11 августа, 2013

Содержание беседы с генералом армии И. М. Третьяком

В заключение своего доклада о цели работы нашей группы я попросил Главкома высказать свое мнение по данному вопросу, чтобы учесть при выработке предложений в рамках поставленной задачи.

ГК: Тов. генерал, я не скажу Вам своего мнения, так как не имею на этот счет никаких указаний Генерального штаба, так же поступил и командующий войсками округа.

ЗНШ: Делаю ссылку на план мероприятий, утвержденный начальником Генштаба, показываю Главкому этот план и зачитываю пункт, предусматривающий работу рекогносцировочной группы.

ГК: А у нас такого плана нет, и в графе исполнителей ни Ставка, ни округа не значатся. Обращается к начальнику Оперативного управления Ставки: "Вы имеете этот план или выписку из него?"

Начопер: Нет, не имеем.

ГК: Я запрашивал товарищей Язова и Постникова. Они тоже ничего не имеют, и мы вправе не допустить Вас к работе.

ЗНШ: Это не наша вина, мы такой план и указания Генштаба имеем. Посланы к Вам Главнокомандующим и обязаны выполнить поставленную задачу. Если Вы не будете допускать нас, мы обратимся в Генштаб.

ГК: Я понимаю, что Вы здесь ни при чем. Вы получили задачу и должны ее выполнить, но мы не можем раскрывать Вам оперативные планы.

ЗНШ: Они нам и не нужны. Мы располагаем всеми данными, касающимися группировки Войск ПВО. Для нашей работы этого достаточно. Нам нужны будут некоторые сведения по служебным и жилым фондам на случай развертывания управления округа ПВО. Здесь мы будем изучать возможности размещения управления и обеспечивающих частей, прежде всего на фондах, которые раньше принадлежали армии ПВО.

ГК: Почему Вы настаиваете на округе, а может, я считаю, что здесь достаточно армии?

ЗНШ: Такая задача поставлена Генштабом (прошу Главкома прочесть пункт № 1 плана). Мы исходим из наличия Войск ПВО в границах Ставки, особенностей дислокации группировки и поставленных задач и считаем, что здесь целесообразно иметь округ ПВО со всем комплектом тыловых и специальных частей, включая строителей. И в этом нас поддерживает Генеральный штаб.

ГК: Создание объединения ПВО - это не решение вопроса, а продолжение нескончаемой реорганизации, борьба за портфели. Я не разрешу выдавать Вам какие-либо данные и не пущу Вас на командные пункты!

ЗНШ: Это будет неправильно, я по долгу службы обязан бывать на КП войск ПВО.

ГК: Ну, пожалуйста, можете ехать на свой "Алмаз".

ЗНШ: Нам необходимо побывать не только на КП ПВО округа, но и на КП некоторых соединений.

ГК: Побывайте.

Обращается к Н. И. Чукарину: "Покажите им все, что мы тут строим, и как совершенствуем систему".

Чукарин: Тов. Главнокомандующий, строится в основном все для соединений и частей авиации, а до рот и батальонов еще не дошли.

ГК: Ты брось, я тебе перечислю все, что делается в войсках.

ЗНШ: Тов. Главнокомандующий, мы не настаиваем сейчас на Вашем мнении, что иметь - округ или армию, но у Вас имеется КП, УС и помещение, где можно разместить округ и обеспечить управление.

ГК: Я его Вам не скажу, так как я не знаю, какое мнение у министра обороны и начальника Генштаба. Пока я вижу борьбу за портфели. Надоело все это. Я уважаю Александра Ивановича Колдунова, но зачем все это делать.

ЗНШ: Речь идет о повышении надежности системы ПВО. Информирую его о совещании у МО 16.03. Пересказываю основные недостатки, выявленные за пять лет, ссылаясь на доклад начальника ГШ на совещании.

ГК: Я не сказал Вам своего мнения на этот счет, так как мне не известно мнение других Главкомов, а если мы, четыре Главкома и двадцать командующих военными округами на совещании у МО выскажемся против?

ЗНШ: Могу Вам сообщить, что мы уже работали по этому вопросу в трех округах и одном Главкомате. Там нашли полную поддержку, все командующие высказываются за образование объединений ПВО, и на совещании у МО 16.02 все члены коллегии высказались за это же. О недостатках существующей оргструктуры ПВО в приграничных военных округах было подробно сказано в докладах маршала Ахромеева и нашего Главкома. Об этом свидетельствует пятилетний опыт. Существующее управление Войсками ПВО потребует коренной ломки с началом войны, так как основные лица, ответственные за ПВО, уйдут с фронтами.

ГК: (кивая на Чукарина) Никуда он не уйдет.

ЗНШ: Уйдет, тов. Главнокомандующий, он обязан уходить с Вами.

ГК: Ну и что, если заменяется. Опыт войны показал, что такая замена командующих произошла, войну проводили другие. И сейчас, в случае чего, у многих заболят животы.

ЗНШ: То были непреднамеренные обстоятельства, а теперь мы к ним хотим еще прибавить заблаговременно спланированные неприятности, что обернется для всех очень плохо. Лучше не допустить этого.

В это время член Военного совета М. И. Дружинин обращается к Чукарину: "А что лучше, округ или армия?"

Чукарин отвечает, что, конечно, округ, и говорит о раздробленности группировки и трудностях использования дальнобойных средств ПВО.

