражали героям таких патриотических фильмов, как «Чапаев», «Щорс», «Николай Пархоменко», «Мы из Кронштадта», «Суворов», «Александр Невский», а также героям патриотических книг, таких как «Как закалялась сталь» Н. Островского. От своего отца я узнал о многих героях Гражданской войны, которые вместе с ним воевали в 1-й Конной армии С.М. Буденного.

Вся жизнь Страны Советов того периода формировала нового советского человека как патриота-интернационалиста, готового выступить на защиту своей социалистической Родины. Поэтому неудивительно, что с начала Великой Отечественной войны весь советский народ, как один человек, поднялся на борьбу с фашизмом под лозунгами «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами», «Все для фронта, все для Победы! «Все - для фронта, все - для Победы!» К этому звали и слова песни Лебедева-Кумача:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

В первые дни войны наш райвоенкомат был переполнен добровольцами. Побывал там и я с моими товарищами по школе, но нам сказали, что годами не вышли, а на рытье окопов на Днепр предложили поехать эшелоном, который будет сформирован из учеников 9-10-х классов, женщин и невоеннообязанных.

В первой половине июля 1941 года наш эшелон отправился в путь и на станции Лозовая Харьковской области попал под обстрел и бомбежку вражеской авиации, в результате чего 28 человек, в том числе и две девочки из нашего класса - Сорокина Зина и Чепиженко Женя, - были убиты. Так мы столкнулись с первыми жертвами войны и на их похоронах поклялись отомстить ненавистному врагу.

В труднейших условиях прифронтовой обстановки, часто под обстрелом и бомбежками, полтора месяца нам пришлось рыть противотанковые рвы, окопы, строить доты на левом берегу Днепра в Днепропетровской области, а с отступлением наших войск нас отпустили по домам. Дома меня ждало новое комсомольское поручение: я был включен в состав группы, которой поручалось важное государственное задание - угон колхозного стада в глубь страны, в Сталинградскую область, чтобы оно не досталось фашистам. Мои старенькие родители были обескуражены этим заданием, плакали, отговаривали, не пускали, ведь я уходил в суровый мир войны и взрослых людей, а мне всего пятнадцать с небольшим лет. Но верх взяло «надо!». Это был мой долг. Такое чувство у нас уже было развито.

На протяжении сентября-октября 1941 года мне пришлось вместе с моими товарищами гнать колхозное стадо по дорогам и бездорожью, под дождем и снегом, постоянно ночевать под открытым небом и питаться как придется. Нетрудно представить, какие невзгоды мы преодолевали на этом пути, сколько потеряли здоровья, какую силу воли проявили, пока дошли до станицы Сиротино Сталинградской области. Мы рассчитывали, что после сдачи скота вернемся домой, но так не получилось. Ввиду того, что там некому было за стадом ухаживать, пришлось нам самим заботиться о нем.

Этой работой мы занимались до июня 1942 года, а затем были мобилизованы на рытье окопов под станицу Клетскую, а потом - под Сталинград, где выполняли эти обязанности на протяжении всей Сталинградской битвы. Мне пришлось быть на участках, которые обороняли воздушно-десантные дивизии, и видеть, какую высочайшую стойкость, мужество, самоотверженность, боевое мастерство проявляли гвардейцы-десантники, чтобы выстоять, разбить врага, победить.

Их пример определил мою дальнейшую армейскую судьбу. Уже в январе 1943 года я был во 2-м запасном воздушно-десантном полку, который дислоцировался возле станции Мокроус Саратовской области. Здесь я прошел начальную воздушно-десантную подготовку, приобрел специальности снайпера, разведчика, подрывника, совершил три прыжка с ручным открытием парашюта с самолета У-2 и здесь же принял военную присягу.

В апреле 1943 года я был направлен в 3-ю гвардейскую воздушно-десантную бригаду, которая проходила формирование в г. Фрязине Московской области. Меня определили в 1-й парашютно-десантный батальон, в роту ПТР (противотанковых ружей) на должность командира расчета - наводчиком ружья ПТР.

В июле 1943 года нашей бригаде было вручено боевое гвардейское знамя, а всему личному составу - нагрудные знаки «Гвардия».

В честь этого события проводились военно-спортивные соревнования, в ходе которых я на штурмовой полосе занял первое место, и командир бригады гвардии полковник В.К. Гончаров распорядился назначить меня командиром отделения, а в последующем я стал помкомвзвода. С мая по сентябрь 1943 года личный состав бригады в упорной и напряженной учебе успешно освоил полный курс воздушно-десантной подготовки и после инспекторской проверки в августе (проводилось десантирование всей бригады с выполнением учебно-боевых задач) был готов для ведения боевых действий в тылу врага. И такое время наступило. 21 сентября 1943 года по боевой тревоге мы уложили свои парашюты (только один главный, а запасной в тыл не брали) в мешки ПДММ (парашютно-десантный мягкий мешок), уложили ружья ПТР, боеприпасы к ним, гранаты, толовые шашки, патроны к автоматам ППШ, ППС, и по зеленой улице нас эшелоном доставили на Лебединский полевой аэродром Сумской области.