ГК: Вы перегнали МиГ-31 на Сахалин нештатными экипажами.

ЗНШ: Это не нарушение. Были подобраны наиболее подготовленные летные экипажи из инструкторов Центра БП ПВО и иап. Учитывались - большая ответственность за исполнение поставленной задачи, ограниченные сроки перегонки в СМУ и освоение на этих типах нового аэродрома на Сахалине, организация боевого дежурства. Так поступил бы каждый Главком.

ГК: Да, с этой задачей Вы справились, группу сопровождал Ваш хороший генерал (подсказываю, Чуйко). Да, да! В 1980 году мы приняли от Вас слабо подготовленные и не обустроенные авиаполки. Летчики Ваши не умели стрелять по земле, имели малый налет и т.д.

ЗНШ: Главная задача наших ап ПВО не наземные стрельбы, а перехваты. В основном в этом направлении и проводилась подготовка. Групповая слетанность и воздушные бои отрабатывались в зависимости от типа перехватчиков. Для некоторых типов эти задачи не подходят и не нужны. Мы оцениваем подготовку авиаполков не по общему налету, а по задачам.

Переезд на вертолетную площадку, возобновление разговора с ГК.

ГК (обращаясь ко мне): Так, значит, округ ПВО мыслится подчинить мне оперативно?

ЗНШ: Да.

ГК: Теперь я не буду отвечать за нарушение границы.

ЗНШ: Эта ответственность с Вас не снимается.

ГК отводит в сторону Чукарина: У тебя все имеется, чтобы взять управление КП, УС, ты сможешь обеспечить управление?

Чукарин: Смогу, вполне. Мне понадобится городок для размещения частей обслуживания. Тот, что был в армии, сейчас занят. Желательно освободить.

ГК: Городок для тебя найдем.

Расстаемся. Прошу у Главкома разрешения на продолжение работы в рамках дозволенного. Получаю разрешение.

Обратно в Хабаровск мы возвращались тем же путем. На аэродроме Хвалынка самолет произвел посадку, чтобы взять на борт генерала Д. Т. Язова и других товарищей. Мы с Н. И. Чукариным доложили ему о встрече и содержании беседы с Главкомом.

На следующий день на самолете Ан-26 вместе с генералом Чукариным и офицерами группы начали свой путь по маршруту Владивосток - Южный Сахалинск – Комсомольск–на-Амуре.

Этот полет был для меня интересен не только в связи с решением служебных вопросов, но и в чисто познавательном смысле. Я впервые был на Дальнем Востоке, поэтому с любопытством смотрел вокруг, старался запомнить все, что увидел. Судьба в дальнейшем сложится так, что я не один раз еще побываю на Востоке своей Родины, и всегда этот край для меня будет одинаково интересен.

На аэродроме Центральная Угловая в штабе истребительной авиадивизии я встретил своего товарища по училищу генерала П. Ф. Вяликова. Оба обрадовались неожиданной встрече на "краю" земли. Прошел год, как погиб Саша Федотов, наш общий друг. Я рассказал, как помянули Александра Васильевича в первую годовщину его гибели. При выходе из штаба ко мне подошел полковник и с заметным волнением спросил: "Товарищ генерал, это Вы были в Арцизе начальником штаба полка?" Я ответил ему: "Да, был". Он: "А моя фамилия Щапин. Вы меня, старшего лейтенанта, отправили учиться в академию. Помните?" "Конечно, помню". В то время всякий раз, принимая молодых летчиков в полку, я советовал им работать над собой, думать об учебе в академии. Многие летчики следовали совету. Я вспомнил, как выезжал на учебу старший лейтенант Щапин. Тогда пришлось взять его вместе с женой и ребенком на вертолет, чтобы доставить из Арциза в Одессу. Теперь Щапин был начальником штаба иад.

С Центральной Угловой мы направились во Владивосток на КП корпуса ПВО, где к нам присоединился командующий ПВО Ставки войск Дальнего Востока генерал-лейтенант В. А. Шевцов. С КП корпуса мы проехали в бухту Золотой Рог, осмотрели порт. Впервые я находился во Владивостоке и имел возможность познакомиться с этим особенным городом.

18 апреля утром вылетели на о. Сахалин, в аэропорт Сокол. На аэродроме нас встретил командир дивизии ПВО генерал-майор Валентин Николаевич Майоров, мой сослуживец по Бакинскому округу ПВО. И я вспомнил, как предложил в 1979 году полковнику Майорову должность начальника штаба дивизии на Чукотке. Он согласился и получил это назначение. Пройдет еще несколько лет, и генерал-лейтенант В. Н. Майоров будет назначен командующим Отдельной армией ПВО в Новосибирске. В первый день его пребывания в качестве командующего ОА ПВО мы будем с ним вместе.

Отработав в дивизии, мы в тот же день вылетели в Комсомольск-на-Амуре в корпус ПВО, где командиром был генерал-майор Борис Евгеньевич Овсянников, хорошо знакомый мне по совместной службе в 8-ой ОА ПВО. С аэродрома сразу направились на КП корпуса, ехали через весь город, история которого известна каждому советскому человеку. По пути осматриваю город, слушаю пояснения. Сделав свои дела на КП корпуса, мы вылетели в Хабаровск.

19 апреля я доложил о работе нашей группы в ходе поездки командующему войсками округа генералу армии Д. Т. Язову, начальнику штаба генерал-полковнику В. А. Патрикееву и члену Военного совета генерал-полковнику Н. Ф. Кизюну. Командование округа восприняло доклад с пониманием, многие точки зрения у нас совпали. Нас вдохновил дружеский прием в округе, и мы возвращались в Москву с чувством исполненного долга и надеждой на преодоление препятствий на предстартовом этапе восстановления Войск ПВО.

20 апреля я доложил о результатах поездки в ДВО Главнокомандующему и члену Военного совета. В ходе своего доклада отметил положительную роль в сохранении системы ПВО Дальнего Востока генерала Н. И. Чукарина и начальника политотдела управления ПВО генерал-майора Солтана Наликовича Коболова. Александр Иванович Колдунов поблагодарил меня за выполнение задания.

Командировки оторвали меня от текущих дел в Главном штабе. Вновь назначенный вместо генерала А. А. Пахомова начальник Оперативного управления генерал В. М. Штепа ввел меня в курс событий, сказал, что в Главном штабе не прерывается работа по выработке и предоставлению в Генштаб предложений по восстановлению войск. Владимир Максимович сообщил и о том, что предвидятся перемещения руководства управления ПВО и ВВС Генерального штаба. Генерал Е. В. Калашников собирался на преподавательскую работу в Академию Генштаба, а его заместитель генерал М. С. Виноградов - в Управление исследований. В Главкомате не жалели об этом, если не сказать больше.

От генерала И. М. Мальцева узнал, что на меня пожаловались начальнику Генерального штаба маршалу Ахромееву главкомы, генерал армии Ю. П. Максимов и генерал армии И. М. Третьяк, первый на то, что я якобы "требовал выселить" из Баку Ставку Южного направления, а второй - что я настаивал на создании округа ПВО на Дальнем Востоке. Маршал С. Ф. Ахромеев приказал генералу Мальцеву подготовить справку о моем поведении. Не знаю, докладывали ли ему подробности, но больше этот вопрос не возникал.

25-26 апреля состоялась командировка в Ленинград, где я встречался с командующим ПВО ЛенВО генерал-лейтенантом Александром Васильевичем Самойловым, моим давним знакомым по совместной службе в 8-ой ОА ПВО. Мы беседовали о вариантах организации боевого управления силами и средствами ПВО после восстановления армии.

28 апреля к нам домой приехал дорогой гость - Владимир Дмитриевич Лавриненков. Он прибыл в Москву для подготовки к участию в Параде 9 мая по случаю 40-летия Победы. Мы провели вместе с Владимиром Дмитриевичем почти сутки. Вспоминали службу в 8-ой ОА ПВО, время нашей слаженной работы. К сожалению, после службы в 8-ой ОА ПВО я не встречал такого дружного и слаженного коллектива. Заслуга в этом принадлежала, прежде всего, ее командармам А. И. Покрышкину и В. Д. Лавриненкову. Я был счастлив, что смог еще раз пообщаться с этим великим человеком современности. Я знал, что большие люди нелегко поддаются разгадке. У них настолько много особенностей, что сразу трудно составить полную характеристику такого человека. Кроме того, нужно уметь глубоко видеть и обладать способностью передать то, что увидел. Не претендуя ни на первое, ни на второе, я не имею права не попытаться составить портрет этого замечательного человека. Его внутренняя сила сочеталась с величайшей скромностью, умением не бросаться в глаза в обществе. Редкостная способность управлять самим собою перерастала у него в искусство управления многотысячными военными коллективами. Владимир Дмитриевич был исключительно ответственным и дисциплинированным военачальником. Его отличали государственность в решении вопросов обороноспособности, постоянство и твердость, точность в действиях. Он мог за месяц наметить дату и время мероприятия и не отклониться от его проведения ни на час. Как командарм, Владимир Дмитриевич придавал особое значение сплочению коллектива, и многое делал для этого лично. Он особо и всесторонне изучал нового человека во всех условиях. Это был исключительно смелый, правдивый человек. Он никогда не придирался к мелочам. Все его решения носили отпечаток мудрости и смелости. Предельно простой в обращении с подчиненными, он ценил войсковое товарищество, дружбу и всегда приходил на помощь людям. Меня удивляла его способность быстро и безошибочно оценивать ситуацию. Судьба Владимира Дмитриевича сложная, суровая, гордая и завидная. А в целом блестящая и достойная подражания.

В тот день мы расстались с Владимиром Дмитриевичем, договорившись о встрече 1 мая. К сожалению, 1 мая встреча не состоялась. Владимир Дмитриевич в этот день был с фронтовыми друзьями, а затем возвратился к себе в Киев, не дождавшись праздника в Москве.