Здесь в ночь на 25 сентября 1943 года 101-й гвардейский авиационный полк АДД под командованием Героя Советского Союза полковника Валентины Гризодубовой поднял нашу бригаду в воздух и взял курс в район Букринской излучины Днепра, в тыл врага. Так началась Днепровская воздушно-десантная операция, в ходе которой советские десантники проявили массовый героизм, мужество и стойкость. На этой операции я остановлюсь подробнее, так как она является уникальной во всей Великой Отечественной войне, и все то, что пришлось мне пережить и перенести в ней, не приходилось встречать на других фронтах.

Эта операция проводилась по решению Ставки Верховного Главнокомандования в полосе Воронежского фронта. Нам ставилась задача - оказать помощь его войскам в захвате и удержании плацдарма на правом берегу Днепра в районе Великого Букрина и тем самым способствовать освобождению Киева.

Для выполнения этой задачи привлекались три (1, 3, 5-я) гвардейские воздушно-десантные бригады, сведенные в корпус. Общая численность личного состава должна была равняться 10 тысячам человек. Однако в результате неорганизованности руководства АДД (авиации дальнего действия) в тыл врага была десантирована лишь половина этого состава - 5 тысяч человек. Наша 3-я гвдбр была десантирована в полном составе - около 4 тысяч человек. Причем командование фронтом приняло решение на высадку десанта, не имея последних разведданных об обстановке в районе его действия. К тому же, фронтовая авиация не подавила ПВО противника. Между тем гитлеровцы срочно стянули сюда крупную группировку войск в составе двух танковых корпусов и шести пехотных дивизий, в высокую боевую готовность были приведены все средства ПВО и противодесантной борьбы.

В таких неимоверно трудных условиях наш десант атаковал с неба боевые порядки противника и понес большие потери. Наш взвод летел в самолете № 57, за штурвалом которого, как выяснилось в 50-е годы, после моей женитьбы, был отец моей будущей жены Съедин Василий Петрович. Вот какие бывают параллели в жизни.

Как только перелетели Днепр, вокруг самолета начали рваться зенитные снаряды, а впереди - стены заградительного огня. Небо было засвечено осветительными ракетами, лучами прожекторов, слышались удары осколков зенитных снарядов о борта самолета. И вдруг хвост самолета от разрыва снаряда подбросило и несколько десантников повалились к кабине пилота. Один из них - гвардии рядовой Иван Балоба - в этой обстановке нечаянно выдернул кольцо парашюта, купол которого вывалился из ранца. Штурман приказал ему собрать купол и возвратиться на аэродром, но не тут-то было. Солдатский долг превыше всего: Иван с куполом под мышкой вслед за всем взводом выбросился с самолета, понимая, что на 99 процентов - это верная смерть. Но он родился, очевидно, в рубашке, так как купол раскрылся. Иван Балоба вместе с нами воевал в тылу врага и в одном из боев погиб героической смертью. Вот такая десантура.

Резкий поворот в сторону с набором высоты дал нам понять, что экипаж самолета меняет курс и скорость, чтобы выйти из огневого воздействия к месту выброски. Мы готовились прыгать с 300 метров, а пришлось прыгать с 2000 метров и на большой скорости, что привело к тому, что наш десант был разбросан на 100 километров - от Ржищева до Черкасс, и в первые дни мы вынуждены были действовать небольшими группами по 20-40 человек. События той ночи до сих пор у меня перед глазами. До этого я порядком повидал в военное лихолетье, но такого - падать навстречу сверкающим трассам пуль, разрывам снарядов, сквозь пламя горящих в небе парашютов товарищей, висящих «фонарей» - еще не испытывал.

Покинув в такой обстановке борт самолета, я и несколько моих друзей (гвардии рядовые Шахов, Миротканов, Луценко, Карташов) приземлились на окраине села Мижиричи и с ходу вступили в бой с фашистами и полицаями.

При помощи местного жителя Николая нам удалось переправиться через реку Рось, что протекала вдоль села, и попасть в лес, к месту сбора десанта. На рассвете в воздухе появился разведывательный самолет, который нацеливал подвижные отряды фашистов на обнаруженные группы десантников и сброшенные грузы с оружием и боеприпасами. С одним из таких отрядов нам пришлось из засады вступить в бой. Мы забрали у убитых немцев несколько автоматов, запасных рожков к ним, гранаты и документы. К исходу дня мы были возле Таганчанского леса Каневского района, где встретили деда Игната - партизана из отряда «Батя», которым командовал К.К. Солодченко. Он привел нас в отряд, где уже находилась большая группа десантников под началом гвардии капитана А. Михайлова – парторга 3-го батальона нашей бригады. Здесь мы встретили многих ребят из нашей роты ПТР и нашего батальона и впервые узнали, что в тыл врага десантировался один батальон из 5-й гв. вдбр.