9 мая страна с особой торжественностью отмечала праздник 40-летия Победы. Нам с сыном Андреем, внуком Сашей и его отцом Евгением посчастливилось побывать в этот день на Красной площади. Парад на всех нас произвел незабываемое впечатление. Казалось, что после первого Парада Победы в 1945 году войска не проходили по Красной площади так красиво и вдохновенно. На редкость четкий шаг и строгое равнение. Знамя Победы нес дважды Герой Советского Союза маршал авиации Н. М. Скоморохов, младший сержант Кантария находился рядом с нашей трибуной. За знаменщиком проходили батальоны Героев Советского Союза, кавалеров орденов Славы, участников Парада Победы 1945 года, партизан и ветеранов труда. За ними - войска Московского гарнизона и боевая техника. День выдался солнечный, теплый. Народ радостный, ликующий, нарядный, с орденами и медалями на груди. По окончании Парада детей отправили домой с В. А. Белоусовым, а мы с Евгением и присоединившейся к нам Тамарой Иннокентьевной направились в Центральный концертный зал гостиницы "Россия" на премьеру спектакля, посвященного Великой Отечественной войне. Так был проведен один из самых памятных дней нашей жизни.

В середине мая я побывал в командировке в Североморске и Мурманске по поводу создания системы "Щит". Поездил по Кольскому полуострову, познакомился с нашей группировкой ПВО и условиями дислокации многих частей.

После командировки меня ждали новые задания по написанию докладов Главкому на Совет обороны и др.

17 мая вышли газеты с Постановлением "О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения", которое сыграет отрицательную роль и приведет не к прекращению пьянства, а к его усилению. Тогда же Постановление было воспринято как необходимая мера для предотвращения дальнейшего расшатывания дисциплины в стране.

30 мая руководство Главкомата возвратилось с учения "Гранит-85". Я был вызван к Главкому с тезисами его выступления на коллегии, и мы вместе с ним сделали последнюю редакцию текста. На завтра, на 10 часов, была назначена коллегия, на которой окончательно решалась судьба войск. На коллегию вызывались от Главкомата шесть человек, кроме Главкома, генералы Е. С. Юрасов, С. А. Бобылев, И. М. Мальцев, Ю. Т. Чесноков и я. Приглашалось большое количество участников из Центрального аппарата, Главкоматов направлений и военных округов.

31 мая я проснулся в 5 часов утра, вспомнил май 1980 года, расформирование объединений ПВО и мысли, связанные с надеждой на восстановление. Подумал о предстоящей коллегии и взаимоотношениях с Александром Ивановичем Колдуновым. Они складывались медленно, но основательно. Их цементировал совместный труд. Главком последние годы чрезмерно загружен и привлекает меня для подготовки ответственных докладов, совместного формулирования мыслей на бумаге. Иду на зарядку, ведь день предстоит серьезный.

Коллегия началась в 10.00. Обычно присутствовало до пятидесяти человек, сегодня же более ста, в том числе товарищи из ЦК КПСС во главе с заведующим отделом Административных органов Н. И. Савинкиным.

Совещание открывает министр обороны Маршал Советского Союза С. А. Соколов. Он оглашает повестку дня и предоставляет слово основному докладчику - начальнику Генерального штаба маршалу С. Ф. Ахромееву.

Докладчик начал с того, что в 1979 году Советом обороны было принято решение о проведении в Вооруженных Силах ряда организационных мер, в том числе образование Главкоматов направлений, реорганизации общевойсковых дивизий, ВВС и Войск ПВО. Некоторые из них в течение пяти лет оправдали себя, другие показали свою нежизнеспособность. Далее маршал привел перечень отрицательных факторов, вызванных реорганизацией в Войсках ПВО. Они полностью совпадали с оценками Главкомата.

На коллегии выступили 13 человек, в том числе генерал армии И.М. Третьяк, который поддерживал воссоздание армии ПВО, но хотел, чтобы она входила в состав округа.

Маршал Н. В. Огарков отстаивал свои прежние позиции и мастерски их аргументировал. Делал ставку на возросшую опасность нападения средств воздушного противника. В этой обстановке якобы не стоит отвлекаться на создание армий ПВО, как излишнего звена в управлении. Были нападки на ПВО даже оскорбительного тона, в частности, говорилось о низком уровне истребительных авиаполков, переданных в ВВС из ПВО и др. Расхваливались преимущества реорганизации, проводимой по его инициативе с 1980 года. Маршал ни в чем не уступал, ничего не признал ошибочным.

Генерал армии М. М. Зайцев, Главком ГСВГ, сказал, что он доволен тем, что в группе войск в течение сорока лет существует сложившаяся объединенная структура ВВС и ПВО. Хвалил объединенный командный пункт.

Генерал армии В.А. Беликов, командующий ПрикВО, отметил возросшие возможности войсковой ПВО и "застой" в корпусе ПВО, поэтому "пусть его забирают и используют по предназначению".

Речь Главнокомандующего Войсками ПВО Главного маршала авиации А. И. Колдунова прозвучала четко и убедительно. По словам маршала С. Ф. Ахромеева, Главком "прошелся, словно танк". Сильное впечатление произвело сообщение Главкома о том, что построение системы ПВО по военным округам не новость. Такая система уже была перед войной, и от нее пришлось отказаться уже к декабрю 1941 года, как негодной в военное время. Только в выступлении Александра Ивановича прозвучала озабоченность о ПВО государства. Остальные же ограничивались прикрытием фронтов и направлений.

В выступлениях генералов армии Ю. П. Максимова, Е.Ф. Ивановского, А. А. Епишева, адмирала флота Горшкова, маршала В. Г. Куликова, генерал-полковника Ю. Т. Чеснокова прозвучала поддержка предложений нашего Главкома.

В 14.00 коллегия закончилась. Министр поблагодарил за обмен мнениями и отдал распоряжение подработать проект постановления и подготовить доклад на Совет обороны.

Нельзя было сказать, что коллегия однозначно пришла к единому мнению по предложениям основного докладчика. Многое из касающегося ПВО еще должно было рассматриваться на различных уровнях, что означало продолжение борьбы.

После возвращения в Главкомат мы встретились с Главкомом и обменялись своими впечатлениями. Главком выглядел утомленным. Я понимал, что ему не на кого переложить часть своих забот. Штаб не имел необходимого веса. Присматриваясь к работе генерала И. М. Мальцева, я сожалел, что его стиль ведет к накапливанию неразрешенных вопросов, нарушению ритмичности работы штаба. Игорь Михайлович подчеркивал желание размежеваться с некоторыми из нас, обособиться в деятельности, которая требует коллективного опыта, разума и напряжения сил. Огорчало меня и резкое ухудшение его отношений с генералом В. А. Белоусовым.

8 июня я был на докладе у Главкома. Он получил проект постановления коллегии от 31 мая на согласование. В тот же день меня вызвали в Генштаб к начальнику ГОУ генерал-полковнику И. А. Гашкову. Темой нашего разговора были оргизменения. Пришлось еще не один раз бывать у него и его заместителя генерал-полковника В. П. Шутова по вопросу дислокации управления армии ПВО в Баку. Мы настаивали на Баку, потому что там был построен новый КП, оснащенный АСУ "Алмаз-4". В Главкомате был подготовлен доклад с обоснованиями размещения штаба армии в Баку на имя НГШ ВС.

15 июня состоялось крупное совещание по вопросам ПВО у маршала С. Ф. Ахромеева. С докладом выступил генерал И. М. Мальцев и другие, всего 21 человек. В целом совещание прошло для нас благоприятно. В этот раз маршал Ахромеев выглядел бодрым, являл участникам совещания пример четкости и конкретности. Дал всем возможность высказаться, обменяться мнениями, не разрешая при этом излишних разглагольствований. Маршал всегда ценил время, терпеливо и с уважением относился к людям. У него не было любимчиков. Он требовал только государственного подхода к делу. Совещание, несмотря на попытки некоторых товарищей, например, маршала войск связи И. А. Белова, генерал-полковника М. А. Гареева, подсунуть каверзные вопросы по отношению к ПВО, прошло в рамках, определенных коллегией МО от 31 мая. Наиболее сложной проблемой оказалась организация управления силами и средствами ПВО в связи с появлением главных командований на направлениях, затем размещение управлений и изыскание численности.

В заключение маршал С. Ф. Ахромеев поставил задачу проведения реорганизации без снижения боевой готовности войск, с учетом всех особенностей: предлагалось проделать всю работу без применения "железной пяты".

26 июня я был на вечере в Кремле, посвященном выпуску военных академий. Впервые торжества проходили без спиртного. Чувствую усталость. На службе ни минуты свободного времени. Мой небольшой кабинет напоминает горячий цех. В нем постоянно люди - одиночки и группы с текстами, картами, схемами. Здесь зарождаются новые мысли, предложения по вопросам размещения, оргштатной структуре, укомплектованию кадрами, средствами связи, инженерной техникой. Здесь пишутся многие доклады, составляются справочные данные. Тут сходятся интересы всех управлений, отделов и служб штаба, ГУВ, НИИ и НТК. Отсюда "родившиеся" проекты докладываются на подпись или утверждение Главкому или начальнику штаба. Люди работают с огоньком. Активность максимальная, главное, все горят желанием выполнить задание побыстрее и лучше.

Между делами слежу за внутриполитической обстановкой. 1 июля Пленум ЦК КПСС. Отправлен на пенсию член Политбюро ЦК КПСС Г.В. Романов, ему всего 62 года.

4 июля руководство выехало в Минск на Оперативный сбор по плану министра обороны. Там предполагается встреча с Генеральным секретарем ЦК КПСС М. Горбачевым.

Мне дано задание 12 июня вылететь в составе так называемой "нейтральной" комиссии в Хабаровск и Ташкент для конкретной проработки вопросов размещения Управлений отдельных армий.

10 июня нам стало известно о встрече в Минске руководства ВС с М. Горбачевым и назначении нового начальника Главного Политического управления СА и ВМФ генерала Лизичева. Генерал армии А. А. Епишев покинул этот пост после 23-летнего пребывания на нем. Вместо Главного маршала артиллерии Толубко Главкомом РВСН назначен генерал армии Ю. П. Максимов, а вместо него Главкомом Южного направления - генерал армии М. М. Зайцев, вместо Зайцева - генерал армии П. Г. Лушев, вместо Лушева командущим войсками - генерал-полковник В. М. Архипов из ЗакВО.

В период с 12 по 16 июля я находился в Хабаровске и Ташкенте. Возвратились оттуда с конкретными предложениями по размещению Управлений армии. Обсуждение на местах этих проблем было сложным. Снова встреча с генералом армии И. М. Третьяком, тяжелый разговор с командующим ТуркВО генерал-полковником Поповым и многими другими.

После посадки нашего Ту-154 на аэродроме Чкаловский я получил записку от начопера генерала В. М. Штепы с указанием ехать сразу на совещание к начальнику Генерального штаба, у которого получил задание подготовить материал на Совет обороны.