Действовать начали совместно с партизанами. Для изучения окружающей обстановки была создана разведгруппа, в которую вошел и я. Ежедневно во главе с гвардии лейтенантом Л. Назаревичем в сопровождении партизан мы отправлялись на разведку близлежащих сел, вражеских гарнизонов, коммуникаций. Результаты разведки систематизировались, наносились на карты для принятия решений по ведению боевых действий.

Вскоре нашей группе в составе 20 человек поручили организовать засаду на дороге Корсунь-Шевченковский - село Сахновка с целью захвата «языка» и важных документов. Мы с Мироткановым взяли два ружья ПТР с бронебойно-зажигательными патронами. Находясь в засаде у дороги, пришлось изрядно поволноваться, пропуская большие колонны танков, бронетранспортеров и другой техники. Эта добыча явно нам была не по зубам. А время шло. Наконец наблюдатель доложил, что к месту засады приближается колонна из восьми грузовиков и одной легковой машины. Распределив цели, мы из ПТР подожгли две машины, идущие впереди и сзади, а остальные забросали гранатами и осыпали шквальным автоматическим огнем.

Не могу не вспомнить, как я убил первого фрица. Случилось так, что на мою замаскированную позицию бежал обезумевший здоровенный рыжий немец, я мгновенно схватил автомат и дал очередь почти в упор. Он приостановился, слегка пошатнулся и с истошным криком, выпучив глаза, упал перед моим кустом и ружьем ПТР. Его образина так врезалась в мою память и была такой ужасающей, что несколько дней, особенно перед сном, она меня мучила и не давала покоя, хотя я мысленно убеждал себя: «Это твой враг, и ты должен был его убить, иначе он поступил бы так с тобой».

В результате этого боя ни одному фрицу не удалось уйти живым. Все оружие и боеприпасы мы забрали, но самой ценной добычей оказались портфель и планшет немецкого оберста (полковника), убитого наповал в легковой автомашине. Здесь была карта с нанесенной обстановкой, боевыми порядками некоторых частей «Восточного вала» - так немцы называли свою оборону по правому берегу Днепра. Впоследствии эти документы были переправлены в штаб фронта.

5 октября 1943 года в наш лагерь из Каневского леса прибыла группа десантников, возглавляемая командиром 5-й гв. вдбр гвардии подполковником П.М. Сидорчуком. Наш комбриг гвардии полковник В.К. Гончаров был ранен и впоследствии на самолете По-2 эвакуирован на Большую землю. Разрозненные первое время отряды десантников теперь были объединены в бригаду под командованием гвардии подполковника П.М. Сидорчука. Была установлена радиосвязь со штабом фронта, налажено снабжение боеприпасами, оружием по «воздушному мосту» при помощи самолетов По-2.

Заняв позиции на высоте, покрытой лесом, личный состав хорошо оборудовал круговую оборону. С этого времени бригада повела активные и четко скоординированные боевые действия на коммуникациях противника. Мне неоднократно приходилось участвовать с группой подрывников в пуске под откос вражеских эшелонов с военными грузами, боевой техникой, громить штабы и гарнизоны, вести глубокую разведку, препятствовать противнику увозить в Германию в рабство советских людей, награбленные материальные ценности, скот. Обо всем этом мною написана пока не изданная книга для детей, внуков и грядущих поколений.

Враг не смог смириться с тем, что в его тылу действует организованная боевая единица советских войск, наносящая ему непоправимый ущерб.

Гитлеровским командованием были сняты с фронта и брошены против нас несколько полевых частей, вызваны специальные карательные отряды эсэсовцев и власовцев.

23 октября 1943 года стало решающим в судьбе десанта. Только что возвратившиеся утром из ночного налета на гарнизоны противника в селах Поташня (в этом налете я с гвардии рядовым Даниэляном снял финками двух часовых) и Буда Горобиевская десантники бригады услышали приближающийся гул танков, бронетранспортеров. Начались артиллерийско-минометный обстрел и бомбежка наших боевых порядков. Противник блокировал бригаду и перешел в решительное наступление с психической атакой, в ходе которой власовцы через громкоговорители кричали: «Десантники! Мы знаем, сколько вас и что скоро кончатся ваши боеприпасы. Пока не поздно, сдавайтесь, сопротивление бесполезно, иначе мы вам пощады не дадим!» Все это сопровождалось многоэтажным русским матом.

Встретили мы эту атаку шквальным прицельным огнем, бросками гранат, оборону держали стойко. Все мы понимали, что в этом бою решается судьба каждого из нас и всего десанта. Или победить, или умереть, третьего не дано!