19 июля завершилась деятельность рабочей группы по претворению в жизнь постановления коллегии МО от 31 мая. В плане мероприятий удалось провести желание Главнокомандующего о реорганизации Войск ПВО приграничных округов в 1985 году на всех направлениях, кроме Южного. На юге она намечалась в первом полугодии 1986 года. Поставив свою согласующую подпись на плане, я фактически завершил идеологическое участие в вопросе восстановления Войск ПВО. Для меня этот период длился с 1978 по 1985 год. Финал результативный. Это, пожалуй, главное, что я смог сделать для Войск ПВО. Я праздновал победу, которая не отмечается наградами, а измеряется чувством исполненного долга перед Родиной. Впереди предстояла организационная работа по формированию Управлений армий, корпусов и дивизий ПВО с истребительной авиацией.

После большого напряжения появилась возможность передохнуть. Прошел без особых событий июль, в августе я ушел в очередной отпуск. Отдых проводили с женой в уютном небольшом санатории ПВО в Гудаутах. Рыбачил, побывал в горах. Время прошло великолепно. Возвратились к себе в "Зарю" к 1 сентября. Отпуск продолжался до 10 сентября. Внимательно присматривался к деятельности молодого Генсека Горбачева. Он подавал надежды на оздоровление государственного и партийного аппарата. Обновлял Политбюро, где появились новые имена: В. И. Воротников, Е. К. Лигачев, В. П. Никонов, Н. И. Рыжков, С. Д. Соколов. Менялись министры, менялся стиль руководства страной, ее внутренней и внешней политикой. Рос авторитет Горбачева внутри страны и за рубежом. Казалось, все складывается так, как должно было быть. Создавалось впечатление, что во главе государства появился руководитель, по которому давно истосковался народ. Думалось, что в скором времени новые подходы в управлении коснутся и Вооруженных Сил. Военные ожидали Совета Обороны.

Главком отдыхал в Ессентуках и собирался часть отдыха провести в Сухуми. 11 сентября он приезжал в Главкомат, чтобы подписать ряд документов, в том числе представления к генеральским званиям. Я с 10 сентября вышел на службу и сразу включился в состав рабочей группы от Главкомата по написанию Положения о Министерстве обороны. И снова работа без временных пауз. В конце сентября ушел в отпуск начальник Главного штаба, временно исполняю его обязанности.

26 сентября я был вызван к маршалу С. Ф. Ахромееву для объяснения по поводу неблагополучного состояния дел в учебных центрах для иностранцев. К моему приезду в приемной начальника Генштаба уже находились начальники учебных центров полковники Е. Е. Торгованов, Г. Д. Вербицкий и подполковник В. С. Казанцев. Разговор у маршала был нелицеприятный. Речь шла о недостаточном внимании со стороны Главкомата к обустройству и быту иностранных слушателей в центрах обучения.

После доклада Главкому о замечаниях начальника Генерального штаба по центрам им были приняты меры по устранению недостатков. В центры направлялась группа офицеров для более детального изучения их состояния и оказания помощи.

29 сентября мне пришлось докладывать маршалу С. Ф. Ахромееву план развития Войск ПВО на 12-ю пятилетку. Со мною были генералы В. А. Белоусов. В. М. Штепа, Ю. И. Рысев, М. В. Шульга. Трудно было с изысканием численности - больной вопрос для всех видов ВС. Я закончил свой доклад без предложения о сокращении численности, чем разочаровал присутствующих товарищей из Генштаба. По этому поводу маршал сказал: "Вы в вежливой форме предъявили мне свой ультиматум. Я понимаю Ваше положение подчиненного, но от изыскания численности Вам не уйти". Наша группа после доклада почувствовала облегчение. В спокойной обстановке мы смогли изложить все, что требовалось от нас. Уже после доклада маршал в беседе с нами образно сказал о роли людей в генеральских званиях. О том, что они должны уметь ставить перед руководством принципиальные вопросы и отстаивать их, если нужно, говорить начальству и неприятные вещи. Чтобы только угодничать, достаточно быть в звании прапорщика, а генерал обязан с достоинством и смелостью проводить в жизнь линию общих интересов, не бояться говорить правду.

На следующий день я доложил Главкому о разговоре у начальника Генштаба. Он был удовлетворен нашими действиями и отдал распоряжение на изыскание численности.

5 октября Александр Иванович сказал мне о заседании Высшей аттестационной комиссии (ВАК) по присвоению очередных воинских званий. Моя кандидатура не прошла, хотя Главкома поддержал начальник Генштаба. Решили, что рано, перенесли вопрос на февраль. Речь шла о звании генерал-полковника.

8 октября Главком уехал на итоговую проверку в 8-ю ОА ПВО в Киев. Так как в Главкомате не было ни одного его заместителя, он оставил меня за старшего и при этом напутствовал: "Смотри в оба".

Я понимал значение доверия, которое оказывал мне Главком. Нужно было оправдать то, что достигается с трудом. Не думал я, что немногим больше, чем через сутки после нашего разговора с Главкомом, придется действовать по внезапной "вводной" и на деле подтверждать надежды Главкома.

10 октября в войсках произошло событие, которое по самому факту и последствиям относилось к ЧП по первому перечню. День начался как обычно. В Московском округе ПВО проводилось учение по плану итоговой проверки, которую проводил Маршал Советского Союза В. И. Петров. Он находился в боевых порядках войск. Наш Главком из Днепропетровска перелетел в Ростов. Я находился на ЦКП, следил за выполнением полетов по плану учения в МО ПВО. После выполнения задания авиацией перешел в здание штаба. Около 17 часов дежурный генерал ЦКП В. А. Кузнецов доложил о каких-то неполадках на передающем центре Отдельного радиолокационного узла системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) в г. Печоре. Центр был выключен, о чем я сразу доложил Главкому и приказал дежурному генералу доложить на ЦКП ГШ ВС. Повторный доклад уже был о пожаре на передающем центре узла. Он поступил мне около 20 часов.

Вместе с генерал-лейтенантом Б. А. Алисовым, заместителем командующего рода войск, и полковником А. Н. Сколотяным - начальником штаба рода войск, мы сели за доклад-донесение начальнику Генерального штаба. Связаться с маршалом С. Ф. Ахромеевым по телефону не смог.

Утром в 7 час. 10 мин. маршал вызвал меня к телефону, и я доложил о случившемся. В 8 час. 10 мин. доложил Главкому. Он приказал послать донесение министру обороны. Генерал-полковник Ю. В. Вотинцев, командующий родом войск, в 11.00 с группой офицеров вылетел в Печору. К этому времени мы располагали более точными данными о пожаре. Начался пожар в 16 час. 21 мин. 10-го октября от возгорания кабеля и продолжался более 12 часов, охватив семь этажей. Всю ночь люди самоотверженно боролись с огнем. На месте пожара находились Главный конструктор РЛС В. М. Иванцов и Главный инженер рода войск генерал Н. В. Кисляков. Они сделали все возможное, чтобы сохранить людей в этой чрезвычайно сложной ситуации. Пожар вывел ОРТУ из боевой работы на несколько месяцев. Это была большая неприятность для всех Войск ПВО. Предстояло детальное разбирательство и восстановление РЛС.

После возвращения из 8-ой ОА Главнокомандующего я доложил ему о подробностях происшествия и принятых мерах. Он сильно был озабочен и расстроен. Для меня же начался полумесячный период переговоров с генералом Ю. В. Вотинцевым, находившимся на месте происшествия. Главком приказал ему возглавить совместную комиссию с представителями промышленности для установления истинной причины пожара и выработки мероприятий по их предотвращению. 19 октября Главком с министром радиопромышленности П. С. Плешаковым вылетели в Печору на ОРТУ.

В стране началась подготовка к ХХVII съезду КПСС. М. Горбачев готовился к встрече с Рейганом в Женеве. Американцы упорствовали, всячески оговаривали предложения Советского Союза по разрядке международной напряженности, стремились внушить сомнения в их искренности. Сами же не вносили ни одного конструктивного предложения. Между тем М. Горбачев заявил: "В результате, международное развитие подошло к рубежу, который нельзя преодолеть, не приняв в высшей степени ответственных решений, направленных на то, чтобы поставить предел гонке вооружений, остановить сползание к войне". Неясно было одно, что подразумевалось под решениями высшей степени ответственности.

В Главкомате шла работа по подготовке к подведению итогов за год, отрабатывались планирующие и организационные документы к новому учебному году.

25 октября мы с Н. И. Москвителевым принимали участие в совещании у маршала С. Ф. Ахромеева по самолету А-50 (самолет радиолокационного обнаружения и наведения). Мне пришлось дважды выступить против принятия этого самолета на вооружение в том виде, в каком он представлялся комиссией, что явно не понравилось товарищам из Минрадиопрома и Минавиапрома.

В конце октября возвратился из отпуска мой начальник генерал И. М. Мальцев. Завершилась еще одна моя стажировка в должности начальника Главного штаба. Месяц выдался на редкость напряженным, пришлось усиленно потрудиться.

1 и 2 ноября прошли подведения итогов у министра обороны и в Главкомате. Войска неплохо отчитались за год.

13 ноября 1985 года умер трижды Герой Советского Союза маршал авиации Александр Иванович Покрышкин. Для советского народа и Вооруженных Сил смерть Александра Ивановича явилась тяжелой утратой. Она больно отозвалась для всех, кто знал Александра Ивановича лично, его друзей и сослуживцев. Умер великий человек своего поколения, лучший летчик Великой Отечественной войны, славный сын и богатырь России.

Предстояло прощание с Александром Ивановичем. Председателем комиссии по похоронам был назначен наш Главком, в состав комиссии включили и меня. Комиссия сделала все возможное, чтобы прощание с Александром Ивановичем 16 ноября прошло так, как этого желали его семья, Вооруженные Силы и народ.

Хоронили Александра Ивановича на Ново-Девичьем кладбище. Среди выступавших на траурном митинге были А. И. Колдунов, И. Н. Кожедуб, К. В. Сухов, Г. М. Егоров, В. Я. Олейников. Поминки проходили в ЦДСА. Памятные речи произнесли зам. Главкома ВВС генерал-полковник В. В. Решетов, маршал авиации А. П. Силантьев, П. Е. Шелест, от земляков - рабочий П. М. Сулеев, поэт Ф. И. Чуев, боевой друг полковник А. И. Труд. Он сказал о том, что прошел с Александром Ивановичем все небо войны, от Бессарабии до Кавказа и от Кавказа через Кубань, Сандомир до Берлина, об "академии" Покрышкина в годы войны, о том, как он по крупицам собирал опыт войны, внедрял все лучшее в тактику боя, как он, слетав на "Мессершмите", определил его слабые стороны.