На участке обороны нашего взвода немцы прорывались дважды, завязывался рукопашный бой, пришлось пускать в ход финки, использовать десантные приемы. Лишь к вечеру, после пятой атаки, бой стих, и фрицы ушли на исходные позиции, чтобы утром все возобновить. Для нас это означало явную погибель: боеприпасы были на исходе. В моем автомате осталось десять патронов, гранатный подсумок пуст, в пистолете - последние два патрона (неписаное правило каждого десантника). Да и соотношение людских сил складывалось явно не в нашу пользу.

Учитывая все это, командование бригады приняло решение оторваться от противника и уйти в другой район. После разведки, пользуясь темнотой и беспечностью врага, подразделения сумели просочиться по узкому оврагу через кольцо окружения и уйти в Черкасский лес, совершив 50-километровый марш. Здесь в состав бригады влился партизанский отряд, которым командовал И.К. Иващенко (комиссаром был С.Н. Палеха, секретарь Черкасского подпольного райкома партии), а также целый батальон десантников во главе с гвардии старшим лейтенантом Н.В. Ворониным. Теперь мы кроме диверсий, налетов на гарнизоны вели тщательную разведку системы обороны противника по правому берегу Днепра. В районе села Лозовок такую задачу выполнял я с группой десантников и партизан. Все сведения передавались в штаб 52-й армии 2-го Украинского фронта, в полосе которого действовала бригада.

В ночь на 12 ноября 1943 года в расположении бригады приземлился самолет По-2 с помощником начальника оперативного отдела 52-й армии майором Дергачевым, который передал приказ командарма генерал-лейтенанта К. Коротеева: в ночь на 13 ноября 1943 года бригаде перейти в наступление, овладеть рубежом Лозовок, Свидовок, Секирна и обеспечить форсирование Днепра частями, действующими с фронта. Приказ был выполнен. Штурмовые группы четырех батальонов и отряды партизан в ночном четырехчасовом бою выбили фашистов с занимаемых позиций и захватили плацдарм севернее села Свидовок, на который переправились войска 2-го Украинского фронта, освободившие Черкассы и впоследствии окружившие корсунь-шевченковскую группировку немцев.

Выполнение этой и других задач на протяжении двухмесячных боев в тылу врага досталось нам нелегкой ценой. Свыше 3,5 тысячи моих боевых друзей полегли молодыми на черкасской земле. Это о них Евгений Долматовский написал песню, где есть такие слова:

Кто погиб за Днепр,

Будет жить века,

Коль сражался он как герой.

Это им от Ржищева до Черкасс поставлено 15 обелисков, памятников, у подножия которых покоится прах героев днепровского десанта, а в Таганчанском лесу, где базировалась бригада и были ожесточенные бои, высится величественный мраморный памятник. Да, дрались десантники по-гвардейски. За время боев в тылу врага ими совместно с партизанами истреблено свыше 7 тысяч фашистов, пущено под откос 19 эшелонов с живой силой и техникой противника, уничтожено 52 танка, шесть самоходных орудий, 18 тягачей, 227 различных машин, много другой техники и средств связи. О героических подвигах моих боевых друзей в днепровском десанте я написал 15 очерков и опубликовал их в журналах «Воин России», «Ветеран войны» и др.

В жестоком бою 15 ноября 1943 года на плацдарме возле села Лозовок, командуя взводом (командир погиб), я был тяжело ранен и контужен. Когда пришел в себя через двое суток и раскрыл глаза, увидел незнакомых людей и спросил: «Кто вы такие и где я нахожусь?» Они ответили:

«Ты находишься в партизанском отряде «Истребитель», тебя сюда на плащ-палатке принесли твои десантники и сказали: «Вылечите нашего командира!» Так началась моя партизанская эпопея. А бригада, соединившись с фронтовыми частями, была направлена на переформирование. По результатам опроса вышедших из тыла десантников моим родным было послано извещение: «Ваш сын погиб смертью храбрых, сражаясь в тылу врага». А я, всем смертям назло, выжил.

Не буду рассказывать, какие мытарства, трудности пришлось перенести, пока я выздоровел. Ведь партизанский отряд был в движении, и нас, раненых, перевозили на повозках, а на улице - зима, мороз. Одно скажу: я часто с благодарностью вспоминаю тех людей, которые помогали нам выздоравливать, и особенно командира партизанского отряда «Истребитель» Петра Наумовича Могильного. Он по-отечески заботился о нас и уже в ходе выздоровления определил меня в разведку. Ему надо было укрепить участок десантниками (нас было в отряде пять человек). Возглавив разведвзвод, я получил первое боевое задание от П.Н. Могильного: произвести тщательную разведку бараков, системы их охраны, определить силы и средства для освобождения из этих бараков 450 советских патриотов, которых фашисты намеревались на станции Корсунь сжечь живьем. Такие сведения были получены от подпольщиков города Корсунь-Шевченковский, которых возглавляли коммунист А.Е. Хоменко и учитель П.Е. Марцинюк.