Я получил еще один урок в жизни, не бесследно прошло во время похорон общение с различными категориями людей. На фоне человеческой беды отчетливее просматривались люди, лучше улавливались их достоинства. Я ближе познакомился с семьей А. И. Покрышкина и почитал за честь, что смог хоть чем-то быть полезным ей в эти скорбные дни. После траурной церемонии мне еще много придется общаться с Марией Кузьминичной Покрышкиной по вопросам ходатайств о пенсиях, льготах, увековечивании памяти Александра Ивановича и др. Я не перестаю восхищаться любовью и преданностью Марии Кузьминичны своему мужу. Когда бы ни пришел к могиле Александра Ивановича, там всегда убрано и свежие цветы. А какой удачный поставлен памятник! Это все заботы Марии Кузьминичны. Каждый раз на Ново-Девичьем появляется желание поклониться этой замечательной женщине, жене и другу народного героя.

Общение с Марией Кузьминичной позволило еще больше узнать об Александре Ивановиче, человеке высокой морали и чести. Так, я узнал о том, что, когда Александра Ивановича отозвали в 1944 году с фронта, и маршал авиации Новиков предложил остаться ему на одной из должностей в Главкомате ВВС, Александр Иванович отказался, мотивируя тем, что он научился воевать, бить фашистов, а его, обученного такому ремеслу, хотят отлучить от фронта, боевых друзей и товарищей, которые нуждаются в нем как в командире.

После окончания войны Александру Ивановичу предложили временное пособие в размере 50 тысяч рублей, но он отказался принять такую сумму, мотивируя тем, что разрушены тысячи городов и сел, которые нужно восстанавливать. Рассказала мне об этом Мария Кузьминична тогда, когда потребовалось вмешательство нашего Главкома, чтобы не позволить бюрократам лишить ее права проживания на даче, давно закрепленной за их семьей.

К середине декабря План развития Войск ПВО на 12-ю пятилетку был утвержден министром обороны. Предстояла большая работа по его осуществлению. Одним из основных мероприятий являлось восстановление армий ПВО.

Кажется, 10 декабря, когда я был на докладе у Главкома, он назвал меня заместителем начальника Генерального штаба. Впоследствии выяснилось, что между Главкомом и А. Н. Сошниковым (ЦК КПСС) состоялся разговор на предмет моего перевода в Генштаб на должность заместителя НГШ по управлению и АСУ. Точность названия должности не гарантирую, знаю только, что вводилась новая с подобным названием. Главком якобы дал согласие на мое перемещение.

В этот же день мы остановились на том, чтобы ходатайствовать перед министром о присвоении имени А. И. Покрышкина Киевскому Высшему инженерному радиотехническому училищу (КВИРТА). Исходили при этом из того, что в ВВС и в ВПВО к тому времени уже не было неименованных авиационных училищ. КВИРТУ по своему значению, размещению и принадлежности в наибольшей мере подходило для этой цели. Ходатайство Главкома было удовлетворено, КВИРТУ стало носить имя А. И. Покрышкина.

Узнали о сроке проведения Совета обороны - 29 декабря. Перед этим шла усиленная подготовка Главкома к докладам по развитию войск.

27 декабря Главкома пригласил маршал С. Ф. Ахромеев. Я со схемами поехал вместе с ним. У маршала С. Ф. Ахромеева была проведена репетиция доклада Главкома в присутствии зам. министра обороны по вооружению генерала армии В. М. Шабанова. Главком четко сделал доклад, уложившись в девять минут. Еще потребовалось пять-семь минут на рекомендации, и мы уехали к себе. Тут я не могу не сказать об одном случае, который можно отнести к характеристике маршала С. Ф. Ахромеева. Когда я вешал схему, у меня оторвалась пуговица от тужурки, я поднял ее и положил в карман. Маршал заметил мое смущение и предложил присутствующим снять тужурки. Я был ему очень благодарен. Это был настоящий урок такта.

29 декабря 1985 года в воскресенье состоялся долгожданный Совет обороны, который рассмотрел и утвердил предложения нового руководства Министерства обороны. Это означало начало практического претворения в жизнь Плана развития Войск ПВО. Я снова удивлялся напористости Главкома, выдюжившего в неравной борьбе. Сколько пришлось ему испытать неприятностей за последние четыре года, особенно в 1981-1985 годах, в спорах за целостность Войск ПВО.

Офицеры Оперативного управления Главного штаба подсчитали, что Главкомом за четыре года было написано 59 докладов в защиту войск, а устных докладов и объяснений по этому вопросу не пересчитать. Помню, с каким нетерпением в то воскресенье мы ждали возвращения Главкома с Совета обороны. Мне звонили по телефону товарищи из разных мест и задавали один и тот же вопрос: "Ну, как там закончилось? Какое решение? Можно ли сегодня поднять чарку?"

Александр Иванович возвратился с Совета в 17.20. Он привез добрую весть. Был счастлив. А на второй день Главком был уже озабочен вопросом воссоздания армий. В Главкомат шли звонки со всех сторон, поздравляли с решением Совета обороны и наступающим Новым годом.