После многодневной тщательной разведки и уточнения всех обстоятельств операция была назначена на 25 декабря 1943 года - день, когда немцы будут праздновать Рождество. Для выполнения этого задания была отобрана группа партизан совместно с разведчиками. Возглавил ее заместитель командира отряда Ф.М. Еременко. В холодную декабрьскую ночь на нескольких санных повозках эта группа направилась в Корсунь. Как и кому действовать при освобождении узников - все было несколько раз проиграно в партизанском лагере.

Нам, разведчикам, была поставлена задача: бесшумно снять четырех часовых и блокировать караульное помещение, остальные должны освободить узников из закрытых бараков. Все было сделано так, как спланировано. Время было три часа ночи, нагулявшиеся немцы спали крепким сном, часовые также изрядно хлебнули шнапса и, закутавшись в свои эрзац-шубы, потеряли бдительность. Самым трудным в этой операции оказалось то, что узники после вскрытия всех запоров не решались убегать: все это они приняли за немецкую провокацию. И только убедительный трехэтажный русский мат и применение физической силы растопили лед недоверия, послышались выкрики: «Так ругаться матом немцы не умеют, это наши!»

Люди начали разбегаться, а те, кто просился в партизаны, получили разъяснения, куда надо бежать, чтобы потом после проверки их можно было зачислить в партизанский отряд. Такой вот новогодний подарок устроили партизаны узникам, участь которых, казалось, была предрешена? Командир отряда П.Н. Могильный перед строем партизан объявил всем участникам этой операции благодарность, поставив действия разведчиков в пример.

В январе 1944 года наш отряд, находясь в центре корсунь-шевченковской группировки немцев, получил из армейского штаба приказ: активизировать боевые действия, выйти навстречу фронтовым частям, помешать отступающим оккупантам уничтожать предприятия, заводы, мосты, линии связи и другие объекты. Среди партизан царили высокий боевой настрой, радость близкой встречи с родной Красной армией и готовность выполнить любое задание командования. Такое задание поступило: сорвать намерение немцев взорвать сахарный завод в селе Мартыновка Каневского района. Нам, разведчикам, пришлось три дня вести разведку этого объекта, составить подробную схему с предложением внезапным ночным штурмом ударить с тыла немецкой обороны.

Командование отряда приняло наше предложение, и в ночь на 2 февраля 1944 года партизаны дерзкой атакой с криками «Ура!!!» кинулись на фашистов, забрасывая их окопы гранатами.

Немцы не ожидали нападения с тыльной стороны, вели беспорядочную стрельбу и начали убегать, бросая боевую технику.

Так была сломлена оборона противника и захвачена территория Мартыновского сахарного завода. Сразу же саперы начали проверять наличие подрывных средств на заводе, обезвреживать их. Когда начало светать, все увидели, как на нашу оборону идут несколько немецких танков и пехота. Партизаны обрушили шквал огня на эту лавину. Запылали два танка, подбитые меткими выстрелами бронебойщика И.Х. Пивня, попадали пехотинцы. И в этот момент мы услышали артиллерийские выстрелы и увидели разрывы снарядов в боевых порядках немцев. Тут мимо нас пронеслись темно-зеленые, с белыми номерами и красными звездами на башнях наши «тридцатьчетверки» и бегущие за ними воины Красной армии. Все мы бросились им навстречу с криками радости и восторга. Это были бойцы и командиры 748-го стрелкового полка 206-й стрелковой дивизии под командованием полковника Колесникова. Не заставило себя долго ждать и угощение походными солдатскими щами с кашей и фронтовыми ста граммами. Эта встреча мне запомнилась на всю жизнь.

Теперь командование полка и нашего отряда планировало совместные боевые действия по освобождению населенных пунктов. Уже 4 февраля 1944 года было освобождено село Таганча, которое оборонял пехотный полк немцев, а 5 февраля 1944 года мы с ходу овладели селом Бровахи и развернули наступление на село Киченцы, где засели фашисты. Для этого партизанам пришлось лесными тропами зайти в тыл врага и внезапно атаковать его при артиллерийской и минометной поддержке войск.

Завязались уличные бои, горели многие хаты, немцы стреляли с крыш и из окон домов. Но наступление партизан нарастало, и гитлеровцы не устояли - они начали поспешно сворачивать свои боевые порядки и уходить на запад. Село было освобождено от оккупантов. Уцелевшие жители начали выходить из укрытий, бросались со слезами к нам в объятия. «Родненькие, наши сыночки-освободители, мы так вас ждали, угощайтесь, чем бог послал» - такое можно было слышать и видеть на улицах села.

Дальнейшие действия нашего отряда были направлены на освобождение сел Мирошники, Сотники, на овладение опорными пунктами врага на подступах к городу Корсунь-Шевченковский, на разгром его гарнизона.

Это были наши последние, завершающие бои, которые в целом оказали большую помощь наступающим войскам в окружении и разгроме корсунь-шевченковской группировки немцев, они явились для врага вторым Сталинградом. Каждый партизан в этих боях показал себя истинным патриотом Родины, отдавая все силы, а если требовалось - и жизнь, делу вооруженной борьбы с немецко-фашистскими оккупантами, не рассчитывая на славу или награду.

Маршал Советского Союза И.С. Конев в книге «Корсунь-Шевченковская битва» пишет: «Вместе с воинами регулярных войск мужественно боролись в тылу врага партизаны. Так, в центре кольца окружения отважно сражались народные мстители партизанского отряда «Истребитель». Так высоко оценил действия моих побратимов командующий 2-м Украинским фронтом И.С. Конев, войска которого во взаимодействии с 1-м Украинским фронтом 17 февраля 1944 года закончили уничтожение вражеской группировки.

18 февраля 1944 года нас, десантников, вызвали в штаб 206-й стрелковой дивизии, вручили предписания, проездные документы, продаттестаты и сказали, что получен приказ всех нас направить в Москву, в штаб ВДВ. С одной стороны, это была радость возвращения в свои боевые части, а с другой - грусть расставания с боевыми побратимами, теми, кто в трудные для Отечества дни не склонил голову перед врагом, а по велению сердца добровольно взял на себя тяжесть жестокой борьбы в тылу фашистских поработителей.

И вот настал день прощания - 20 февраля 1944 года. Перед строем отряда его командир П.Н. Могильный и комиссар B.C. Федин сказали теплые благодарственные слова в наш адрес, рассказали о боевых делах, в которых мы принимали участие, о той роли, которую мы сыграли в выполнении задач. Мы слушали эти слова, стоя перед строем партизан,и слезы накатывались на глаза - так тяжело было расставаться с боевыми друзьями. Каждого из нас командир и комиссар обняли, поцеловали, вручили всем боевые характеристики, заверенные гербовой печатью. На прощание П.Н. Могильный обнял меня и сказал: «После войны приезжай ко мне в гости. Пройдемся по нашим партизанским тропам, порыбачим на реке Рось, засватаем тебе гарну дивчину».

Как дорогую память о тех незабываемых днях я храню партизанский билет, врученный мне комиссией по делам бывших партизан Украины, медаль «Партизану Отечественной войны», нагрудный знак «Партизан Украины». Так закончилась моя партизанская эпопея. И снова начались десантные будни, а затем и боевые дела. О них я не буду рассказывать так подробно, потому что в 1944-1945 годы мне пришлось действовать на фронте, а это уже не то, что в тылу врага.

Итак, из штаба ВДВ меня сначала направили в 5-ю гв. вдбр, а затем в 98-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию, которая в мае 1944 года заканчивала свое формирование в г. Дмитрове Московской области. Сформирована она была из трех (18, 19, 20-я) гвардейских воздушно-десантных бригад, имеющих высокую боевую выучку и полный штат личного состава. Дивизия вошла в состав 37-го гвардейского воздушно-десантного корпуса, который в начале июня 1944 года сосредоточился в районе восточнее Лодейного Поля и вошел в состав 7-й армии Карельского фронта, который готовился провести Свирско-Петрозаводскую операцию (четвертый «сталинский удар»).

У Лодейного Поля,

На крутом берегу,

Мы стояли когда-то,

Горло стиснув врагу.

Только белые ночи

Да плеск Свирь-реки

Нам напомнят сегодня

Те далекие дни.

Продолжая боевую подготовку, мы приступили к оборудованию походного района для наступления. Основной задачей было научиться штурмовать сильно укрепленную оборонительную полосу под прикрытием артиллерийского огня. На этом участке фронт стабилизировался еще в декабре 1941 года, и в эти годы, вплоть до июня 1944 года, противник непрерывно совершенствовал оборону. Глубина ее достигала 6-8 километров. В траншеях через каждые 30 метров были установлены пулеметные точки или орудие. На каждом километре фронта было сооружено по 9-12 дзотов и по нескольку бронеколпаков. Передний край прикрывался многочисленными проволочными заграждениями, минными полями и проходил по правому берегу реки Свирь, ширина которой составляла 400 метров, а глубина - 5-7 метров.

Прорвать столь сильно укрепленную оборону противника было нелегкой задачей. Особую сложность представляло форсирование р. Свирь. Надо отдать должное инициативе командования нашего корпуса во главе с генерал-майором П.В. Мироновым, которое приняло решение в конце артподготовки сделать ложный перенос огня в глубину обороны противника и обозначить начало форсирования реки переправой ложного десанта, вызвав на него огонь уцелевших огневых точек с таким расчетом, чтобы их засечь и подавить. Это обеспечивало выполнение боевой задачи и сохранение жизней многих гвардейцев-десантников.

Подготовить ложный десант было поручено командиру 300-го гвардейского парашютно-десантного полка гвардии полковнику Данилову, который из добровольцев подобрал 12 человек - самых храбрых, крепких, умеющих хорошо плавать. Все они были комсомольцами. Вот их имена: А.Ф. Барышев, С.С. Бекбосунов, И.П. Мытарев, П.П. Павлов, И.К. Паньков, М.Р. Попов, М.И. Тихонов, И.С. Зажигин, В.Л. Малышев, В.А. Маркелов, В.Н. Юносов, В.М. Немчиков.

Понимая всю ответственность, сложность и опасность ложного десантирования, ребята под руководством опытных командиров настойчиво и интенсивно тренировались с плотами в русле речки, впадающей в Свирь.

Надо подчеркнуть, что саперы изготовили плоты, снарядили их макетами солдат, оружия, техники так, что противник по-настоящему был введен в заблуждение. И вот утром 21 июня 1944 года, после бомбежки и артиллерийской подготовки, когда мы изготовились форсировать Свирь, на ее большую воду один за другим выплыли двенадцать плотов. Быстрая река разбрасывала их, сносила по течению, а между ними то ближе, то дальше вздымались фонтаны воды. Как только смельчаки достигли середины реки, противник усилил ружейно-пулеметный огонь, заговорили артиллерийские и минометные батареи. Все это с большой точностью тут же засекали наши артиллерийские наблюдатели и наводчики самоходных орудий. Метким огнем артиллеристы уничтожали одну огневую точку врага за другой. Но вражеский огонь не прекращался. Вода кипела от разрывов возле плотов, пулеметные очереди поднимали фонтаны брызг.

Казалось, что вот-вот плоты похоронят под собой смельчаков, но отважные десантники двигались вперед и в такой обстановке, достигнув противоположного берега реки, с дружным «Ура!» начали штурм переднего края противника.

В воздух взвилась зеленая ракета, и наши лодки-амфибии рванулись в могучие волны реки Свирь. На плаву ведя огонь из пулеметов и автоматов, в течение нескольких минут мы переправились через реку и захватили плацдарм шириной до четырех километров и глубиной до одного километра, который потом был расширен, что обеспечило переправу основных сил корпуса. Передвигаться было очень трудно: повсюду встречались развороченные артиллерией дзоты, бронеколпаки, колючая проволока, завалы леса и др.

Недобитые фашисты оказывали яростное сопротивление, но в целом противник, опасаясь полного разгрома, начал поспешно отводить свои войска в направлении Олонецкого укрепленного района. На этом пути нам пришлось идти по бездорожью, по лесам, болотам, преодолевать водные преграды в виде рек, больших водоемов, совершать смелые обходные маневры опорных пунктов врага, нанося ему неожиданные удары с флангов и тыла. И делали мы это в основном ночью, применяя десантную тактику.

Особенно запомнился ночной штурм 23 июня 1944 года укрепленного пункта Самбатукса, где мы потеряли четырех человек из взвода. Этот опорный пункт непосредственно прикрывал подступы к большому карельскому городу Олонец, основанному еще в 1647 году как крепость для обороны от шведов. Нашей 98-й гвардейской парашютно-десантной дивизии была поставлена задача: овладеть этим городом. Штурм начался после артподготовки рано утром 25 июня 1944 года. При поддержке танков, артиллерии наш 296-й гвардейский парашютно-десантный полк начал продвигаться по улицам города, два других полка дивизии пошли в обхват флангов противника и заставили его этим самым отводить войска из города в опасении быть окруженным. По этой причине уже к обеду нам удалось без больших потерь освободить весь город и взять в плен нескольких финнов, которые удивлялись, что мы их не мучаем, не убиваем, а даже кормим солдатскими щами и кашей. Так их настращало начальство.

Город выглядел тогда невзрачно. И когда в 1984 году довелось мне приехать на 40-летие его освобождения, я его не узнал. Это был красивый, современный город. Через каждые пять лет по приглашению руководства города и района ветераны нашей дивизии приезжают в Олонец на юбилейные торжества. Принимают нас как родных. В городе и по боевому пути дивизии установлены памятники, обелиски, в школе - музей боевой славы, экспонаты которого рассказывают о героических подвигах десантников. В последний раз мы там были на 60-летии освобождения города - 24-27 июня 2004 года.

Преодолев Олонецкий укрепленный район, наша дивизия начала преследование врага, освобождая малые и большие населенные пункты Южной Карелии, такие, как Видлицу, Большие и Железные горы, Тулокс, Салми, Питкяранту, Сартавалу и др. С боями наш корпус прошел 250 километров, форсировал семь крупных водных преград, освободил 165 городов и населенных пунктов, нанес противнику значительный урон в боевой технике и вооружении, истребил более 8 тысяч вражеских солдат и офицеров. Значительные потери были и с нашей стороны. В нашем взводе мы не досчитали 12 человек из 30. И это при условии, что все мы имели бронежилеты, впервые испытанные на нашем фронте. На своем бронежилете я насчитал семь пулевых вмятин. Вот сколько раз он спасал меня от смерти.

В начале августа 1944 года мы были в трех километрах от государственной границы с Финляндией, которая запросила у Советского правительства мира. По этой причине нас остановили, приказали все сворачивать в походное положение и двигаться на станцию на погрузку. Нас возвращали снова в ВДВ. Так боевые действия нашего корпуса способствовали выведению из войны Финляндии - сателлита фашистской Германии.

Подвиг героев Свири Родина высоко оценила. 24 июня 1944 года Москва салютовала войскам Карельского фронта, в том числе воинам-десантникам. Корпусу и входящим в его состав 98, 99, 100-й гвардейским воздушно-десантным дивизиям присвоено почетное наименование «Свирских». Тысячи бойцов и командиров были награждены орденами и медалями СССР, а нашим двенадцати смельчакам было присвоено высокое звание Героев Советского Союза.

В течение 1944 года Красная армия нанесла десять сокрушительных (а мы их называли «сталинскими») ударов по врагу, в результате чего оккупированная территория нашей страны полностью была освобождена от фашистской нечисти и боевые действия были перенесены на территорию сателлитов и самой Германии. Задача состояла в том, чтобы добить фашистского зверя в его собственной берлоге и освободить народы Европы от порабощения.

В победоносном 1945 году мне пришлось в составе своей дивизии и корпуса, которые теперь входили в 9-ю гвардейскую воздушно-десантную армию, освобождать Венгрию, Австрию, Чехословакию и встретить День Победы под Прагой. Я не буду описывать этот боевой путь. Одно скажу, что я, как и миллионы моих сверстников, добросовестно выполнял свой воинский долг. Мне часто снятся те ребята, которые остались навечно на этом пути молодыми. Они, как и все наше поколение, без малейшего колебания положили на алтарь Победы свою молодость, здоровье, жизнь, чтобы их наследники могли спокойно жить под мирным небом и пользоваться общечеловеческими благами. Это поколение часто называют «вырубленным», так как из каждой сотни ушедших на фронт вернулись лишь три человека. О нем один поэт сказал:

Почестей мы не просили,

Не ждали наград за дела,

Нам общая слава России

Солдатской наградой была.

В июне 1945 года вся наша 9-я гвардейская армия в пешем порядке из-под Праги перебазировалась в Венгрию, а в 1946 году - в Россию. Я думал, что теперь демобилизуюсь и буду учиться в институте, но так не получилось. Меня, как и других молодых парней с большим боевым опытом, направили на учебу в военное училище, мои одногодки служили до 195р года, что составляло вместе с войной восемь лет, и не убегали из армии. Мне пришлось прослужить 35 лет в рядах Советской армии и уволиться в звании полковника. В настоящее время мой сын Александр Петрович - офицер, продолжает семейную династию защитников Родины.

После увольнения я еще 24 года работал, всего вместе со службой мой трудовой стаж - 59 лет. На протяжении 30 лет я возглавляю совет ветеранов 3-й гвардейской воздушно-десантной бригады. Наш музей боевой славы в СШ № 1 г. Фрязина, где бригада в 1943 году формировалась, - лучший в Московской области. Высокую оценку его работе дал губернатор Московской области Б.В. Громов. Было организовано несколько походов школьников и ветеранов по местам боев бригады (об этом снят фильм), найдены останки и места захоронения 54 десантников, числящихся без вести пропавшими, систематически проводится патриотическая работа с учащимися школы. В 2004 году на базе нашего музея проведен областной семинар руководителей школьных музеев, на котором пришлось выступать и мне.

В совете ветеранов гарнизона Главкомата ВВС мне поручено в двух наших школах организовывать и проводить патриотическую работу силами ветеранов войны, а также курировать работу школьных музеев боевой славы. За активную ветеранскую и патриотическую работу Указом Президента РФ я награжден орденом Дружбы. Так что покой нам только снится.

В заключение своего повествования хочу сказать, что победа, одержанная советским народом и его армией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов над фашистской Германией, никогда не забудется, так как она имеет всемирно-историческое значение. Весь мир обязан советскому солдату, спасшему в той страшной войне не только свою Родину, но и все человечество от фашистской чумы. Ныне живущим и грядущим поколениям надо быть достойными этого Великого подвига и все делать для того, чтобы Россия была сильной, процветающей и никем непобедимой страной.